— Малыш, — обращаюсь к нему я, отстраняясь от любимого, — ты что-то хочешь?
Он смущенно улыбается и протягивает мне небольшую, повязанную пышным бантом коробочку-сборник, и я, внимательно прочтя название антологии, сама расплываюсь в широкой улыбке.
— Эрик, дорогой, — мягко говорю я, дергая супруга за рукав, — дай-ка автограф юному поклоннику!
Он бросает на мальчика удивленный взгляд, а затем опускается рядом с ним на корточки, вынимая ручку из внутреннего кармана пальто.
— Как тебя зовут, малыш? — ласково спрашивает Эрик, принимая из его рук набор своих собственных сольных альбомов, выпущенных за минувшие десять лет.
— Дориан, — робко отвечает ребенок, покачиваясь на каблуках ботинок, — Дориан де Шаньи. Мои родители всегда говорили, что Вы прекрасный композитор, что именно такая Музыка, как Ваша, привьет мне исключительный вкус. Это действительно так… Я и сам хотел бы иметь хоть толику Вашего таланта, месье.
Наши с Эриком взгляды столкнулись почти молниеносно, а с моих губ сам собой слетел пораженный выдох.
— Твоего отца зовут Рауль де Шаньи? — тихонько уточняет Эрик, размашисто расписываясь на небольшой открытке, вложенной под широкую ленту банта.
— Да, — кивает мальчик, радостно улыбаясь, — а как Вы догадались, месье?
— Дориан! — доносится от толпы людей знакомый голос из далекого прошлого.
Передав мальчику уже подписанные альбомы, Эрик поднимается на ноги и выпрямляется, замечая среди множества посетителей статную фигуру де Шаньи, направляющуюся к ним навстречу.
— Он назвал в его честь сына, — шепчу я мужу, обхватывая мягко его руку, — это так…благородно.
Заметно изменившийся Рауль замирает, как только наши взгляды сталкиваются, и не сразу находится что сказать. Он резко шагает ко мне и заключает в крепкие объятия.
— Рауль, — обращаюсь я к нему мягко, — не могу поверить, что мы и правда встретились!
— Сколько же лет прошло, — шепчет он пораженно, — мы правда не виделись с того самого дня…
Эрик, стоящий чуть в стороне от нас, только понимающе улыбается, позволяя в полной мере ощутить радость долгожданной встречи.
— И ты, — вдруг выдыхает Рауль, отрываясь от меня и направляясь к Эрику, — ты так сильно изменился… Я даже не сразу узнал, хотя давно должен был привыкнуть видеть по телевизору и в журналах.
Мужчины и сами смеются нелепости этой ситуации. Первая и последняя встреча оставила яркий отпечаток в их жизнях.
— Я думал, что вы здесь и не живете даже, — торопливо проговорил де Шаньи, — что давно уехали куда-нибудь в Америку!
— Нет, — отвечаю я тихо, — Эрику гораздо больше нравится работать именно здесь. Романтику Парижа ничто не заменит, знаешь.
— Понимаю, — соглашается тихо Рауль, — а как вы…
Он было желал о чём-то спросить, когда его прервал громкий возглас нашей дочки, получившей долгожданный подарок от Санты:
— Папа! — восклицает девочка, запрыгивая на руки Эрика. — Папа, смотри, что мне подарили!
Я расплываюсь в улыбке. Любовь нашей девочки к Эрику не имеет границ, ровно как и его к ней.
— Это ваша дочь? — пораженно вопрошает Рауль, глядя на Луиз.
— Да, — кивают я быстро, — вернее… Это длинная история, а здесь не место. Ой! Почему бы нам не отпраздновать Рождество вместе, а?
Мысль, внезапно появившаяся в моей голове, вводит мужчин в ступор, и они оба лишь разводят руками.
— Было бы здорово, — отвечает первым Рауль, — я бы познакомил вас с моей дорогой супругой, да и детям будет веселее!
— Да, — кивает чуть позже Эрик, — мы столько лет никого не приглашали… Стоит провести хотя бы одно торжество в компании старых друзей, так?
Я радостно улыбаюсь мужу, весело хлопая в ладоши, словно ребенок. В очередной раз Эрик делает меня счастливой.
— Я сегодня уже успел выпить, — смеется смущенно де Шаньи, хватая сына за ручку, — так что за руль никак.
— Ничего, садитесь с нами, — отвечаю я с улыбкой, — места всем хватит!
