====== 1. Последняя ночь каникул ======
Гарри действительно собрался так быстро, что профессор Флитвик (под знакомой Дурслям личиной неприметного, но довольно солидного и вызывающего доверие светловолосого волшебника) и уже подуставшая Гермиона не успели даже допить предложенный вежливой Петуньей чай. Миссис Дурсль с интересом рассматривала девочку, с которой учится ее племянник, расспрашивала ее о семье, о школе и была вполне довольна ответами. Надо же, совершенно нормальный ребенок!
Кажется, она действительно умна, воспитана, словом — подходящая компания для мальчишки. Вот только сможет ли сей нежный цветочек за себя постоять? Хотя это совершенно не ее дело… Кажется, о безопасности должна болеть голова у этого их профессора. Благо у детей есть два учителя, которые не собираются давать их в обиду…
Жаль только, что девочка растет одна. Сестру бы ей… или братика. Лучше бы старшего, конечно… Мда. Что-то странные мысли начинают ее посещать. Наверное, стоит в следующие выходные съездить в Манчестер. Но сын-то, сын! Глаз не отводит от этой Грейнджер. И молчит. Ее Дадлик! Нет уж, им только соперничества мальчишек не хватает. Да еще девчонка — волшебница. Она упрямо сжала губы. Никто не знал и никогда не узнает, отчего Петунья однажды в пух и прах разругалась с младшей сестрой… Мир ее праху. Зато Северус жив. И, кстати, догадался извиниться за свое поведение тогда, в детстве. Они присмотрят за ее мальчиком. И слава богу.
Дадли Дурсль был удивлен и… кажется, очарован. Особенно этими глазами… Все-таки везет кузену! Он вздохнул и засунул в рот в качестве моральной компенсации целый эклер, придвинув блюдо гостям. Настроение почему-то испортилось. Может, потому что закончилось это потрясающее лето? И даже то, что у него останется такой замечательный Сириус, не сильно радовало: завтра и самому уезжать. Правда, каникул у них больше, на праздники тоже отпускают, и, если что, его могут даже забирать на выходные. Тут кузену не шибко повезло: ни телека, ни радио нормального — ничего. Хотя компания там у него в школе, наверное, классная.
Эта девчонка так интересно рассказывала про Францию, что Дадли, так и не выжавший из себя больше пары вежливых фраз, дал себе слово, что уговорит родителей съездить туда на следующий год. А учеба… Что ж, он изо всех сил постарается заслужить такой отдых. Ведь как было бы здорово, если бы он тоже побывал в Париже! Было бы что обсудить с Гермионой. Имя такое же необычное, как и она сама… А родители нормальные, как и у него. Вот как так могло случиться?
Миссис Дурсль не затруднило кстати (точнее, весьма некстати) позвонить Грейнджерам и проверить, действительно ли те не против того, чтобы Гарри отправился к ним. Гермиона было напряглась, но быстро поняла, что может доверять своей матери. «Надо будет поблагодарить сразу, как приедем», — подумала она.
Так что, едва Флитвик, наконец допивший свой чай и наговоривший немало вполне заслуженных комплиментов хозяйке дома, вежливо распрощался с Дурслями и аппарировал их к дому Грейнджеров, Гермиона сразу бросилась обниматься с матерью, которая ей что-то прошептала. Девочка улыбнулась, приглашая друга в дом, а профессор, сославшись на дела, откланялся.
Ужин детки уминали в темпе ирландских танцев, словно соревнуясь, кто вперед.
А потом Гарри и Гермиона, игнорируя спальню и гостевую комнату, в которой в результате ночевал только чемодан Поттера, устроились в библиотеке, притащив кучу подушек, небольшой светильник, пару пледов и одеял, одно из которых тут же оккупировал «милый котик». Рыжий бандит, по виду килограммов на семь, не меньше, одарил Гарри внимательным прищуром.
Мудрые родители сделали вид, будто так и надо, а услышавшая из-за угла искреннее: «Какие же у тебя родители суперские! Все понимают!» и гордое: «Да» дочери, миссис Грейнджер даже слегка покраснела, но наблюдательный пост на всякий случай не оставляла еще минут десять. И только потом со спокойной душой прошла в спальню. Выяснилось, что Дэн был прав. Просто детям было нужно поговорить.
