— Это не мы, это милиция… — поморщился тот мужчина, что сидел в правом углу — Виктор Петрович, там был случайный выстрел милиционера. Мы ни причем.

— Вы мне дадите возможность позвонить адвокату? — прервал я их «диалог» — или так и будете держать без предъявления обвинения, без каких-либо весомых основний?!

— Мы можем вас задержать на трое суток — пожал плечами тот, кого назвали Виктором Петровичем — Или на двадцать лет. Или навсегда — зависит от вашей сговорчивости. Смертную казнь ведь отменили… Вы должны сдать весь расклад — кого убивали, как и от кого получали заказы на убийство, и вообще — кто за вами стоит.

— Что с моими подчиненными? Что вы с ними сделали? — спросил я, наблюдая за лицом начальника отдела.

— Вначале мы поговорим о том, что нас интересует — равнодушно ответил тот — А потом уже о ваших подчиненных и обо всем остальном. Какое вам дело до них? Вы о себе думайте, о своей жизни! Жаль будет ее потерять

— Мне! Нужен! Адвокат! И больше я вам ничего не скажу!

— Вы не в том положении, что ставить нам условия! Скажите, куда подевался ваш заказчик Сазонов, сознайтесь в совершенных преступлениях, и вам будет предоставлен и адвокат, и…

Не знаю, что он хотел сказать этим «И» — кто еще мне будет предоставлен. Клоун? Танцовщица, исполняющая танец живота? Ну вот что они могут мне предложить в обмен на то, что я сдам самого себя с потрохами?

Сидел я в кабинете пять часов. ПЯТЬ! Нет, меня не били — это же не ментовка, тут народ почище. Хотя…может время еще не настало? Костоломы-то у них есть, точно. Сидели, и тупо, по очереди, забрасывали меня вопросами, кидаясь ими как шариками для пинг-понга, из угла в угол, из угла в угол… А я молчал. Просто молчал, и все тут. А что мне говорить? Только идиот оговорит себя, поверив посулам ментов, а уж тем более фейсов. Их задача раскрутить меня, выдоить как можно больше информации, а потом отбросить, как выжатую досуха губку. Никого не интересует судьба подследственного. Никого. Это я знаю точно. Сам таким был. Впрочем — почему БЫЛ? Я и сейчас такой. Можно человека выкинуть из ментовки, но вот ментовку из человека…

Наконец, меня все-таки отвели в подвалы кровавой гэбни. Вернее усадили в знакомый уже фургон и отвезли в СИЗО, в ту часть, которую «арендовало» ФСБ.

Само собой, камеры ФСБ и камеры ментов не пересекались. У «фейсов» было отдельное крыло, и даже вход в него — отдельный. Нас, «Злодеев против государства» нельзя было допускать к «социально близким», к уголовничкам то бишь.

Вообще-то я опасался, что меня засунут в камеру с уголовниками — все-таки бывший мент, и точно могли быть проблемы. Очень уж не хочется убивать. Не знаю, как бы у них в суде получилось дело с уничтожением толпы фейсов на дороге, но вот убийство сокамерников точно закрепило бы успех моих врагов.

Адвокат нужен! Обязательно нужен знающий адвокат! Нет, не для того, чтобы он учил меня юридическим тонкостям — я и сам все их знаю, не хуже дельного адвоката. Мне нужна информация. Мне нужен расклад! Что с моими соратниками, что с организацией, что вообще происходит вокруг меня.

Есть и еще способ узнать, что случилось. Но это…хмм…сложный способ. И я не знаю — смогу ли повторить подобное. Дело в том, что я мутировал не только в отношении скорости и физической силы моего тела. Я пока и сам не знаю, как назвать свою способность, и…в общем — когда я захватил своего врага и разбирался с ним в фургоне на Молочной Поляне — у меня случились видения. Нет, не так — это были не видения. Это было совсем другое. Казалось — я тогда подключился к мозгу этого урода и будто просматривал всю его жизнь, пустив кинопленку в большом ускорении. Я знал про него практически все! Я видел случившееся его глазами!

Больше такого у меня не было. Возможно, по одной простой причине — я боялся. Боялся сойти с ума, а возможно того открытия, что я уже сошел с ума, и мне это все померещилось.

