— Можешь ответить на вопрос? — спросил я, не обращая внимания на изрыгаемые эти типусом мерзости — Скажи, а кто-то еще в вашем заведении испытывает такую ненависть к Юре? Или это только твоя инициатива?
— Тебе-то зачем? — хозяин дома криво усмехнулся — С какой целью спрашиваешь? Потянуть время?
— Мне обязательно нужно знать — пожал я плечами — вдруг останется еще какой-нибудь придурок вроде тебя и начнет мутить воду!
— Что значит «останется»? — мужчина удивленно нахмурился, но я его уже не слушал. Цепочка наручников со стоном и звоном порвалась, я коротко ударил в поддых стоявшего рядом охранника. И тут же — второго.
Они еще не успели понять, что на них напали, а я уже шагнул к третьему, стоявшему позади, и проделал то же самое, воткнув кулак ему в живот.
Произошло это все так быстро, как если бы кто-то отбил барабанную дробь из трех ударов: «тррр»!
Телохранители хозяина дома среагировали достаточно бодро — когда я пересекал расстояние, отделявшее меня от их босса, и соответственно от них, мордовороты уже успели сунуть руки в подмышки и тянули оттуда свои эпичные «пушки» — не какие-нибудь «макаровы» либо «Стечкины», нет, что-то вроде «беретты», не хухры мухры!
Хруст! Рука одного сломалась чуть выше запястья, и пистолет со стуком улетел под журнальный столик возле камина.
Глухой удар, как в свиную тушу! Телохранитель стек на пол, закатив глаза.
Начальник службы безопасности не выразил желание встать на пути разъяренного самурая. Наоборот, он отпрыгнул назад и поднял руки, как сдающийся фашист.
— Спокойно! Успокойся, Каргин! Ты…
Он попытался сказать что-то еще, но я ткнул его в горло костяшками пальцем правой руки. Безопасник закатил глазам и мешком повалился на пол.
Я сунул руку в карман его пиджака, нашарил ключ от наручников, и занялся освобождением от стальных браслетов. Не люблю, когда у меня на руках что-то есть, будь это золотые перстни или стальные браслеты — все равно. Перстни и кольца надо носить на женских руках, и никак иначе.
— Когда меня учил боевым искусствам один мастер — начал я задумчиво, не спуская взгляда с застывшего в ступоре белого как мел хозяина дома — Он говорил, что настоящие, дельные телохранители в наше время мало у кого есть. И все они ранее работали в девятом управлении КГБ. И кстати — среди них нет ни одного подобного этим быкам. Твои телохранители просто тупые быки, чисто для понтов, а не для защиты. Кого могут защитить эти куски мяса? И себя-то не могут, чего говорить о хозяине.
— Сто тысяч! — хрипло выдавил из себя мужчина, вытирая покрытый бисеринками пота лоб рукавом. Дурные манеры, однако! Когда я работал участковым, у нас время от времени проводились строевые смотры. И по уставу у каждого офицера милиции должен был присутствовать носовой платок. Иначе смотр не пройдешь. Свисток, личный жетон и носовой платок. А тут…бескультурье, б…дь!
— Дай руку — бесстрастно потребовал я
— Что?! Что ты хочешь сделать?! — заволновался мужчина, и попытался встать из кресла. Я толчком отправил его назад, и он едва не упал, плюхнувшись с такой энергией, что ноги в элегантных белых туфлях подскочили едва не выше его головы.
— Руку, говорю, дай! — процедил я сквозь зубы, еле сдерживаясь, чтобы не отпустить придурку достойную плюху.
Видимо было в моих глазах и в моем тоне что-то такое, что заставило этого человека повиноваться. Он протянул дрожащую руку и я взял его за запястье.
До сих пор не знаю, сколько продолжается сеанс «мозгокопания». Минуты, или секунды? Скорее всего, даже не секунды — мгновения. Но для меня, там, и минуты, и часы. И даже дни. Я живу там.
Этот тип не соврал. Действительно, он собирался показательно покарать Юру. Ради того, чтобы не терять авторитет. Как он и объяснил. А еще — чтобы убрать человека, который знал номера тайных номерных счетов. И это было гораздо важнее глупостей вроде «авторитета»
А еще я узнал, что это он и заказал своего ближайшего коллегу, и можно сказать — друга. Чтобы все деньги, которые лежали на счетах швейцарского банка достались только ему.
