— Это не такая уж и новость, — но Драко видел в глазах Блейза боль. — Но может быть, однажды…

— Однажды она увидит, какой ты замечательный и полюбит тебя? — раз разбивать иллюзии, так разбивать целиком. — Или однажды, спустя пять лет брака с ней и имея двоих детей, ты застанешь её в вашей общей постели с каким-нибудь смазливым блондинчиком и узнаешь, что твои дети — вообще-то и не твои?

— И всё равно я готов к правде.

— Тогда смотри, Блейз.

Драко сорвал с себя рубашку, выставляя на обозрение Чёрную метку.

— Ну, что скажешь, Блейз? Как тебе такая правда?

Он видел, как побледнел Забини. Как глубоко вздохнул. Но не удивился. Ни капли не удивился.

— Я догадывался об этом. А теперь спрячь руку, пока сюда никто не вошёл. И рассказывай всё.

***

Гермиона вбежала в Большой зал уже почти перед окончанием завтрака. Утешить Хагрида оказалось огромной проблемой. А видеть плачущего как ребёнка полувеликана ей было очень больно. За слизеринским столом оставались сидеть только несколько человек. И Малфоя среди них не было.

К счастью, не было.

Быстро проглотив яичницу, Гермиона побежала на Защиту от тёмных искусств.

И там увидела его.

Она прошла мимо с как можно больше невозмутимым видом. Просто надо делать вид, что всё в порядке. Просто делать вид, что ничего не было. Ну же, она сильная, она с этим справится.

— Выглядишь хуже фестрала, Грейнджер. Тяжёлая вышла неделя? — это как всегда Паркинсон.

— Конечно, если учесть, сколько раз за эту неделю она ночевала в своей спальне. Ни одного, — а вот это уже Гринграсс.

— Завела себе дружка, Грейнджер? — тупое ржание Гойла.

Не обращать внимание. Сесть на место и не обращать на этих идиотов внимание.

— Что молчишь, Грейнджер? Обжимаешься в каждом углу с каким-нибудь недомерком? — опять Паркинсон. — Фу, даже не могу понять, как кто-то может до тебя дотронуться.

«Например, твой обожаемый Малфой. Представь себе, он до меня дотрагивался и даже не бежал потом срочно мыть руки. Как тебе такой поворот, Паркинсон?»

— Не твоё дело.

— Ой, у тебя всё-таки прорезался голос! И кто же он, этот уродец Уизли?

— Закрой свой грязный рот, Паркинсон, и не смей говорить о Роне!

— Ну так я и думала. Сколько ты ему заплатила, чтобы он лапал тебя?

Гермиона выдохнула, стараясь держать себя в руках. Иначе она просто запустит в слизеринку заклинанием.

— А ведь Драко тоже все ночи где-то шляется, — вступил в разговор Нотт. — Прикиньте, если они вдвоём…

Конец фразы потонул в общем гоготе. Гермиона решилась бросить быстрый взгляд назад — Малфой сидел со спокойным лицом и обычной кривой усмешкой.

— Вдвоём с… Грейнджер, Тео? — он произнёс её фамилию так, словно это был вид слизняков. — Да я бы никогда не отмылся от её грязного тела. Да и потом, кто-то думает, что эта заучка умеет трахаться?

Он посмотрел на неё. Так издевательски медленно приподнял бровь. Так издевательски легко было прочитать в его глазах: «Что ты скажешь на это, Грейнджер?»

— Заткнись, Малфой.

— А у меня ведь сегодня патрулирование с ней, представляете?

— Покажи этой шлюшке, кто такой настоящий мужик, — Нотт снова захохотал.

— Потому что к тебе это явно не относится!

— Ого, сучка огрызается! Ей давно пора показать её место. Надо поставить её на колени. Что скажешь, Малфой?

Тихий вкрадчивый голос, такие знакомые ей опасные нотки:

— Безусловно.

Обычной бесшумной походкой Снейп приблизился к учительскому столу.

— Слишком много разговоров. Все уже всё выучили, я полагаю?

Слава Годрику, урок начался!

***

— Останьтесь, мистер Малфой. Мне нужно поговорить с вами.

Драко снова сел. Неохотно и не скрывая этого.

Снейп дождался, когда все ученики выйдут из класса, и закрыл дверь, не забыв про заклинание против подслушивания. Значит, речь пойдёт о чём-то серьёзном.

— Я знаю, какое задание дал тебе Тёмный лорд, Драко. Ты не справишься.

— А Тёмный лорд считает по-другому.

— Ему плевать на своих прислужников! Если ты умрёшь, он заменит тебя кем-нибудь ещё, вот и всё. И позволить…

— Сделать это вам? Чтобы вы получили всю славу?

