- Мерзавец, - всхлипнула она, разворачиваясь и с ненавистью глядя в неподвижное лицо со сверкающими неприкрытым вожделением, расширенными зрачками.

- Да, - Клод порывисто притянул к себе извивающееся тело безуспешно пытающейся высвободить руки цыганки, крепко обняв за талию и нежно касаясь щеки. – А еще похотливое животное – так ты меня вчера, кажется, назвала?.. Все правда, девушка, так и есть. Но это ты сделала меня таким, ты разбудила во мне эту необоримую тягу к греху!

Чуть откинув ее голову впившейся в черные волосы рукой, священник припал горящими губами к трепетной шейке, спустился до ключиц, нежно прикусил мочку уха… Его восставшая плоть налилась жаром, как никогда прежде. Фролло знал, что теперь это самое желанное в мире существо полностью в его власти, и, наконец, он сможет воплотить в жизнь не только самые смелые свои фантазии, но даже то, о чем не мог и помыслить за этот долгий, мучительный год.

- Бедная мушка, - невнятно пробормотал святой отец, беспорядочно одаривая все еще сопротивлявшуюся прекрасную пленницу жестокими ласками, - как бы ты ни билась, тебе не порвать этой паутины… Теперь уже нет.

Архидьякон порывисто поднял ее на руки и бережно опустил на тюфяк, после чего устроился рядом.

- О, моя Эсмеральда, - неистово шептал он, скользнув рукой под задравшуюся рубаху и благоговейно поглаживая мягкое бедро. – Как ты прекрасна, как я люблю тебя…

В этот момент цыганка, изловчившись, дотянулась коленом до его живота. Из-за неудобной позы удар получился не сильным, но все же чувствительным. Взревев, Клод рывком задрал ее длинную рубаху, единственное препятствие, отделявшее его от вожделенного тела, до самой талии и навалился на девушку всем своим весом, лишая ее всякой возможности сопротивляться.

- Маленькая колдунья, - гневно прошептал он в самое ее ухо, беспощадно сминая грудь проникшей под жесткую ткань рукой. – Зачем ты не даешь любить себя, зачем заставляешь быть грубым, когда я хочу подарить наслаждение нам обоим?.. Девушка, если бы ты только знала, сколько бессонных ночей провел я в своей одинокой келье, терзаясь бесконечными видениями твоего гибкого тела в моих жарких объятиях… Ты видишь, я не могу без тебя. Не заставляй причинять тебе боль, ответь же на мою страсть!..

- Никогда! – яростно прошипела Эсмеральда. – Ты можешь овладеть моим телом, можешь утолить терзающую тебя похоть, но большего ты ни за что от меня не получишь!.. Я всегда, всегда буду презирать тебя!

И снова ее злые слова привели в чувство обезумевшего от вожделения священника. Тяжело вздохнув, он скатился с пригвожденного его весом тела. Надрывно всхлипнув, одним рывком опустил ее рубашку, скрыв наготу.

- Ты вправе думать, что мною движет только плотская жажда. Ее ведь так легко утолить, - грустно произнес Фролло, отворачиваясь от своего самого большого искушения и пытаясь усмирить не желавшее потухать пламя. – О, если б это действительно было так, все было бы намного проще. Я бы мог взять тебя хоть вчера, хоть сейчас, а после – забыть о твоем существовании, как это принято у некоторых мужчин.

Язвительная горечь наполнила его дрогнувший голос. Через мгновение святой отец продолжил более спокойно:

- Нет, девушка, я люблю тебя. Я не хочу брать тебя силой, я хочу получить хоть каплю твоей нежности. Я не прошу уже тебя о любви, не прошу об искренности – твоей дальнейшей искренности я просто не вынесу – но позволь мне хоть ненадолго ощутить твое тепло. Отдайся мне по доброй воле, не заставляй падать ниже, чем я уже пал… Распутный священник, поправший данные перед Господом обеты – с этим я уже смирился. Не делай же из меня насильника, как едва не сделала убийцу!

Цыганка не проронила ни слова, а Клод боялся даже повернуться к ней, вновь прочитать одно лишь отвращение на любимом лице.

