Он не любит посторонних.
Не любит лишние, пустые разговоры и случайные встречи.
Бесконечно ненавидит косые взгляды неизвестных прохожих.
Его не испугать жалкими бандитами и хулиганами, обитающими в окрестностях его дома. Истинный страх всех жителей близлежащих улиц — сам Эрик, точнее, его безызвестная фигура, столь редко выходящая в свет, к людям. Единственным, что толкало его появляться на улицах романтичного города, оказались кошки.
Увидев однажды кучку испуганных, перепачканных и изголодавшихся котят, он не устоял. Его исполосованное сердце растаяло тотчас, как он услышал едва уловимое, тонкое пищание. Пройти мимо покинутых миром малышей он просто не смог — они оказались такими же не нужными и беспомощными, каким он сам был всегда. Эти крохи нуждались в его заботе, а он в их любви — ведь животные ценят людей вовсе не за их красоту, а лишь за ласку, дарованную ими.
В этот вечер, как и во все другие, он собирается торопливо на улицу. Он знает, что там его уже ждут с нетерпением его настоящие друзья, а потому скидывает быстро в небольшой пакет лакомства для своих маленьких котят, в сущности, сохранивших ему жизнь своей безоружностью и слабостью.
Кто, кроме него, мог спасти их от верной смерти?..
Покинув свою квартиру, Эрик направляется к небольшому закоулку, расположившемуся близ Елисейских полей. Именно здесь не так давно он нашёл размокшую коробку с совсем крохотными котятами…
Теперь же взрослые, выросшие коты преданно бегут к его рукам, стоит ему появиться где-то неподалеку от них.
Эрик спешит выставить перед ними небольшие миски и наполнить их до краёв молоком. Животные ластятся, выгибаясь под его худыми руками, и тихо мурлыкают.
Кривая улыбка скользит по его губам, когда он бережно поглаживает гладкую шерстку одной из кошек.
Он рад даже такой любви — в ней он может быть уверен.
— Замерзли все, — тихо обращается к ним Эрик, подливая в миски молоко, — Ясное дело, ужасный холод. Ничего, вы, главное, грейте друг друга.
Он тихо выдыхает, почёсывая самого маленького котёнка за ухом. Его сердце могло бы объять весь мир, но он мог дарить любовь лишь этим бездомным бедолагам, не имеющим ровным счётом ничего, кроме самого Эрика.
— Бедолага, — шепчет он, прижимая к своей груди всерьёз потрёпанного кота, — кто тебя так?..
Мужчина тянется к карману сюртука, чтобы достать оттуда светлый платочек, аккуратно сложенный пополам, и протереть несчастному заплывший кровью глаз. Верно, псы устроили взбучку. Каждый день хотя бы один из его маленьких подопечных получает увечья — это всерьёз угнетает Эрика.
— Ну, до завтра, малыши? — грустно улыбаясь, говорит Эрик, окидывая всех взглядом, — Не скучайте уж сильно…а то я вот скучаю.
Он невольно усмехается многочисленным потерянным кошачьим глазам и поднимается с колен, выпрямляясь. Слишком много времени он провел вне родных стен, слишком много для его тонкой психики, едва удерживающейся от срыва от каждого взгляда прохожих.
Одёрнув ворот рубахи, он двигается назад, к своему дому, к своему пустому убежищу.
Яркие огни дорогого заведения, расположившегося через дорогу от закоулка, слепят Эрика, только что вышедшего из тени. Он кривится, жмурясь от света, и вглядывается в резные буквы над парадной дверью — ресторан Лорана. Безусловно, Эрику приходилось слышать об этом интересном месте, но побывать там он никак не смог, в связи с его собственными предрассудками.
На его глазах тяжелая деревянная дверь заведения отворяется и из него выходит изящная пара. Затуманенное сознание Эрика шепчет ему о том, как похожа прекрасная леди, ведомая под руку своим спутником, на Кристину. Грустная улыбка скользит по его лицу — его маленький Ангел, муза его прошлых лет. Слишком сладки воспоминания о ней, об их трогательном прощании.
