Подкрадываться по мерзлой земле и сухим хрустящим опавшим листьям — вообще глухой номер, сидеть или лежать в засаде — холодно: он быстро начинал дрожать и попросту не выдерживал, вставал и уходил. Зато вполне проникся тяжестью «вольной звериной жизни». Подумать только, когда-то они с Джеймсом рассуждали, как это романтично и здорово, быть вольным лесным хищником. Наконец он понял, почему Люпин на них тогда так смотрел. А они ведь хотели его поддержать...

В памяти спонтанно, отрывками, всплывали старые воспоминания, чему он был весьма благодарен — они помогали ему сохранять в себе человеческое. Какими глупыми детьми они были тогда! Да, а некоторые воспоминания лучше бы не всплывали, такой он чувствовал после этого стыд.

Потом он вспомнил, как Люпин упомянул о том, что большинство волков в природе питаются мышами. Как они хохотали тогда! А теперь это оказалось едва ли не спасением.

Лесные мыши оказались немного помедленнее зайцев, скорей всего за счет коротких лапок, но зато чересчур осторожны. Правда, парочку он все-таки поймал и съел, но от голода это помогло мало. Скорей даже наоборот. А когда попробовал зайти в Запретный лес, пришлось бежать, поджав хвост: кентавры не оценили дружелюбные попытки здоровенного зубастого пса поближе познакомиться с их жеребятами.

Придется попрошайничать, другого выхода он не видел. Разве еще попробовать что-то стащить. Перед глазами встал старый и не очень чистый стол в «Кабаньей голове». Мерлин, какая там была свинина! Пес едва не взвыл, а пасть наполнилась слюной. Вперед, в Хогсмид!

Обойдя все более-менее злачные места, оказавшиеся еще закрытыми, так что пришлось заходить со двора, Сириус понял, что обаяние уже не его сильная сторона. Он начал принюхиваться к редким по утреннему времени прохожим: может, кто согласится кинуть что-нибудь собаке?

Что-нибудь он получил: снежок. Потом увернулся от трости и с трудом подавил обиженный рык: догадался, точнее, почуял, что его протест не поймут и не оценят. Мир был жесток.

Но потом в Хогсмиде появились школьники. Кто-то пугался его, особенно девочки, но ненадолго: глаза голодного пса большинство из них все-таки не смогло игнорировать. Ему бросали остатки бутербродов, пирожков и даже пирожных. Его трепали по голове, а он искал среди этой толпы того единственного мальчика, служить которому хотел всю оставшуюся жизнь… Но его не было. Не было даже никого, на ком бы хоть немного угадывался его запах…

Трое рыжих парней, показавшиеся ему знакомыми, вызвали глубоко в горле тихий рык, но кудрявая светловолосая девочка, что скармливала ему очередной пирожок, вздрогнула и обиженно спросила, чем он недоволен. Пугать благодетельницу было неправильно и некрасиво, в пакете у нее явно еще что-то осталось, и он замолчал, провожая настороженным взглядом рыжую троицу.

Постепенно детей на улицах становилось все меньше и меньше, а у пса появились странные и не очень приятные ощущения в животе. Видимо, жирное жареное тесто оказалось не лучшей пищей после нескольких суток голодовки. Он пару раз рыгнул. Вроде полегчало… А потом его просто вывернуло в соседних кустах.

Как же отвратительно он себя чувствовал! В брюхе снова бурчало от голода, да еще побаливало, ладно хоть день оказался на удивление теплым — ледок не полностью схватил местные лужи, да и сломать его лапой было легко. Пес смог хотя бы напиться. На антисанитарию ему было, в принципе, давно плевать.

День заканчивался, улицы совершенно опустели и рассчитывать на подачки уже не имело никакого смысла. А вот пошарить на задворках трактиров… Лапы сами понесли его к тому месту, о котором мечталось в самом начале.

Возле Кабаньей Головы он неожиданно столкнулся с какой-то девушкой, при виде него хрипло взвизгнувшей и тут же осевшей прямо на холодную землю. Что-то зазвенело, в точности как разбитое стекло, и из-под сумки девушки начала вытекать красноватая знакомо пахнущая жидкость. Он непроизвольно облизнулся.

Гарри, выпивший зелье поиска, точно знал: Сириус сейчас в Хогсмиде. Снейп ругался сквозь зубы: невозможно было ловить пса у всех на глазах! Гарри прислушивался и молча одобрял, запоминая некоторые обороты и делая вид, что не слышит.