- Я дам тебе время на размышление: завтра днем я приду за ответом. Как я уже говорил, я могу вытащить тебя из этого каменного мешка. Я знаю немало доводов, которые убедят Феба де Шатопера явиться в суд и поклясться, что ты не имеешь отношения к его ранению, что напал на него неизвестный, прервавший ваше свидание. В сравнении с прочими его распутными похождениями этот невинный эпизод, возможно, и не приведет к разрыву помолвки, поэтому ему придется согласиться с моими доводами. Что же касается заседающих в суде святых отцов… Да, инквизиция очень неохотно разжимает свои когти, но и здесь, сдается, я найду убедительные слова: у каждого есть свои слабости. Тебя оправдают. Взамен же я прошу только одного: выйдя из темницы, ты отправишься со мной. Мы проведем вместе две ночи, после чего ты будешь свободна. Но в эти две ночи я хочу владеть не только твоим телом: я хочу, чтобы ты отдавалась мне добровольно, не противясь природе. Если я настолько ненавистен тебе, что и в этом случае ты останешься бесстрастной – что ж, пусть так, только не отталкивай меня. Если же, несмотря на весь твой страх, я сумею пробудить в тебе желание – не борись с ним, отдайся этому зову вместе со мной. Ты сможешь уйти со вторым рассветом, если захочешь. Или остаться жить в этом же доме – я не посмею более докучать тебе своим присутствием, буду лишь оставлять деньги на кров и пищу. Ты будешь жива, свободна, сыта и согрета, тебе не придется больше танцевать на улицах и ютиться среди нищих. Все, чего я прошу взамен – две ночи счастья.

- Развяжи меня, - послышался за спиной ее сердитый голосок, все еще чуть трепетавший.

Едва руки оказались свободны, Эсмеральда вскочила с тюфяка и отпрыгнула к противоположной стене, настороженно глядя на Фролло. Наконец, ответила на его выжидающий взгляд:

- Я уже говорила: ты можешь надругаться над моим телом, но никогда не получишь мою невинность по доброй воле, подлый святоша!

- О да, тут ты права, - задетый архидьякон хищно ухмыльнулся. – Как мы только что выяснили, красавица, так или иначе я овладею тобой!.. Это произойдет или здесь, в темном подземелье, на тонком тюфяке и в компании крыс, после чего тебя ждет виселица, или в освещенной дюжиной восковых свечей спальне с мягкой постелью, тонко благоухающей розами, после чего ты будешь вольна, как и прежде. Либо ты познакомишься с грубой мужской силой, способной причинить немало боли, либо познаешь самую трепетную нежность, какой может одарить лишь безнадежно влюбленный. Сжалься же надо мной, девушка: я не прошу от тебя больше, чем ты готова была предложить этому грубому солдафону, понятия не имеющему о том, какое сокровище ему достается. Подумай хорошенько. Я приду за ответом завтра. Тебе нужно только согласиться… Если же ты вновь отвергнешь мою любовь – что ж, думаю, эта веревка придется весьма кстати.

При этих словах девушка ощутимо вздрогнула. Клод подобрал так пугавший узницу предмет и, спрятав под рясой, удалился, не произнеся более ни слова.

В изнеможении рухнула Эсмеральда на тюфяк, уже пропитавшийся сыростью подземелья. Жизнь!.. Ей подарили еще несколько дней жизни, но какой ценой?.. Уж лучше было бы закончить все свои страдания сегодня! Да, стоило холодному дыханию смерти отступить на пару шагов, и леденящая душу утренняя тоска была позабыта.

Но что же делать?.. Завтра этот ужасный человек снова придет к ней, и некому будет сберечь ее честь… Цыганка содрогнулась, вспоминая угрожающе нависшего над ней мужчину, свою беззащитность перед ним… Нет, она никак не сможет сделать этого по собственной воле! Все ее существо противилось подобному союзу.

«Я прошу только две ночи счастья… - проплывали в голове его безжалостные слова и сладкие обещания. – После ты будешь вольна, как прежде…» Свобода!.. Жизнь!.. Нет, она не сможет, только не с ним! Он заколол ее Солнце, по его вине она оказалась в этой тюрьме, из-за него ее ждет смерть – нет, нет, это невозможно, немыслимо!..Пусть делает с ней, что вздумается, но она не собирается принимать в этом участия. Он любит ее? Что ж, пусть мучается ее презрением, пусть его терзает ревность: если он вздумает взять ее силой, она будет звать Феба – кажется, это имя действительно причиняет ему боль.