«Пацанская солидарность, оказывается, вещь хорошая», — решила начитанная девочка и ей захотелось прощупать приятеля поглубже.
— А может, самому Гарри сказать? Мне кажется, он имеет право знать, это же касается его жизни… Как ты думаешь? Ты бы на его месте хотел знать?
— Конечно, — горячо одобрил Рон, уже совершенно не замечая того, что они все больше удаляются от кухни в сторону родной гостиной. — Мы разве не для этого его ищем?
Гермиона с облегчением перевела дух и заодно тему разговора.
— Рон, а ты расскажешь, что там с твоими рунами? Если, конечно, это не секрет.
Парень неожиданно покраснел.
— Понимаешь… это личное. Там всего пара небольших ошибок, а результат… ну, ты сама видела. Я ведь даже чувствовать себя стал совсем иначе. Я ведь правда изменился?
— Конечно! Это же так здорово, что сейчас все прошло! Почему ты не сказал? Мы бы с Гарри за тебя порадовались!
— Просто непонятно, откуда все началось. Мама… она не знаток рун, просто вышивки копировала, а где взяла рисунок, вспомнить не может. Вот.
— У тебя есть враги? — девочка нахмурилась, и Рон с удивлением почувствовал, как ему приятно, что она за него беспокоится. А она продолжила: — Может, у вашей семьи? Или только у мамы? Но… подожди, а у остальных-то как, все в порядке, вы проверили?
— У близнецов вышивки немного другие и проблем вроде нет, у Джинни то же самое, что у меня, только на нее почему-то иначе действовало. Проблема в том, что это все еще довольно долго исправлять. Потому что влияние тоже было долгим. На меня так с трех лет, оказывается. Профессор Бабблинг говорит, именно поэтому у меня сильные выбросы были, и часто очень, даже магическое ядро ослабили. Так что… не удивляйся, если меня или Джинни снова занесет, ладно?
— Чем-то можно помочь?
— Профессор Бабблинг кое-что показала, но делать это надо каждому для себя, — вздохнул Рон. — Эх, я бы тебя точно попросил, если бы не такое условие. Из меня, — он смущенно ухмыльнулся, — совсем хреновый вышивальщик. А там полмиллиметра в сторону или стежок чуть под углом — и все, начинай сначала. С самого первого, представляешь? Жуть. Ты только это… не говори никому!
— Я, Гермиона Джин Грейнджер, даю слово, что никому не передам информацию о том, что мне сейчас рассказал Рональд Уизли, да будет магия мира свидетелем, а моя магия — залогом.
Рон аж рот приоткрыл.
— Грейнджер, ты что… ты дала мне настоящую клятву?!
— А что я должна была сделать? Маггловскую расписку написать?
— Ну… спасибо… не ожидал.
Гермиона только плечами пожала, а про себя задумалась о странностях семейства Уизли.
— А как иначе-то?
Когда друзья рассказали Гарри о результате их чаепития с директором, тот не на шутку задумался. А потом тоже начал рассуждать вслух.
— Погодите-ка… Это что же получается, если я должен как-то победить Вол… Реддла, то есть убить, кем я буду после этого, как вы считаете?
— Ну… Героем, наверное, — пожал плечами Рон.
А вот Гермиона промолчала. Ей уже было вполне ясно, какой тут может крыться подвох. Впрочем, Гарри это тоже понимал, хоть верить в такое и не хотелось. Но колебания Рона по поводу доверия директору надо было прекратить. Ну или доколебать до правильного, нужного им состояния.
— Мне вот больше интересно, кем меня тогда назовет уважаемый директор: всеобщим спасителем, как он уже сделал однажды, или всеобщей угрозой? Мне же предстоит стать убийцей самого сильного в Англии темного мага, так? Так кем меня объявят?
Гарри и сам похолодел, представив некоторые варианты. Он совсем не хотел, чтобы его боялись. И уж тем более не собирался провести под неусыпным контролем всю жизнь. А ведь есть еще Азкабан…
— Фью-у-у… — протянул Рон и зарылся пальцами в свою нечесаную шевелюру. — Мне все-таки кажется, Дамблдора кто-то подменил! Ну не мог он говорить такого про тебя, дружище! Ты же… Тебя же… Да ты же никак не можешь быть на стороне того, кто убил твоих родителей! — рыжик от избытка чувств треснул кулаком по стене. — Уй-я-а-аш!