— Ждать, Гарри. Мы должны ждать. Либо он уберется наконец оттуда, тогда можно будет перехватить его без посторонних глаз, либо…

— Либо наступит ночь и мы аппарируем…

Снейп поднял бровь.

— То есть вы нас аппарируете, накинем купол тишины, сонное на Сириуса, под мышку его и…

— И куда? Посреди ночи? К себе я его точно не потащу, для Слизерина это будет слишком. Да и к вам нельзя, слишком много вопросов появится.

Гарри вздохнул. Вряд ли кто-то обрадуется, если ему ночью подсунут на передержку волкодава, даже если предлагать будут очень вежливо.

— Даже если просить будет национальный герой, — продолжил его мысль Снейп, неведомо когда успевший-таки залезть ему в голову.

Гарри укоризненно уставился на учителя.

— Не щелкайте клювом, Поттер, тренируйтесь, — привычно-сварливым, «учебным» голосом ответил Снейп.

— Но, профессор, хотя бы с вами-то иногда расслабиться я могу?..

Снейп вздохнул. Он понимал, что мальчику нужна отдушина, но что если… Его кровь у директора, скорей всего, есть, еще с того времени, когда он тут учился. Да и остальное, скорей всего, тоже…

— Как раз со мной и не стоит.

Гарри выпучил глаза:

— Почему? А с кем? Как?.. А-а-а, оборотное… Но вы же все время с этой фигней на волосах… А почему я это не испо…

— Потому что у вас, как выяснили в лаборатории Сметвика, биологический материал брать бесполезно — он не работает, скажите спасибо василиску. А вот мой имеется как минимум в одном месте.

— А-а, понятно. А как же аристократы, например, Малфой, он ведь тоже должен что-то такое использовать?

— Естественно, он использует тот же самый состав, я сам его улучшал.

— А почему у него волосы не?..

Снейп фыркнул.

— Потому что те, кому важна внешность, не скупятся на небольшую иллюзию. А то и не одну.

— А вы… — Гарри замялся, не зная, как продолжить, чтобы не задеть зельевара. Хорошие отношения хорошими отношениями, но лезть, куда не просят, не стоит, это он себе давно уяснил.

— А мне зачем? — удивился тот. — По мне, так чем хуже, тем лучше.

— Почему?

— Да потому что школа!

— Не понял…

— С каких пор вас стала интересовать моя внешность? Уж не возомнили ли вы…

Гарри изо всех сил замотал головой, и Снейп остановился.

— А если дать ему бульдожью оборотку? — Гарри предпочел перевести тему.

Уточнять, кому, было не обязательно — мысли обоих и так соскакивали на Сириуса Блэка, о чем бы они ни говорили. Хотя Гарри было интересно, как выглядит Малфой-старший без иллюзий. Наверное, как Драко на первом курсе…

— Тогда он должен быть в сознании и выпить это самостоятельно. И потом принимать ежедневно. Вы можете это представить?

— А если… — Гарри замялся. На самом деле идей больше в голову не приходило. И да, Сириус был не тем, кто мог бы долго соблюдать хоть одно какое-то правило. Может, день-другой он продержится, а потом точно забудет.

— Я могу аппарировать поближе к Визжащей хижине, но, чтобы попасть в нее, придется пройти ярдов триста. Даже если пса усыпить, потом разбудить, незаметными не останемся. Еще и времени на разговоры, полагаю, потребуется немало. А вас через полтора часа уже хватятся на факультете.

— Черт, черт, черт! Может, попробуем сейчас, ведь все студенты, кажется, вернулись, время-то вышло?

— Я бы не был так уверен, что вернулись все.

— А под Невидимкой?

Снейп вздохнул. Гарри был прав, надо действовать. И решение он предложил подходящее.

— Хорошо, — кивнул он. — Давайте.

Мальчишка недолго порылся в сумке, извлекая свой артефакт, а потом подошел и просто отдал его. Прямо в руки. Снейп сглотнул от неожиданности: такого класса волшебные вещи держать в руках ему еще не приходилось. Но раздумывать и проникаться моментом было некогда. Он быстро накинул мантию, тут же исчезая, и откинул полу. Гарри подошел ближе, крепко обнял его за талию, уткнувшись лицом в плечо и прошептал: