Эрик шумно набирает воздух в легкие, всматриваясь в до боли любимые и родные черты.

В тот раз, когда он увидел ее с Чарльзом, такую веселую, такую раскрепощенную, но на самом деле не настоящую, Эрик подумал, что потерял ее.

Нет, не в том смысле, что она не будет с ним — Эрик смирился с этим еще тогда, в своем подземелье.

Он думал, что потерял ее — Кристину, которая росла у него на глазах, которую он столь трепетно учил музыке и так нежно охранял от всех невзгод ее маленькой, тонкой жизни.

Тогда он подумал, что потерял юную, нежную, наивную Кристину, живущую Оперой, музыкой, искусством и пением вместе с ним самим, поющую своим чистым лирическим сопрано ангельские арии…

Тогда он думал, что потерял душу Кристины, теперь облаченную цепями жажды богатства и красоты.

Тогда он думал, что она умерла.

Но сейчас он увидел, что нет.

На прекрасном лице его Ангела расцвела та самая улыбка, тот самый взгляд вновь загорелся неподдельной чистотой и счастьем, и тот порок, то предательство, что Эрик видел тогда, ушли… ушли так далеко из его памяти, будто их не было вовсе.

Эрика подкосило. Он неотрывно смотрит на нее и опирается ладонью о стену.

Это сон.

Этого просто не может быть.

— Мне лучше уйти, — выдыхает он, отступая к выходу и поправляя ворот плаща, чтобы спрятать котенка от холодного ветра.

— Постой, — обращается к нему тихо Кристина, неожиданно для себя хватая его за рукав мёртвой хваткой, — не уходи…

— Так будет правильно, — отвечает он, качая головой и поджимая губы, — наши пути давно разошлись, Кристина.

Его взгляд не изменился с той ночи, когда она покинула его. Он пронизан все той же болью, горечью и одиночеством. Сердце Кристины сжимается, когда она заглядывает в его померкшие глаза.

— Может… Проводишь меня до дома? — ей отчаянно-горько не хочется с ним прощаться.

— Если ты желаешь, — в его голосе сквозит нескрываемое счастье, а в глазах вдруг вспыхивают искорки.

— Всем сердцем, — отвечает мягко девушка, и Эрик нагибается вниз, чтобы поднять с полу выроненный Кристиной ранее пакет.

Девушка улыбается благодарно ему и следует на выход из кондитерской. Её окутывает какое-то невероятное спокойствие и уют, когда она чувствует присутствие Эрика рядом. Она ощущает себя всё той же маленькой девочкой, укрытой мощным крылом своего Ангела Музыки, защищенной от всего мира.

Они неторопливо бредут по шумным улицам Парижа, то и дело обмениваясь неловкими улыбками и скромными взглядами. Им комфортно вот так молчать рядом, пока каждый из них предается дорогим воспоминаниям из прошлого, мысленно возвращаясь в самые родные сердцу мгновенья.

— Я пока живу у Мэг, знаешь, — разрывает тишину Кристина, — она живет в квартире мамы, ну, на улице Скриба.

Она не желает говорить ему правды. Правды о том, как быстро она предала такого родного Рауля. Ей отчего-то важно, что бы Эрик не подумал о ней плохо.

— Я уже был там, — мелодично отвечает Эрик, — Антуанетта была ко мне очень добра и позволила остаться, когда я оказался без крыши над головой.

Она знает, что это лишь её вина — Эрику не давали никакой жизни после всего произошедшего в ту самую ночь в подземелье.

— Мне очень жаль, — шепчет Кристина, отводя взгляд, — а где ты теперь?..

Вопрос кажется совсем неуместным, однако Кристине слишком важно это знать. Ей не хочется, чтобы эта встреча оказалась последней.

— Какое это имеет значение? — с усмешкой спрашивает Эрик. — В этом же округе, Кристина.

— Здесь очень красиво, — зачем-то говорит она.

Он только неопределенно пожимает плечами. Ему непонятен восторг людей, оказывающихся в центре города, напротив, его страшно раздражает эта парижская романтика.

Когда они проходят мимо Оперы, их сердца начинают биться в унисон с бешеной скоростью.

К глазам Кристины подступают непрошеные слезы.

С губ Эрика срывается тяжелый вздох.

Слишком больно.

— Сможешь ли ты однажды простить меня? — тихо спрашивает Кристина, замирая напротив такого родного им обоим театра.

— Мне не за что прощать тебя, — шепчет он, вглядываясь в её светлые, влажные от слез глаза, — главное, ты счастлива.

Она отводит взгляд, не силясь больше справляться с накатившими эмоциям. Эта долгожданная встреча оказалась слишком болезненной.

— Сможем мы встретится ещё раз, Эрик? — обращается к нему Кристина по имени.

И он замирает.

Лишь она могла так произносить его имя.

Так, что пробегали мурашки.

— Считаешь, это хорошая идея? — хрипло уточняет он, невольно улыбаясь девушке.

— Считаю, — кивает Кристина, — скажи хотя бы, куда я могу писать?

— Улица Сез, первый дом, — выдыхает Эрик, когда они останавливаются у дома Жири.

— Это же совсем близко! — восклицает она, широко улыбнувшись, и мужчина кивает.

— Прощай, Кристина, — чуть помрачнев говорит Эрик и, торопливо развернувшись, удаляется прочь, не позволив ей сказать и слова.

Она глядит ему вслед, и в груди поднимается волна щемящей тоски. Тоски по тем временам, когда они были так рядом… когда они оба были в Опере.

И не были так далеко.

Не были далеко морально.

Ей вдруг захотелось, что бы дом Мэг был на самой окраине города, как можно дальше от этой булочной, только чтобы Эрик дольше ее провожал. Кристина так хотела бы идти с ним вот так… возможно, даже молча и совсем не за руку, но рядом… Рядом с Ним.

Она все так же стоит в оцепенении, в немом, потрясенном оцепенении и не может зайти в дом. Она смотрит на его стремительно удаляющуюся фигуру, и из груди будто вытягивают что-то жизненно важное, что-то такое… необходимое. Дыхание девушки окончательно сбивается от нахлынувших эмоций, и она даже чуть подается вперед, когда Эрик скрывается за поворотом, невольно стремясь к нему.

В груди ощущение оборванной нити.

В груди ощущение оборванной цепочки с Его кольцом.

Внезапный порыв ветра резко холодит кожу щек, и Кристина непонимающе касается их кожи пальцами.

Её лицо всё влажное от слез.

Она опять плачет из-за Эрика.

========== Глава восьмая ==========

Малышка Мэг весело движется по кухне, быстро протирая широкую столешницу и напевая себе под нос какую-то незамысловатую мелодию. Она с нетерпением ждет подругу, чтобы узнать, наконец, какого перебраться жить в особняк самих де ла Форсов.

Тихий скрип двери раздается из коридора и девушка откидывает в сторону тряпку, спеша встретить Кристину, которая столь скоро решила её навестить. С широкой улыбкой она шагает в соседнюю комнату и тотчас сталкивается взглядом с потерянной, будто отсутствующей Даае.

— Милая, — выдыхает Маргарет, принимая из рук Кристины пакет с угощениями, — на тебе же лица нет. В чём дело?

Девушка только неопределенно пожимает плечами и тихо вздыхает, проходя вперед по коридору. Малышка Жири тихонько следует за ней, печально улыбаясь. Ей совсем непонятна причина грусти Кристины.

— Я встретила Его, — срывается шепот с губ Кристины, когда она тяжело опускается на стул у кухонного стола.

— Что? — девушка не понимает, о чём говорит подруга, и растерянно хлопает глазами.

— Как глупо, — тихо усмехается Кристина, — как глупо встретить Эрика посреди булочной и, не поверишь, с котенком под плащом. Это словно и не он был вовсе… А его оголенная, ранимая часть, которую раньше так трудно было разглядеть за нескончаемой жестокостью…как?!

Малышка Мэг понимающе кивает и берет подругу за руку, стремясь выразить свою поддержку, показать, как важно ей слышать это от Кристины.

— Мне так не хотелось покидать его, Боже, — какая-то безумная улыбка освещает лицо Даае, когда по нему скатываются горячие слёзы, — это казалось таким неправильным — разойтись в разные стороны, будто бы ничего никогда и не было.

— Это вина говорит в тебе, дорогая, — мягко обращается к ней Мэг, бережно обнимая подругу за плечи, — у тебя слишком доброе сердце, чтобы простить себя саму за ваше с ним прошлое.