Она решительно кивнула, отчего косички взметнулись вверх, и принесла из угла комнаты мой ботинок.

– Этот злющий Джордж Бремертон подобрался слишком близко и мог навредить мистеру Морнингсайду. Могут прийти и другие такие же, как он. Думаю, об этом они и будут спорить – что делать с людьми, которые хотят навредить мистеру Морнингсайду?

В этом объяснении был какой-то смысл.

– Понятно. Да, это серьезная проблема. И что случится, если они решат, что он, хм… слишком глуп, чтобы продолжать?

– Я не знаю точно, Луиза, и никто не знает, – рассудительно произнесла Поппи и, закончив работу, замерла рядом с кроватью, скрестив руки на груди. – Я только знаю, что мне не нравится, когда этот пастух и его ангелы сюда приходят. Они съедают все, что видят, и от этого у меня болит живот. Ты должна пообещать, что они тебе не понравятся так же, как и мне.

– Ладно, – пробормотала я, выползая из постели. Поппи так старательно приготовила все мои вещи, что я не хотела ее разочаровывать, выказывая сомнения. – Я обещаю, что не буду любить их – но только если они дадут мне какой-нибудь повод для этого. Вы ведь тоже мне сначала не понравились, помнишь?

Поппи жевала губу, покачиваясь взад и вперед, обдумывая мой вопрос.

– Я думаю, что это справедливо. – Она покопалась в кармане своего фартука, и в ее маленьком кулачке появился сложенный лист бумаги. – Луиза, что это?

Письмо. Должно быть, она нашла его, когда готовила мою одежду.

– Да так… ничего особенного. Это письмо, которое я собиралась вчера прочесть.

День прошел как в тумане. Сначала встреча с мистером Морнингсайдом, затем Ли устроил на меня засаду, потом прилетели Надмирцы… Взглянув на сложенный лист бумаги, я ощутила странный жар в груди. Неужели это и правда от моего отца? Моего настоящего отца? И как, черт возьми, я смогу его прочитать?

– Ой, ну ты снова не забудь его прочесть, – сказала Поппи, засовывая письмо в мой передник, где его, вероятнее всего, и нашла. – Сейчас его читать некогда. Луиза, у нас нет времени. Я помогу тебе со шнуровкой и хорошенько заплету твои волосы в косу, а потом нам нужно поторопиться. Миссис Хайлам хочет нас всех видеть, и она очень сердита. Думаю, у нее тоже болит живот из-за этих ангелов.

Хотя я прожила в Холодном Чертополохе около семи месяцев, миссис Хайлам впервые созвала нас всех вместе.

Ну, почти всех. Мистера Морнингсайда не могло быть в холодной кухне так рано утром. Я придвинулась ближе к печкам, потирая руки, чтобы согреться. Солнце только-только появилось над горизонтом, и весенние лучи еще не успели наполнить дом своим теплом. Через открытую дверь кухни было слышно, как на пастбище за забором блеют овцы, и поверх этих звуков раздавались неровные рычащие всхрапывания спящего Бартоломео. Я видела только кончик его свернутого хвоста на камнях. Конец хвоста был черным, словно пес обмакнул его в чернильницу.

Чиджиоке стоял слева от меня, скрестив руки на груди. Его чистая рабочая рубаха пахла лавандовым мылом миссис Хайлам. Я с удивлением заметила Ли, он стоял в углу прямо перед входом в кладовую. Одежда его была помятой, но на сей раз на нем была курточка – гораздо проще той одежды джентльмена, в которой он приехал в Холодный Чертополох осенью. Я украдкой косилась на него, но он избегал встречаться со мной взглядом, не спуская глаз с миссис Хайлам, которая стояла напротив нас перед большой кухонной раковиной. Поппи жевала свой завтрак, сидя за столом и болтая ногами.

Все это казалось до ужаса привычным, и я задавалась вопросом, каково это – завтракать где-то в другом месте. В обыкновенном месте. Чиджиоке, Ли и Поппи могли быть обычными друзьями, если бы только у нас была обычная работа – без всяких убийств и насилия. Неужели глупо на это надеяться или хотя бы представлять себе нечто подобное?

Миссис Хайлам откашлялась и по очереди посмотрела каждому из нас в глаза. Возможно, мне показалось, но на меня она смотрела дольше всех. Я съежилась под ее взором, зная, что одевалась в спешке, а потому выгляжу не очень опрятно.

