— Это самый счастливый день в моей жизни, — шепчет Кристина между терпкими от вина поцелуями.

— В нашей, — поправляет её Эрик, заглядывая в любимые светлые глаза.

Она согласно кивает, обхватывая ладонями тонкую шею маэстро, и медленно притягивает к себе, ни на секунду не отводя глаз. Когда их губы сталкиваются, время, кажется, замирает. Он горячо целует её, передавая тем самым все свои чувства — бешеное обожание, любовь, нежность.

Они сливаются воедино, и Эрик никак не может их разграничить.

Она самовольно окунает его в эту бездну страсти, саморучно разжигает огонь в сердце мужчины. Выгибаясь под его нежными руками, Кристина сокращает расстояние между их разгоряченными телами. Жадные губы Эрика сами собой оказываются на её шее и оставляют свои алеющие метки.

Неизвестное чувство заставляет Кристину скинуть с мужа такой лишний сейчас сюртук и забраться пальцами под тёмную рубашку. Он поднимает на неё свои глаза, потемневшие от желания, и она прикусывает губу, тая от его взгляда.

Ему не нужно другого сигнала, чтобы скользнуть руками под спину девушки и распустить ленты тугого корсета. Она приподнимается в его руках, позволяя стянуть с себя тяжелое платье, позволяя обнажить себя его помутневшему взору.

Муж припадает губами к оголённой груди девушки. Лёгкость его поцелуев лишь сильнее распаляет тайные желания Кристины. Она обхватывает пальцами острый подбородок Эрика и вынуждает подняться выше, к её губам.

Развязно целуя жену, он торопливо расстёгивает рубашку, ставшую вдруг невыносимо тесной и болезненно мешающей. Пальцы Кристины моментально оказываются на бледной груди Эрика и очерчивают каждый его шрам. Он закрывает глаза, отдаваясь целиком её прикосновениям.

Им нужно притормозить.

Они слишком спешат.

Очевидно, Кристина не разделяет его мыслей и протягивает руку к брюкам Эрика, быстро их расстёгивая. Склонившись к ней, он мягко прикусывает её губу, глядя в светлые, любимые глаза. Она тихо стонет, когда пальцы мужа пробежали по её груди, даря мимолётную ласку.

Он нарочно медлит, вынуждая Кристину извиваться под ним, вынуждая умолять о большем. Устав от этой сладкой пытки, она берёт всё в свои руки и легонько толкает мужа, заставляя лечь на спину. Быстро усевшись на него сверху, она припадает к сладким губам. Он и сам больше не может терпеть.

Приподняв бёдра, он бережно обнимает Кристину за талию и направляет навстречу к себе. Он накрывает губы жены поцелуем прежде, чем она издаёт болезненный стон, пока он плавным движением заполняет всю её собой.

Она вся зажимается, тем самым вызывая протяжный стон у Эрика. Он с нежностью целует её в шею, затем в ключицу, бережно поглаживая напряженное тело супруги, давая ей время привыкнуть к новому чувству единения. Вскоре она начинает расслабляться и коротко кивает Эрику.

Лишь тогда он начинает медленно двигаться, прислонившись к её лбу своим. Их неровное дыхание смешивается, эхом разносясь по спальне. На разгоряченном теле девушки выступает испарина, которую Эрик сцеловывает, склоняясь над ней.

То ускоряясь, то замедляясь он, наконец, вынуждает Кристину почувствовать наслаждение. Теперь он чувствует, как она толкается навстречу ему, углубляя, увеличивая силу каждого его движение внутри.

Стоны супругов, отдающихся любви, говорят об их нескончаемых чувствах больше слов. Он ощущает, что находится на пределе, и Кристина добивает его окончательно своим болезненным укусом в шею.

Когда он изливается в неё, она уже бесстыдно стонет во весь голос, вздрагивая в его объятиях. Ей непонятно, почему её тело откликается на это так, но ей хочется ещё и ещё. Только позже. Это слишком сильно, чтобы повторять сейчас.

Она жмётся к липкой от пота груди Эрика и зализывает укус, темнеющий на её глазах.

Сегодня на его теле появится новый шрам.

Пока единственный, несущий в себе не боль, а счастливое воспоминание.

Счастливое воспоминание об этой невероятной первой брачной ночи.

***

Утро для молодой семьи наступило лишь в обед. Они лениво валялись в кровати, оттягивая момент подъема как можно больше. Им не хотелось покидать свою маленькую вселенную любви, так трепетно созданную ими ночью.