Кстати, отказное в самом деле было настоящим. Ему потребовалось только лишь снять трубку и позвонить следователю, тому самому, который вел дело Юры. И цена удовольствия — двести баксов. Дешево стоит сломать жизнь человеку, очень дешево…
— Двести тысяч! — пробубнил голос банкира, и я вышел из заторможенности, обнаружив себя стоящим возле кресла хозяина дома.
— Ну…давай! Не хочу гасить порывы души! — поощряющее кивнул я, и банкир засеменил куда-то в угол комнаты, под моим внимательным взглядом. На стене висела большая картина, изображающая ночное море под луной, явно где-то в «ненаших» местах. Картина настоящая, не какая-то там литография — написанная маслом на холсте. Сразу видно — дорогая! Но здесь эта картина прикрывала самое главное в жизни банкира — деньги. А точнее — сейф, в котором эти деньги должны были храниться.
Банкир шустро защелкал по кнопкам сейфового замка, а я приготовился к тому, чего и следовало ожидать. И когда шаловливая рука работяги финансового капитала нырнула внутрь сейфа, шагнул ближе, и перехватил руку с пистолетом, появившимся из открытого зева.
Как дети! Ну вот ей-богу, как дети! Вот не будь я в прошлом ментом, не будь в настоящем Самураем, который собаку съел на всяких подлых способах убийства — так и то бы не повелся! Киношки смотреть надо. У каждого уважающего себя капиталиста в сейфе лежит заряженный пистолет, снятый с предохранителя. Ну так, на всякий пожарный случай. Вдруг придет в гости какой-нибудь недоброжелатель и потребует открыть дверцу — ну как сейчас? Смешно, но в киношках иногда подают дельные идеи Елси бы я повелся на маневр этого типа…
— Вот какой ты все-таки вредный тип, а? Нельзя тебе верить, нельзя!
Я дал банкиру пощечину, и он полетел на пол, заливаясь кровью из разбитого носа. Пощечиной вообще-то можно вырубить, и довольно-таки легко. И даже убить — если как следует приложить руку. Особенно если бьет такой, как я.
В сейфе оказалось меньше, чем обещал этот проходимец — всего сто тысяч баксов, десять пачек по десять тысяч. Но тоже хорошо. Можно рассовать по карманам и не заморачиваться с сумкой или дипломатом. Впрочем — лучше в дипломат — как раз один такой лежит на столе. Серо-стальной, элегантный. Вполне подойдет.
Щелкнул крышкой дипломата, и…замер. Еще деньги! По первым прикидкам — как раз тысяч двести и будет. Ах ты ж мерзавец…обманщик чертов! Хотел угробить дяденьку, за пистолетиком полез!
Сложил все деньги в дипломат, оставив в карманах только пару пачек — мало ли…вдруг придется бросить, и бежать. Не надо жадничать, жизнь дороже!
Вернулся к банкиру, хлюпающему носом на полу у стола, поднял с пола пистолет, осмотрел его. Само собой — поднял его через салфетку, что взял со стола. И вообще — стараюсь как можно меньше оставить своих отпечатков пальцев. Вернее — совсем не оставляю, ничего не касаюсь голой рукой, а если касаюсь — то стираю отпечатки.
Пистолет был той же самой «береттой» — просто какое-то преклонение перед гнилым западом! Ну чем вам наши «макаровы» не по нраву? Или другие российские пистолеты? Вот обязательно надо выпендриться!
Проверяю магазин, он полон патронами. Смотрю в патронник…ах ты ж дурила! Почему патрона в патроннике нет? Ты собирался передернуть затвор, а потом уже меня искоренять?! Да я бы тебя изрешетил сто раз, прежде чем ты сумел бы направить в меня ствол! Вот вроде хорошая задумка, коварная и дельная, но как всегда — сплошной пшик. Глупость человеческая все проекты душит.
Досылаю патрон, вот теперь все готово. Нужно торопиться. Того и гляди «куклы» очнутся. Вот что, ребята, я ничего к вам по большому счету и не имею. Но оставлять вас в живых не могу. Уж простите. Встретимся в аду, вот там мне и выскажете свои громкие «СУКА!».
Шагаю к поверженным противникам, рывком вздергиваю вверх, пытаясь изобразить нужную мне сцену. Трудно, конечно, изобразить так, будто эти люди стояли во время стрельбы. Но я справился.