— Вот тут ты совершенно прав, приятель, — грустно улыбнулся Гарри.
Ему было сильно не по себе и хотелось срочно посоветоваться со Снейпом, но он знал, что слинять в подземелья сегодня не будет никакой возможности. Только тетрадка, да… Но этого слишком мало!
— А потому давайте следить за директором. Я первым буду! — заявил Рон. — Надо найти настоящего и освободить его! Тогда мы все станем героями!
Гермиона вздохнула. Когда Рон Уизли впадал в раж, его было не остановить.
Зато после они договорились, что за Дамблдором (или тем, кто им прикидывается) наблюдать будет именно Рон, которому ребята через пару дней вручили специальный браслет-артефакт, блокирующий ментальное воздействие.
— Конечно, эта штука не так чтоб сильная, но быстро нагревается даже при слабом воздействии и ты хотя бы будешь предупрежден, — объяснял Гарри довольному другу. — Просто хватаешься за живот и сматываешься. Усек?
— Он же, наверное, дорогущий… — кивнул Уизли и погладил браслет, казавшийся на его запястье слишком чужеродным.
— Друг мне дороже, — отрезал Гарри, осчастливив этим приятеля, и нажал на крайний завиток, сделав цацку невидимой. — На кой ляд мне все оставленные предками галлеоны, если некому будет доверять?
Рон задумался. Галлеоны это, конечно, здорово, только есть еще кое-что, что может обезопасить их всех.
— Давай-ка я клятву дам, что ли…
— Может, Непреложный? — предложила Гермиона. Рон вздрогнул.
— Как он сам решит, — Гарри посмотрел на приятеля. Или все-таки — друга? В любом случае рисковать не стоило.
— В любом случае надо хорошо продумать текст, — склонилась над каким-то листочком Гермиона, тут же занявшись делом, пока их приятель раздумывал, что выбрать.
Когда текст был готов и всеми одобрен, Гарри подумал, не дать ли его на рассмотрение Снейпу. Вот только как отнесется к этому Рон — он же всегда был в крайней оппозиции по отношению к Учителю? Но посоветоваться стоило. Выручила, как обычно, подруга, предложив показать это Флитвику. Когда они, таща за собой удивленного Уизли, объявились в когтевранской гостиной, где их вполне дружески приветствовали, рыжик малость офигел.
— Так вот вы где пропадали, — догадался он.
— Ты что, не мог нас найти в библиотеке? Вообще-то чаще всего мы бываем там, а не здесь. Да ты и сам сейчас в класс Рун почти что жить переехал.
Уизли улыбнулся. Руны… У него действительно уже многое получается. Но пока он не будет рассказывать. Вот когда он сможет представить им что-то… что-то равное хотя бы Патронусу Гермионы, тогда он, конечно, поделится. Вот бы что-то такое сделать… вроде мантии-невидимки Гарри. Про Патронус друга он предпочитал не думать…
А декан Когтеврана все же поправил одну формулировку, оказавшуюся немного скользкой…
— Нет, леди, эта собака не продается, — озадачила Нарциссу Блэк плотно сбитая коренастая маггла. Леди едва подавила возмущение. Надо было договариваться. Оставить брата, пусть двоюродного, этой… она не могла.
А Марджори Дурсль с удивлением смотрела, как ее надежда и будущий чемпион ластится к незнакомой даме, явно принадлежащей к высшему свету, и думала, что отстоять песика будет весьма и весьма непросто. Она начала издалека — о планах на выставки, о записи на них, о тренировках. Ведь испортить собаку так просто!
Аристократка кивала, иногда немного хмурясь, и Мардж уже понадеялась, что ее и Чарли оставят все-таки в покое, но… Леди все-таки настаивала, а главное, предложила просто чудесный компромисс! И просто очень, очень соблазнительную сумму. Собака будет принадлежать ей, выставляться первое время тоже от питомника, но все права будут у леди Малфой. Вообще у нее будет все, кроме… самого пса.
— Он будет по-прежнему жить в питомнике, — обрисовывала Нарцисса перспективы радостно кивающей мисс Дурсль. — Призовые документы можно будет дублировать, но право определять его дальнейшую судьбу будет у меня.