Пальцы Эрика неторопливо поглаживали грубую кожу спины Кристины, её ладони нежно скользили по острым рёбрам мужа — они идеальные друг для друга, несмотря на многочисленные изъяны.

Губы Призрака касаются шрама на её лбу, а длинные пальцы перебирают короткие волосы жены. Она почти не дышит, наслаждаясь каждым мигом окутавшей её любви. Его руки смещаются ниже и опускаются на впалый живот девушки.

— Как же я хочу малыша, — выдыхает Эрик в её ухо, и по коже Кристины бегут мурашки от теплого дыхания. Она расплывается в улыбке, сталкиваясь с ним взглядом.

— Я тоже, — шепчет девушка, обнимая мужа за плечи.

Он медленно приближается к её губам и глубоко целует, сталкиваясь горячим языком с её. Улыбка не сходит с лица Кристины.

— Уже завтра двери нашего театра отворятся для зрителей, поверить не могу, — проговаривает она волнительно.

— Мы покорим их, я уверен, — откликается Эрик с трепетом глядя в глаза жены.

— Так странно вновь выйти на сцену спустя столько времени, — признаётся девушка, оказавшись в крепких объятиях супруга.

— Я буду рядом, не забывай, — улыбается он, сплетая пальцы их рук.

— С тобой мне ничего не страшно.

Тихий смех пары разносится по холодной спальне, отражаясь от стен. Они окутаны абсолютным уютом и теплом в неразрывных объятиях друг друга.

— Я безумно сильно люблю тебя, Кристина, — говорит Эрик с нескрываемой улыбкой, — ты сделала меня самым счастливым мужчиной на свете.

— Это быть твоей женой — самая большая удача, — отвечает девушка, потираясь кончиком носа о бледную шею мужа.

Завтра их жизнь уже не будет прежней.

Завтра весть о новом театре Парижа разнесется на весь мир.

Завтра их будут обсуждать тысячи людей.

Сегодня есть только он и она…они, единственно нуждающиеся лишь друг в друге.

========== Глава 7 ==========

Вечер надвигался так же быстро, как и люди, прибывавшие в фойе нового театра, о котором так долго ходили разговоры. Совсем неприметное здание на окраине города менее, чем за месяц, невероятно преобразилось, буквально на глазах жителей Парижа.

Молва шла о том, что именно супруг всем известной Кристины Даае, стал владельцем этого многообещающего места. Кроме того, ходили слухи и о том, что он и есть тот гениальный архитектор, обустроивший в неовизантийском стиле весь театр.

Здание вышло на славу. Оно сочетало в себе множество форм и методов, несло в себе новизну. Внутри оно оказалось еще более прекрасным, чем снаружи. Отдаленно театр напоминал знаменитую Оперу Гарнье. Однако, здесь присутствовала какая-то особенная атмосфера, окунающая гостей театра в музыку с головой.

Сегодня парижане собрались на никому ранее неизвестную оперу, написанную композитором Эриком Дестлером, в честь его прекрасной супруги. Имена труппы, участвующей в постановке, нигде не были оглашены. Вероятно, именно этот элемент таинственности сыграл огромную роль потому, как люди были крайне заинтригованы.

Волнение пары, стоящей за кулисами в ожидании третьего звонка, непередаваемо. Особенно для Эрика, дебютирующего на сцене. Это не было похоже на «Триумф Дон Жуана». Здесь он должен быть отыграть сначала и до конца. Если бы не Кристина, он, должно быть, не выдержал бы этого напряжения, охватившего его перед выступлением, и сбежал, как можно дальше от ожидающей шоу толпы.

С последним звонком зал разразился аплодисментами и занавес мгновенно обнажил сцену заинтригованному зрителю. Балетная труппа, появившаяся на сцене, была неописуемо красива: хрупкие, словно фарфоровые куклы, девушки двигались так, будто бы одну из них отражало множество зеркал — до того они были синхронны.

Гости театра пораженно охали, наблюдая за красотой их изящного танца. А музыка… Музыка буквально укачивала каждого в своих нежных объятиях. Мягкая мелодия до дрожи приятно ласкала слух. Когда балерины вдруг начали расступаться, зрители замерли в предвкушении: на сцену взошла прима Даае в роскошном тёмном платье и широкой кружевной маске. Образ чёрного лебедя невероятно шел ей.