– Ну, наконец-то мы можем начать, – сказала она, намекая на мое опоздание. – Как вы все, несомненно, заметили, этой весной здесь произошли некоторые изменения. Мы должны терпеливо вынести присутствие Надмирцев – ни больше ни меньше. Если я услышу, что кто-то из вас начинает с ними ссориться, то буду крайне недовольна. Не разочаруйте меня.

– А если они начнут с нами ссориться? Что тогда? – спросил Чиджиоке, переминаясь с ноги на ногу.

– Они этого не сделают.

– Но если они это сделают? – настаивал садовник.

Миссис Хайлам резко повернула к нему голову и прищурилась.

– Почему у меня складывается впечатление, что ты собираешься к ним задираться?

– Потому что они невыносимые задаваки, вот почему!

Губы старухи дрогнули, словно она хотела улыбнуться, но в последний момент одернула себя, поэтому получилась какая-то полуулыбка, прежде чем она снова придала лицу выражение хмурой серьезности.

– Как бы то ни было, вы должны держать себя в руках. Суд – это, естественно, не совсем обычное явление, и мы не должны его затягивать. Чем скорее эти чужаки покинут наш дом, тем лучше. Мы хотим разрешить разногласия, а не начать войну.

– Извините, – сказала я, делая шаг вперед. – А что это вообще за Суд? Мне так никто и не объяснил. Во всяком случае, до конца.

Миссис Хайлам вздохнула и уставилась в потолок.

– Тебя никто не просит в нем участвовать, Луиза. Просто выполняй свои обычные обязанности и прислуживай гостям. Если Чиджиоке или Поппи понадобится твоя помощь, тебе об этом сообщат.

– Но…

– Тебе сообщат. – Она повысила голос, чтобы заставить меня замолчать. – Я хочу, чтобы все были начеку и сразу ставили меня в известность, если вам покажется, что Надмирцы вмешиваются в вашу работу по дому. Не ходите в деревню, не предпринимайте ненужных поездок, не покидайте территорию поместья. Это лишь временное неудобство, и я хочу, чтобы все выполняли свои обязанности так же, как и в обычные дни.

Повисла короткая пауза. Все молчали.

– Роули теперь постоянный обитатель дома, поэтому я попросила его взять на себя обязанности личного слуги. Он будет обслуживать джентльменов, которые приедут к нам в следующем месяце. Что подводит нас к вопросу о наших гостях…

Я взглянула на Ли, но он по-прежнему был полон решимости не смотреть в мою сторону. Он посмотрел на миссис Хайлам, а потом опустил взгляд и уставился в пол. Мне было трудно представить его в роли личного слуги – с его взъерошенными волосами и в неряшливой одежде. Хотя старуха, скорее всего, заставит его почистить штаны и куртку, прежде чем он всерьез примется за работу. Из всех нас он лучше всего разбирается в обязанностях и повадках личных слуг, ведь он единственный из нас, кто в прошлом был достаточно богат, чтобы позволить себе иметь собственного слугу.

Было жестоко так пристально на него пялиться. Я подумала, не злится ли он, что ему придется работать на столь низкой для его положения должности. И со мной. Его уже застрелил собственный дядя. Он умер – и был возвращен к жизни при помощи темной некромантии. А теперь он наказан еще раз! Мне стало дурно. Хуже того, мне было неприятно слушать о тех, кто еще приедет в этот дом. Теперь, когда я знала, что Ли невинен и попал в Холодный Чертополох по ошибке, я опасалась повторных ошибок.

– Шатер снаружи построен для заседания Суда, это верно. Но им также воспользуются наши гости. У нас состоится свадьба мисс Амелии Кэнни из Дангарвена и мистера Мэйсона Брина из Лондона. Никогда еще наш порог не переступала такая парочка злодеев. Вы должны прислуживать им со всем должным почтением и удовлетворять все их потребности, пока от вас не потребуется препроводить их в мир иной.

После того как всех отпустили, я осталась в кухне, чтобы позавтракать. Я пила чай и смотрела на огонь в очаге, как вдруг меня снова сковал страх, который я испытала во сне. Дрожа всем телом, я сжимала чашку обеими руками и вдыхала ароматный пар, изгоняющий ледяной холод ночного видения. Казалось, я перенеслась из одного кошмара в другой. Сидя в одиночестве на кухне, я с ужасом думала о предстоящей работе и о том, что обязательно познакомлюсь с семьями Кэнни и Брин, а потом стану свидетелем того, как их будут уничтожать.