Он размышляет о том, как абсурдно было бы встретить её вот так случайно, в самом сердце Парижа. Конечно, всё это глупость, однако оторвать взгляд от пары он не смеет и бессознательно щурится, вглядываясь в лица. Чем дольше он глядит на пару, мило беседующую у входа в ресторан, тем четче осознает — это не иллюзия. Именно его милая Кристина стоит сейчас по ту сторону улицы, обворожительно улыбаясь какому-то достопочтенному месье. Порыв заставляет его укрыться за углом здания, чтобы не попасться ненароком им на глаза.
Он не хочет верить. Не хочет верить, что она способна на предательство своего выбора, своих чувств. Она вынудила его на жертву, на отказ от собственного счастья. Он пошел на это во имя её преданной любви к Раулю. Да и было ли дело лишь в нём? Она не осталась бы с бедным Эриком не при каких обстоятельствах — он уверен.
Прямо под его напряженным взглядом, солидный спутник Кристины склоняется к ней, настойчиво обнимая за талию. Девушка смущенно улыбается ему, прикрывая глаза и позволяя его тонким губам коснуться её краснеющей щеки. Тихий смех Кристины доносится до тонкого слуха Эрика, и он сглатывает подступивший к горлу ком.
Изо всех сил сдерживая подступающие слёзы, он бросается прочь. Уже не имеет значения то, куда нужно бежать — только бы не видеть искренней улыбки счастливой Кристины, предназначенной в очередной раз кому-то другому. Кому-то, но только не ему.
Ему же были суждены лишь её горькие слёзы и тяготящая жалость, которая в итоге стала ненавистью…
Все пути, какими бы они не были, ведут к дому. Родные двери кажутся Эрику спасением. Спасением от правды, раскрывшей ему глаза. Спасением от боли, заполнившей всё его сердце. Он рывком закрывает за собой дверь и тут же припадает к её обратной стороне спиной, медленно скатываясь на пол и отрешенно мотая головой. Это слишком.
Его светлая, идеальная Кристина…
Будто бы истинный ангел совершил в его глазах страшный грех и пал на землю. Её деяние заставляет Эрика взвыть от боли. Теперь он понимает — его чистая и непорочная любовь не стоит для милой сердцу девушки и гроша в сравнении с красотой и богатством бравых дворян.
Потирая влажные глаза, он тяжело выдыхает. Он дал ей волю ещё два года назад. Имеет ли он теперь право судить? Её судьба неизвестна Эрику, ровно как и судьба самого Рауля де Шаньи. Как бы то ни было, ему не хочется ничего знать. У мужчины лишь одно желание — укрыться от всего этого жестокого, прогнившего мира и больше никогда и ничего не чувствовать. Огонек горечи и разочарования прожигает чёрную, жуткую дыру в его бесконечно любящем сердце.
***
Изнуренная насыщенным вечером Кристина, тяжело опускается на кровать в своей тёмной спальне. Голова противно ноет от непозволительно большого количества алкоголя, выпитого ей. Её сковывает невероятный стыд. Сегодняшнее её поведение не входило не в какие рамки дозволенного и ей остается лишь надеяться, что Рауль никогда не узнает об этом позоре.
Она утыкается носом в мягкую подушку и тихо всхлипывает, обнимая её руками. Нечаянно она задевает пальцами что-то твёрдое. Размытая память не сразу даёт понять — это подарок Эрика. Бережно обхватив кольцо пальцами, она вынимает его из-под подушки и печально вздыхает. Она совсем запуталась.
Если бы только Чарльз не был похож на Эрика… Она уверена, что он ни за чтобы не смог её задеть за живое. Это ведь её маэстро — сияющие солнцем глаза, жесткая ухмылка, резкие черты. Он словно тот её родной Эрик, помилованный самим Богом за все страдания и возвращенный на землю уже совсем другим. Вот только она не верит в чудеса.
Подлость её поступка больно режет изнутри. Соглашаться на эту встречу — глупость. Мало того, что она поддалась искушению другого мужчины прямо перед свадьбой, так ещё и предала своего Ангела, даровавшего ей шанс на счастье и свободу. Где же он?! Где настоящий Эрик, а не его глупая, смазливая копия?!
Мысли о том, что он может быть давно мёртв, заставляют Кристину разреветься. Она укрывает рот ладонью, не позволяя тяжелым всхлипам вырваться наружу. Дышать слишком тяжело.
Эта путаница чувств сводит с ума.
Она и сама не замечает того, как стремительно проваливается в тревожный сон.