Все вместе мы покидаем теплую атмосферу кафе и выходим на холодную улицу. По пути на парковку, Эрик отключает сигнализацию нашего гелендвагена, и Рауль одобрительно качает головой.
— Вот так машина, — восторгается он, когда мы занимаем места во вместительном мерседесе, — просто монстр!
Усевшись на переднем сидении, я тут же лезу в бардачок, чтобы вынуть оттуда наши с Эриком чуть замерзшие мобильные телефоны.
— Тебе звонил Жерар, милый, — обращаюсь я к Эрику, — и написал, что на завтра тебе дали отгул.
— Вот и прекрасно, — понятливо кивает он и вжимает в пол педаль глаза, вынуждая машину послушно сорваться с места.
На какое-то время в автомобиле повисает тишина. Все мы думаем о своём, думаем о том, сколь много произошло за годы, что мы провели порознь друг от друга.
— А как вы познакомились? — первым тишину разрывает Эрик, и я в который раз отмечаю про себя то, как сильно он изменился.
— Она спасла меня, — тихо отвечает Рауль, оборачиваясь на супругу, и сжимает в руке её ладонь, — спасла во всех смыслах. Знаете, после случившегося я едва не потерял рассудок, пока мне не повстречался прекрасный терапевт.
— С самой первой встречи, — добавляет темноволосая женщина, — с первого столкновения на лестнице клиники, я поняла, что не смогу больше придерживаться собственных принципов, не смогу больше держать с пациентом дистанцию… Отчаяние, что плескалось в глазах Рауля, его немой зов о помощи заставили пасть все предрассудки.
— Боже, — поражаюсь я, — я так счастлива за вас обоих. Сколько лет малышу Дориану?
Мальчишка, сидящий на руках Рауля, расплывается в искренней улыбке и показывает мне на пальцах — шесть.
— Какой взрослый, — тихо смеясь, отвечаю я, — Луиз только четыре!
Мой Эрик тормозит у ворот особняка и разблокирует двери автомобиля, позволяя всем покинуть гелендваген.
— Я поставлю машину в гараж и приду, — мягко обращается он ко мне и передает несколько пакетов.
— Я буду с папой! — восклицает наша дочь, подпрыгивая в детском кресле.
— Хорошо, дорогие, — киваю им я и захлопываю дверцу мерседеса, чтобы поспешить затем к де Шаньи, стоящим у парадной двери.
Вынув из небольшой сумочки ключ, я отворяю вход в дом и пропускаю вглубь прихожей молодую семью.
— Так что за история? — догадывается спросить Рауль в отсутствие Эрика и Луиз.
— Её родители разбились в автокатастрофе, — быстро отвечаю я, тотчас мрачнея, — её родители… Мэг и её замечательный супруг Андре. Всё случилось совсем недавно, пару лет назад, а мы добились опеки над малышкой, ведь…
К моему горлу подступает ком, и я тяжело его сглатываю, прикрывая глаза в отчаянии и невольно сжимая руки в кулаки. Последние десять лет стали нескончаемой погоней за семейным счастьем, обернулись нескончаемыми попытками завести ребенка.
— Всё хором твердили, — тихо всхлипнув, продолжаю я, — что я бесплодна, что не смогу иметь детей… И эта катастрофа, случившаяся с Мэг, стала началом новой для нас жизни, стала нашим шансом.
— Мне так жаль, — печально говорит Рауль, кладя руку на моё плечо, — это просто ужасно, но, с другой стороны, девочка такая замечательная, вам с ней очень повезло.
Я согласно киваю, как раз тогда, когда в дверях особняка появляется Эрик с малышкой Луиз на руках, так на нас обоих не похожей.
— Ну, можем идти за стол? — предлагаю я, отбросив прочь мрачные мысли.
Ещё до отъезда на новогоднюю ярмарку, мы с Эриком вместе приготовили праздничный ужин и теперь нам оставалось лишь разжечь на пышной елке гирлянду и дружно усесться за широкий стол.
Я ждала этого вечера целых два месяца. Ждала терпеливо и стойко. Ждала с замиранием сердца, потому что именно сегодня, прямо в сочельник, я хочу сделать Эрику самый долгожданный, самый желанный для него подарок.
— Знаете, — начинаю я тихо, нервно теребя пальцами юбку теплого платья, — я думала, что канун Рождества мы проведем в кругу семьи, но сейчас… Сейчас я даже рада, ведь именно вы сможете стать свидетелями этой чудесной новости.
