И Фиона боялась, что после этого матушка уже не сможет смотреть на ее сестру так же, как раньше.

Это бы разбило Фионе сердце. Может быть, Лили и не ее сестра по крови, но они были почти одного возраста и выросли вместе, как близнецы. Чувства Фионы к сестре невозможно было изменить.

А матушка… она была… непостоянной. Любой, кто мог поставить под угрозу ее и без того шаткое социальное положение, становился обузой. Она любила Лили – настолько, насколько она вообще была способна любить, как предполагала Фиона, – но если бы она боялась, что правда о Лили станет известна, она бы избавилась от нее. Отослала бы подальше.

Папа – дело иное. По крайней мере, раньше. Он обожал Фиону и Лили, ездил с ними на пикники или в парк, когда мог. А когда он работал, девочки с удовольствием целыми днями играли у него под столом, наводили порядок в конторе и ездили с ним на мельницы. Но потом он женился во второй раз, и его новая жена заявила, что хорошо воспитанные молодые леди не проводят время подобным образом. Именно матушка настояла на том, чтобы Фиона и Лили уехали учиться в институт благородных девиц. Расставание с отцом разбило Фионе сердце, и она была уверена, что его сердце тоже было разбито.

Теперь он редко бывал дома и во всех семейных делах уступал жене. Казалось, он не знал, как поступать правильно, когда дело доходило до его дочерей.

Нет, Фиона не могла рисковать и довериться родителям.

Кроме того, было поздно идти на попятную. У нее оставалось всего десять дней до того, как шантажист опубликует свои сведения в «Лондонских сплетнях». Ей просто необходимо было убедить лорда Рэйвенпорта жениться на ней до этого момента, чтобы она смогла получить доступ к своему приданому и заплатить вымогателю.

Вот только, к ее досаде, граф не желал способствовать исполнению ее плана.

Она высвободилась из платья золотистого шелка и поблагодарила швею, отдавая ей наряд. Да, граф пригласил ее семью на домашний прием, как и обещал. Но он сделал это так, будто его заставляли, даже не согласившись посидеть у них какое-то время, прежде чем сбежать. Что ему стоило выпить чашку чая? Или хотя бы притвориться слегка влюбленным в нее?

С помощью деловитой швеи Фиона оделась и вернулась в главную часть магазина, где матушка и Лили ждали ее с выражением беспокойства на лице.

– Ты никогда не угадаешь, кто только что проходил мимо, – сказала Лили.

У Фионы скрутило живот, и она притворилась, что любуется отрезом ткани на соседнем столе:

– Да?

– Лорд Рэйвенпорт! – пропела матушка, подтверждая худшие подозрения Фионы. – Счастливое совпадение, не так ли? Если мы выйдем прямо сейчас, то еще сможем поймать его.

– Неприлично преследовать графа, – твердо сказала Фиона. – Кроме того, мы увидимся с ним через два дня на приеме.

– Не знаю, – задумчиво проговорила Лили, – думаю, он был бы рад тебя видеть. Кроме того, ты можешь поблагодарить его лично.

Боже милостивый.

– Вообще-то, у меня немного болит голова. – Фиона картинно прижала палец к виску. – Примерка шести платьев в течение часа вполне может вызвать головную…

Матушка схватила ее за руку и с такой силой потянула к двери магазина, что могла бы выкорчевать маленькое дерево:

– Тут нечего стесняться. Не бойся, мы сделаем вид, что наша встреча – это просто случайность.

О боже. Деликатностью матушка не отличалась. Фиона молилась, чтобы за это время лорд Рэйвенпорт уже успел скрыться. Дело не в том, что она не хотела увидеть графа; она просто хотела избежать публичной встречи, пока не найдет возможность рассказать ему наедине, что она сделала. Что просто решила взять дело в свои руки.

Лили выбежала через дверь магазина на тротуар и оглядела улицу:

– Вот он, разговаривает с каким-то джентльменом у сапожного магазина.

– Отлично, – сказала матушка с удовлетворением. – Пойдемте, девочки. Вашему отцу как раз отчаянно нужна новая пара ботфортов.

Грэй пожелал Кирби удачного дня и направился к своей карете, стоящей за углом сапожного магазина. Но не успел он сделать и пары шагов, как услышал пронзительный голос:

– Лорд Рэйвенпорт.