А те, несмотря на усталость, разлеглись на ковре и говорили, говорили…
Про директора — что он хочет от них, было интересно обоим. Только ни к какому выводу они прийти так и не смогли. Договорились о том, что перед каждым разговором с ним будут сливать воспоминания друг для дружки — Гарри наконец научил подругу, как это делать. Хоть пока только теоретически: использование палочки исключалось, да и подходящих флаконов не было.
Оказывается, годился только хрусталь, то есть свинцовое стекло, затемненное до полупрозрачности специальным зельем, а не любая бутылочка из-под крема или шампуня. Хотя… Гарри присмотрелся к тому, что выгребла из ванной подруга, и отобрал несколько интересных экземпляров в надежде, что они могут заинтересовать его профессора. Он теперь на многие вещи с этой точки зрения смотрел…
Гермиона наконец рассказала, как сам директор еще на первом курсе посоветовал ей подружиться с Гарри и Роном и рассказал, как это правильно сделать. В каких случаях она должна была промолчать (но у нее долго не получалось), а когда предложить свою помощь (получалось еще хуже).
Гарри посмеялся, но потом… смех застрял в горле, и он с ужасом посмотрел на подругу.
— Слушай… Это, конечно, идиотская мысль, но что, если тролль оказался там не случайно?
— Это же… — Герми побледнела. — Он же запросто мог меня убить! Нет, Гарри, не может быть… Директор же не может способствовать смертельному риску для учеников?
— Да? Знаешь, а я уже в этом не так уверен. Зачем тогда, скажи, его заявление о третьем этаже, сразу после нашего распределения?
— Ну он же предупредил… что нельзя.
— Помогло? — саркастично изогнул бровь Гарри.
— Тьфу, вылитый Снейп, — рассмеялась Гермиона. — Больше так не делай, пожалуйста.
— Почему? Плохо получается?
— Наоборот, хорошо… Даже слишком! Не знаю… Я его все-таки немного боюсь. Очень уважаю, я тут читала его статьи в «Вестнике зельеварения». Он гений, Гарри… Но я боюсь.
— Снейпа-то? Я обещаю тебя познакомить с ним поближе. Он правда потрясный.
Гермиона слегка покраснела, придвинув к нему толстую тетрадь:
— Вот, смотри… я тоже начала писать вопросы, как и ты…
— Подожди, давай это на поезд отложим. А то и правда не выспимся. У нас главное что? То есть кто? Главное — наши друзья, правильно?
И они принялись за обсуждение Рона Уизли и того, как с ним теперь придется общаться.
— Знаешь, я даже не знаю, как предугадать его реакции. Он иногда нормальный, а иногда, ты точно подметила, тут думает, а тут вообще нет. Вот что мы будем делать, когда он «не думает»? Главное, еще вовремя распознать…
Гермиона тяжело вздохнула.
— И кто и зачем его обливиэйтит?.. Может, расскажем ему?
— Он ни за что не поверит. Даже мне. Он же упертый, как… как…
— Как баран. Давай, когда он упрется, просто уходить?
— А когда он орать начинает?
— …
Пауза затянулась.
— Погоди, а что, если мы о чем-нибудь пошепчемся друг с другом?
— Он разозлится. А, ну и отвлечется, ты права. А что делать, если кто-то из нас с ним один на один окажется?
— Я бы не хотела…
— Я тоже, но мне такое точно предстоит, хотя бы в спальне или умывалке.
— Ты можешь в учебник уткнуться или начать зевать…
— О, буду его спрашивать про уроки!
— Хи-хи. И как ты ему объяснишь, что они для тебя стали так важны, что даже квиддич отошел на второй план?
— А тем, что декан меня до тренировок, если что, не допустит.
— Она же… МакГонагалл ведь тебе ничего не говорила об этом? Она не могла!
— Ничего. Скажет.
— Как ты собираешься этого добиться? — широко распахнула глаза Гермиона.
— А как ты относишься к чисто поэтическим преувеличениям?
— Поэти… — озадаченно пошевелила губами Гермиона, но быстро поняла и рассмеялась. — Ох, Гарри! Это же надо придумать такое название для чистого вранья!
— Врать друзьям нельзя, — неожиданно серьезно произнес Гарри. — Но выхода я не вижу.