Снейп навис над ним, явно разозлённый.

— Ты просто глупый мальчишка, если не понимаешь, что всё равно, даже с кровью Рэйема, никогда не справишься с этим заданием. Ты забыл гнев Тёмного лорда, когда облажался Люциус?

— Я помню, — о да, он помнил. Очень хорошо помнил. — Но я не мой отец.

— Тебе так хочется потешить своё самолюбие? Ценой человеческой жизни?

Губы Драко скривились.

— Кто бы говорил, крёстный. Или вам тешить ваше самолюбие таким способом можно?

— На моих руках достаточно крови, ты прав. И пока твои руки чисты…

— А я хочу. Я хочу этой… грязи.

Драко встал, глядя Снейпу прямо в глаза с вызовом. И Снейп первым отвёл взгляд.

— Делай, что хочешь, Драко. Просто знай: потом я не смогу тебе помочь.

— А мне и не нужна будет ваша помощь.

Он всё ещё оставался ребёнком в глазах Снейпа. В глазах своих родителей. В глазах учителей и своих сокурсников. Но Тёмный лорд разглядел его потенциал. И Драко сможет доказать всем, что он уже вырос. Даже ценой сотен жизней, если это потребуется.

Потому что люди — как и всё остальное — только способ достижения его целей.

***

Она всё-таки столкнулась с Роном перед совместным уроком по Травологии. Он подошёл к ней с таким непониманием в глазах, что ей тоже передалась его боль. И хоть Гермиона и не могла сказать, что её чувства к нему были какой-то необыкновенно сильной любовью, но он ей нравился. Ей было хорошо и легко рядом с ним. И он продолжал ей нравится до сих пор. Как же ей хотелось сейчас оказаться в его объятиях, рассказать обо всём, что сжирает её изнутри, попросить прощения. Сказать: «Рон, я всё ещё хочу быть с тобой».

Но Малфой был здесь. И она могла поклясться — наблюдал. Наблюдал своими холодными глазами, не давая ей возможности сказать что-то большее, чем простое:

— Как ты, Рон?

— Плохо. Я много думал и… Скажи, что я сделал не так?

«Ты всё делал так. И это не твоя вина — это вина человека, который стоит за моей спиной. Человека, который разрушил всё, что было у нас с тобой. Который продолжает рушить всё, из чего я состою.»

— Я просто не была готова к отношениям.

— Но в тот вечер всё было прекрасно! На Хэллоуине. Мы танцевали, я обнимал тебя, я хотел отвести тебя на Астрономическую башню, чтобы мы вместе любовались на ночное небо и загадывали желания под падающие звёзды. Я ведь планировал… Планировал ходить с тобой в Хогсмид, помогать тебе делать все эти твои бесконечные рефераты…

— Ты, Рон?

— Представь себе, да! И когда Джинни сказала мне о твоих мечтах… Я думал, что потом, позже приглашу тебя в Выручай-комнату. И все эти розы, свечи, вино, и мы с тобой…

— Не надо, Рон. Не надо об этом говорить.

«Ты не видишь, как мне больно слышать эти слова? Просто помолчи, ведь ты не знаешь, что я уже была в Выручай-комнате. С другим человеком. И никакой романтики в этом не было. И если ты продолжишь говорить — я закричу. Потому что дело вовсе не в отсутствии цветов и свечек — дело в том, что все мои мечты уже навечно останутся только мечтами.»

Рон отошёл, обиженный и оскорблённый. Она ничего не могла ему объяснить — за ней всё ещё стоял её надзиратель.

Гермиона не могла видеть лицо Малфоя, не хотела к нему поворачиваться, но была уверена — он улыбается. Он рад. Он смеётся и ликует. Потому что людям, которые не могут создать ничего своего, очень нравится разбивать всё чужое.

Драко улыбался. Это действительно было смешно — все эти разговоры о звёздном небе и романтической обстановке. Кто-то ещё верит, что подобная чушь нужна? Кто-то и правда всю эту чушь хочет? Грейнджер это хотела?

«Пришло время возвращаться из своих фантазий к реальной жизни. К реальной жизни, в которой все мужчины вовсе не собираются ходить вокруг тебя на цыпочках. Потому что им это не нужно. И потому что тебе это тоже не нужно. Может быть, ты ещё не поняла. Может быть, ты ещё не позволяешь себе это признать. Тогда у меня для тебя плохие новости, Грейнджер. Ведь я точно знаю: всё, что ты на самом деле хочешь, всё, что заставляет твою кровь полыхать огнём в венах — даю тебе я.»