Сазонову ничего не сказал. Спросил бы он меня — не вижу ли я какие-то видения, не умею ли видеть людей насквозь — я бы ответил, рассказал, поделился впечатлениями. А раз он не спросил — значит, я и не должен ему рассказывать. С Сазоновым мы все-таки не друзья. Учитель и ученик — да. Друзья — нет. Хотя иногда мне кажется, что…впрочем — не буду об этом.

Я уселся на койку — их тут было две, оглянувшись по сторонам нашел матрас, свернутый в круглую улитку (оба матраса лежали на соседней кровати). Расстелил матрас поверх металлической сетки, лег, облегченно вздохнув и закинув руки за голову. Спать буду. Отдыхать. У меня был тяжелый день. Утро вечера мудренее. Солдат спит тогда, когда есть возможность, и ест — если дадут. Есть я не хочу, а вот спать…просто с ног валюсь.

— Упорство ни к чему не приведет! Мы знаем о вас все! Вы убийца! У вас руки по локоть в крови! Вы запугали весь город, собираете мзду со всех предпринимателей!

— Мне. Нужен. Адвокат. Без адвоката я не буду с вами разговаривать!

— Будешь! Будешь разговаривать! Когда окажешься в пресс-хате! Все расскажешь, как миленький! Где Сазонов?! Где твой диспетчер? Какие заказы и когда он тебе давал?

— Осел! Если вы знаете обо мне все, зачем тогда я буду вам рассказывать то, что вы и так знаете?

— Поумничай еще, козел! Оборотень! Ты думаешь, что пойдешь на зону с ментами? В Нижний Тагил? Нет! Ты пойдешь на зону общую! И вообще — скоро тебя переведут в общую камеру! С остальными зеками!

— Крови захотели, мрази? Ну-ну… Что же…я готов к крови! И к смерти. А вы?

— Самурай, да? Ты не самурай! Ты говно на лопате! Ты грязь! Я сейчас сотру ухмылочку с твоей поганой рожи!

— Если ты меня ударишь, то сильно пожалеешь, обещаю. Кстати — в ГУВД зафиксировали, что у меня не было никаких побоев.

— Ссышь?! Где твоя самурайская гордость? Куда улетучилась? Говори — где Сазонов, тварь! Мразь поганая! Ублюдок!

— Василий! Аккуратнее! Зачем так грубо с человеком? Надо ему объяснить, и он сам все расскажет! Не надо так с людьми, мягче, мягче! Парень, ну что ты его бесишь? Да расскажи нам — где Сазонов, что вы с ними делали — и все! И пойдешь в свою камеру! Нам ты-то по большому счету и не нужен! Это все Сазонов организовал! Это он тебя заставлял, ведь правда же? Заставлял! Он убийца со стажем! Еще при Берии убивал людей! Сдай его, и все закончится!

— Я ему щас бля объясню! Я ему щас глаз на жопу натяну! Самурай херов! Говори! Говори, где Сазонов! У вас должна быть с ним связь! Ну, сука! Чего молчишь?!

Я смотрел на беснующегося передо мной скота, на «доброго» следователя, и мне откровенно смешно. Ну кому, кому вы втираете? Я мееент, понимаете?! МЕНТ! А вы мне эти дешевые разводки! Щас я должен потянуться к доброму следователю, пустить слезу, потребовать, чтобы злой вышел и тогда я все расскажу! Млять, парни, вы и правда такие тупые?! Вы действительно думаете, что я так поступлю?!

О господи…правильно Сазонов говорил — развалили нахрен Контору! Профессионалы ушли, остались вот такие…выбивальщики. Впрочем — они были во все времена…куда же без костоломов? Как было сказано в фильме «Рожденная революцией»? Там старый следователь, работавший в царское время, рассказывал, как работали в его время. Мол, приводят подозреваемого, и двое полицейских начинают его бить, требуя рассказать все, что знает. И он сдает и себя, и подельников, и вообще всех на свете. Один из героев, молодых рабочих, восхитился таким эффективным способом дознания, а другой герой, типа старый рабочий-коммунист, честный и порядочный, сказал грозно, что это не наш метод. Не коммунистический! Ха! Ха! Ха!