Он с неохотой повернулся к миссис Хартли и налепил на лицо подобие улыбки. Он ругал себя за то, что вообще открыл рот и пригласил ее семью на домашний прием. Теперь, когда гостей следовало ожидать всего через два дня, он понял, как неразумно было организовывать что-либо в Крепости. Даже Кирби, который был согласен на любую авантюру, думал, что Грэй сошел с ума, раз готов осуществить такой план. Его друг поставил десять фунтов на то, что не пройдет и суток с момента прибытия Хартли в Крепость, как они бросятся в карету и укатят обратно в город.

А Грэю только того и надо было.

– Я так и думала, что это вы. – Миссис Хартли поспешила к нему, а дочки следом за ней. Пожилая женщина смотрела на него так, будто он был героем, отчего ему захотелось выпить чего-то покрепче. Ее младшая дочь, Лили, выглядела столь же восторженной, в то время как Фиона… не проявляла энтузиазма.

Грэй вежливо поклонился:

– Доброго дня, дамы.

– Мы только что из магазина мадам Дюбуа. Она лучшая портниха во всем городе, хотя уж вы-то наверняка и так это знаете. – Миссис Хартли сделала паузу и заговорщицки подмигнула ему, что одновременно напугало и озадачило его. – В любом случае мы случайно вас увидели и, следуя правилам хорошего тона, остановились, чтобы поздороваться.

Грэй любезно кивнул и украдкой взглянул на Фиону. Солнечный свет подчеркивал рыжий оттенок в ее волосах, и веснушки на лице тоже были заметнее, чем обычно. Слава богу, она не прятала их под зонтиком или под слоем пудры. Когда легкий ветерок шевелил завитки у нее на затылке, она была больше похожа на лесную фею, чем на лондонскую даму, прогуливающуюся по магазинам.

Но она не ответила на его взгляд. Более того, если бы поблизости был большой камень, она, несомненно, попыталась бы спрятаться за ним. Интересно.

– Надеюсь, прогулка удалась, мисс Хартли?

– О да. – Она уставилась на мостовую под ногами, словно настоящая скромница. Которой она совсем не являлась, как ему было прекрасно известно.

– У нас есть кое-какие дела перед вашим домашним приемом, – сказала младшая сестра, заполняя неловкую паузу. – Можно подумать, что мы готовимся к путешествию в Америку, а не к неделе в усадьбе, – пошутила она.

– Подготовка никогда не помешает. Кроме того, ваша каюта на пароходе в Америку может оказаться более роскошной, чем любая из моих комнат для гостей.

Женщины засмеялись, как будто он шутил. Если бы.

Фиона сдержанно улыбнулась ему:

– Ну что ж, мы не хотим отвлекать вас от ваших собственных дел, милорд. Хорошего вечера.

Ему бы следовало почувствовать облегчение от того, что она так быстро пытается прервать их встречу. Но ему почему-то было неприятно.

– Фиона, – сказала миссис Хартли, слегка подтолкнув дочь локтем. – Ты разве не собиралась что-то сказать графу?

Брови Фионы взлетели до середины лба:

– Насколько я помню, нет. Разве нам не пора? Мы же не хотим опоздать к ужину.

Младшая сестра Фионы, Лили, укоризненно нахмурилась в ее сторону, а затем широко улыбнулась Грэю.

– Цветы были прекрасны. Розовые розы, – вздохнула она. – Чудесный выбор, очень романтично.

– Цветы, – повторил он, бросая на Фиону пристальный взгляд.

Она на секунду прикрыла глаза и сглотнула.

– Да. Спасибо за букет. Так внимательно с вашей стороны. Мне следовало самой вас поблагодарить.

Вот оно что. Мозаика начала складываться у него в голове. Кто-то, не он, прислал Фионе цветы. Розовые розы, если точнее. И она убедила мать и сестру, что это был Грэй.

Боже правый. У него не было ни времени, ни терпения на подобные глупости. Но он увидел молчаливую мольбу в поразительных голубых глазах мисс Хартли и пожалел ее:

– Не стоит благодарности.

Фиона выдохнула, очевидно, с облегчением: