Марисоль особо никуда уже и не рвалась, быстро и печально затихнув в объятиях Глеба. Камни наверху шуршали под ногами короля Роба все тише и тише, и наконец их пыльный скрежет затих окончательно.

Сердце девушки билось так сильно, что Глеб Никитин не замечал своего дыхания. В наступившей тишине звонко тинькнула птичка на соседнем кусте, еще раз негромко упал с тропинки потревоженный перед этим маленький камушек… Скользнул по лицу случайный ветерок.

— Дедушка?!

Знакомый рев донесся до них с вершины холма. Марисоль сильно дернулась в руках Глеба, и он не стал ее больше удерживать.

— Какого хрена! Роб, убирайся отсюда быстрее!

Величественные звуки русского мата неслись над тропической природой, пугая девственных колибри, мангустов и прочих неразумных хорьков.

— Не ори! Наши в городе!

Глеб бросился на землю рядом с неудобно лежащим Валеркой.

— Пива хочешь?

— Лей…

Медлить было нельзя, и Глеб Никитин деловито осведомился.

— Дырок в тебе ненужных нет? Ручки-ножки целы? Идти сможешь?

— Ага… Все цело, мне бы только попить…

— Охлажденные напитки ждут тебя в лимузине, отвязывайся от своего сооружения, и быстро сваливаем, а то этот урод может вернуться сюда с оружием!

— Не-а, они уже обделались…

Заросший щетиной Валерка сидел в пыли, привалясь спиной к каменной стенке, и счастливо скалился замечательным железным, да и всеми остальными зубами тоже. Его правая рука, прикованная наручниками к мощному ржавому кольцу, вмурованному в булыжники, была нелепо вздернута вверх.

— Сколько же вас… А ты, капитан, чего в здешних краях-то делаешь?

Круглые глаза блестели сквозь буйные волосы, спадавшие на лицо Валерки. Плача, Марисоль бережно вытирала ему лоб, щеки, поднимала с глаз грязные пряди и целовала в запекшиеся губы…

Чтобы привести весь коллектив в нужные чувства, капитан Глеб командно загрохотал.

— Эй, девушка! Оставьте подопытного мужчину в покое и быстро спуститесь с Робом к нашему автомобилю. Король все-таки останется там, подышит спокойно, а ты, милая, быстрей, чем спускалась, прибежишь к нам и принесешь воду и инструменты! Нужно расколотить злодейские наручники. Я полежу пока здесь, с Валерой. Понятно?

— Нет!

И Роб, и Глеб одновременно с тревогой посмотрели на так странно улыбающуюся девушку. А она, наблюдая их изумление, еще вдобавок и подбоченилась.

— Никуда я не пойду, никакие инструменты я вам не понесу!

Секунды непонимания были очень неприятны.

— Ладно, не пугайтесь!

Прежняя Марисоль, блестя глазами, дерзко оглядела всех мужчин.

— Оп-ля!

Из заднего кармана коротеньких шортиков маленькая мулатка достала ключ.

— Держи! Это от наручников.

Глеб замер.

— Откуда?

— Открывай быстрей! Спрашивать будешь потом! — Марисоль по-хозяйски вытерла платком лоб Валерки. Тот слабо улыбнулся.

— Это из полицейского участка. Я вчера, пока ждала глупого комиссара, заметила этот ключ на столе. Вот и подумала, что пусть эти дураки его поищут. А им свой скутер взамен оставила.

Обнимая ее свободной рукой, Валерка пытался захохотать, но тут же хрипло закашлялся.

В кустарнике, закрывавшем большой пролом в каменной стене, кто-то зашевелился. Капитан Глеб приложил палец к губам, показывая всем, чтобы молчали, и взял в правую руку острый камень.

Зелень гнулась и трещала уже безо всякого стеснения и маскировки, Глеб выпрямился в полный рост, прижимаясь к внутренней стороне стены. С зажатым в поднятой руке обломком он выглядел очень внушительно.

— Джако! Глеб, это Джако!

Марисоль крикнула это радостно, почти в истерике, но не решилась опустить при этом голову Валерки на землю.

Действительно, пронзительный глаз знакомо уставился из кустов на Глеба. И вслед за отогнутой веткой на свет показалась вся добродушная физиономия Джако.

— Иди к нам, ну чего ты… Мы уже прогнали злого духа. Он не сделает ничего плохого твоему острову. И кричать здесь никто больше не будет.

Черный всадник Джако ласково заулыбался. Он подошел к Валерке, непринужденно присел около него на корточки.

— Ты прятался от них здесь? Ты не хотел много работать, да?

Валерка отверг и Глеба, и Джако. Позволил только Марисоль держать его под руку на спуске с горы. Прогудел.

— Тоже мне, нашли инвалида.

Около машины, заботливо и быстро переставленной Глебом Никитиным в тень, Валерка тоже не стал садиться.

— Да ну, я лучше похожу, разомнусь…

Он сделал еще несколько шагов, немного по очереди помахал руками, несколько раз присел, но потом, растерянно взявшись за голову, все-таки опустился на траву, привалившись плечом к колесу.

— Чего-то кружусь я весь… Сейчас пройдет.

Из своей сумки капитан Глеб деловито достал упаковку бинта, йод, два тюбика мази. Вывалил медикаменты в подставленные ладошки Марисоль.

— Действуй.

— Борисыч, бутерброды будешь?

— Нет, мне бы попить…

Не закрывая дверь машины, король Роб молча курил, сидя на переднем сиденье.

В сторонке, лежа на травке и подперев рукой голову, Джако тоже благостно потягивал крупную, достойную момента самокрутку.

Валерка говорил, видя перед собой только внимательные глаза Глеба. Марисоль кружилась вокруг, протирая ссадины на его лице, перевязывая локти и сбитые пальцы Валерки.

Он рассказывал медленно.

— …Приехали мы тогда на «Зенит» уже поздно. Переправились с причала вдвоем — я и Фил. Как на яхте оказался Немой, не знаю… Может, прятался где, может, вслед за нами незаметно на чужой лодке приплыл. Да, вспомнил, черт! Конечно, на пластиковой, на гребной, ведь мы же все вместе на ней потом на берег переправлялись…

— Ну, начали по делу говорить…. Фил сразу же конкретно стал меня окучивать. Трепался, что груз есть интересный, что нужно, мол, срочно перебросить его в Пуэрто-Рико. Говорил, что на моем «Зените» это лучше всего сделать, что он быстроходный, ну и все остальное типа такого… Деньги серьезные обещал!

— А Катя где была?

— Мы с ней в тот день поругались очень сильно, я объяснил тогда, что договорился со знакомыми мужиками, как лучше ее домой, в Москву, отправить, что билет уже заказал, ну, и все такое прочее… Она вроде как притихла, в кабаке-то, потом смеяться начала, пить стала много. Фил тогда рядом с нами был, он весь разговор слышал; ну, мы с ним, после скандала-то, еще в одно местечко заглянули, а потом уже поехали ко мне на яхту-то…

Фил говорил, что из-за случая с самолетом полиция стала чаще появляться в гавани, контролировать всех. Раньше здесь всегда была вольница, выходить, заходить в гавань можно было без всякого… Да я и без него это знал!

Глеб Никитин покусал травинку.

— Что за случай?

— Недели за две до этого чей-то легкомоторный самолетик штатовские истребители с местной базы погоняли за островом, чего-то он вез типа нехорошее…. Ушел в темноте на бреющем над волнами, а полиция с тех пор стала ко всем яхтам подробно принюхиваться….

Вот Фил и развел философию, что, мол, его «Тикондерога» тихоходная, что партнерам этот груз нужен срочно, что делов-то там всего ничего, максимум двести-триста килограммов, его какие-то заготовки… Верещал, что из всех приличных яхт выбрал мой «Зенит», потому что мы земляки, что «Зенит» скоростной, что он и без мотора может выйти тихо из гавани…

Глаза Валерки от внимательной тишины и выпитого пива слипались. Он говорил, понимая, что весь кошмар последних дней позади, что рядом друзья, что историю, случившуюся с ним, он будет подробно рассказывать им еще не один раз…

— А ты мой «Зенит» успел посмотреть?

Валерка повернулся к Глебу.

— Он же у меня легкий, просторный! Управление, паруса — со всем один человек легко справляется. Ну, максимум двое, это если в кайф походить по океану! Француз один, Жаламбер, на нем ОСТАР в середине девяностых выигрывал, представляешь! Ну, знаешь же ведь, гонки одиночек через Атлантику?