Природная косячность то и дело помогала мне влипать в разного рода истории. Чего только стоил тот случай, когда про мою выходку написала местная поселковая газета. А начиналась «легенда» как в старой песенке: «Дело было вечером, делать было нечего»…

В один из вечеров мы с моей задушевной подругой Светкой сидели на площадке детского сада и изнывали от тоски зелёной. Было невыносимо жарко и ещё более невыносимо тошно. Неуправляемая задорная энергия, хлеставшая через край, отягощала и без того дурные наши головы. Мысль: чего бы такого замутить? – висела в воздухе.

– О! Я знаю, что мы сделаем! – вскричала Светка. – Мы замутим кому-нибудь гадость типа той, что замутили в универе. Есть у нас один мерзкий препод, достал уже всех! Так мы всей группой ему…

– Хм-м, Света, зачем мы будем делать кому-то гадость? – бесчеловечно прервала я. – Мы поступим иначе!

И поступили….

В двадцатых числах июня в местной газетёнке появилась статья под названием «Жертвы розыгрыша», в которой говорилось:

«Редакция газеты не перестаёт удивляться наивности нашего народа. В воскресенье случилось пренеприятное событие. Возле местного дома культуры собралась огромная толпа, которая добрых три часа простояла возле дверей общественного заведения в ожидании, когда же те гостеприимно распахнутся. Излишне говорить, что двери остались закрытыми. Причиной сбора людей стали неизвестно кем напечатанные объявления, расклеенные по всему посёлку, вот их текст:

«Уважаемые жители села!

Доводим до Вашего сведения, что 12 июня 1992 года в районном доме культуры ровно в час дня состоится гуманитарная раздача товаров первой необходимости. Вы сможете приобрести детскую одежду и средства личной гигиены, продукты питания и медикаменты, произведённые в странах Европы и США. В первую очередь будут обслуживаться малоимущие и многодетные семьи.

При себе иметь паспорт».

Завершалась газетная заметка обращением к легковерным жителям, призывавшим их верить только в ту информацию, что публикуется в газете посёлка Залупцы, а не в ту, что на заборе пишется.

Как ни странно, но явившись мозгом и идейным вдохновителем сей замуты, о содеянном к 12 июня я напрочь позабыла. И вот почему: Светка, раньше времени сдав сессию, прикатила домой в середине мая. Текст объявлений был мною набит на аптечной печатной машинке в конце последнего весеннего месяца и той же глухой ночью совместно с ней расклеен на всевозможных заборах и магазинах.

Мавр сделав своё дело, мавр может обо всём позабыть. Но волею случая вышло так, что двенадцатого числа Светкин родной брат чудом оказался в той самой толпе, что собралась возле ДК в ожидании халявы. Придя домой, он сквозь слёзы взахлёб рассказывал всему семейству о несостоявшемся мероприятии:

– Особенно Облысовы порадовали! Припёрлись все девять человек! Аха-ха-ха-ха… хотели больше всех загрести… а-ха-ха-ха…. Придурки! Все с преогромными сидорами! А хрен-то там… а-ха-ха-ха-ха…

Так я, сама того не желая, стала местной знаменитостью, пусть даже и анонимной. Сказать по правде, меня некоторое время мучили угрызения совести из-за столь дурацкой шутки. Успокоение пришло не скоро, да и то после долгих прибалтываний самой себя: «Ну ведь никто не пострадал… Народ собрался вместе, пообщался…. Погодка не подкачала…. Людям вечно некогда, а тут такой прекрасный повод….»

Кока: штришок к портрету

Знакомство с Кокой – именно так к нему обращались все его домочадцы – грозило перерасти во что-то очень серьёзное. О таком принце я и мечтать не смела! Во-первых, нездешний, что уже в отношения привносило пикантности и даже некоего мистицизма. Сын далёкой самаркандской земли, овеянной седыми тайнами, можно сказать, истинный выходец сказочного востока (хотя и русский). Во-вторых, красив, как Аполлон, что любой девушке приятно, хотя и очень хлопотно. В-третьих… В третьих, Кока бредил милицией. Но отнюдь не справедливостью…

– Я в милиции хочу работать из-за перспектив. Там такие шабашки можно заколачивать! Помыслить страшно…

– Какие такие шабашки?

– Ну, ты чего, Майка? Разве непонятно? Зарплата капает, а ещё и дополнительный доход. Притом шабашки больше чем зарплата бывают. Это я точно знаю! Это как стараться будешь.

– Ты взятки собрался брать с людей, что ли????

– Ой, как громко сказано! Почему сразу взятки? Ну-у-у-у, пусть благодарят меня за добрые дела, которые я стану для них делать. Что тут такого? Ты что же думаешь, что на одну зарплату можно нормально прожить? Или ты решила, что в ментуре никто взяток не берёт?

– Может и берёт, но это позорное исключение! И я даже слушать об этом не хочу! – возмущалась я.

– Майя, сними наконец розовые очки! Ты как будто с луны упала! Да сейчас все берут взятки, и это нормально! По-другому в России нельзя!

Это было наше первое разногласие, после которого в отношениях наметилась едва заметная трещина.

Как ни странно, но я на все сто процентов была уверена в том, что жить на честно заработанную зарплату можно. Именно так мы с мамой и жили. Как сыр в масле, конечно, не катались, но были не хуже других. Каждый год ездили в Москву за покупками и даже дважды – на Кавказ, пить минералку, бившую из-под земли.

Мусарня, здравствуй, или казусы поступления

Несмотря ни на что, со школой милиции у меня никак не складывалось. Поступить с первого раза в «полицейскую академию» (именно так я её впоследствии стала называть), находящуюся в городе Чмошске, не получилось. Увы, но и второй заход должного результата не дал.

Причиной первого провала стали двойки по физической подготовке, причиной второго – моё опоздание. Нет, нет, не подумайте, что я опоздала на экзамены! Я опоздала совершенно в ином смысле. Оказалось, что списки поступивших (будущих курсантов) были подписаны начальником «академии» задолго ДО НАЧАЛА вступительных экзаменов. Да, так бывает… Ну а что? Человек всё подписал и укатил на всё лето в отпуск. Почему бы и нет? Генерал, знаете ли, имеет право! Все «откаты» собраны, можно со спокойной совестью наслаждаться житием.

Про казус со списками поступивших нам стало известно благодаря старинному другу детства моей матери. Когда-то дядя Миша был просто Мишкой и дергал мою маман за длинную косу, что её дико бесило. Теперь же он занимал довольно внушительный пост в силовых структурах, а плечи его украшали два просвета и три звезды.

Михаила Семёновича Сергеева мама разыскала после долгих лет разлуки.

– Миша, что же, она у меня совсем тупая? Готовится, готовится девчонка, а толку никакого… и ведь в школе-то хорошо училась, и спортсменка… Ну, как у неё могут быть двойки по физкультуре, если она на соревнованиях первые места занимала?! Я ничего не понимаю!

– Айн момент, Верочка, всё выясню и дам обратную связь, – пообещал бывший одноклассник, несказанно обрадованный столь нечаянной встречей.

И обещание сдержал.

– Веруня, ты понимаешь… Ну, я даже не знаю, как тебе ситуацию эту объяснить…. У ментов всё так…

– Как??? Как, Миша, у этих ваших ментов?

– Верочка, эта школа… Одним словом, школа – это государство в государстве. В ней чего хотят, то и воротят. Ребята мне шепнули, что генерал уехал отдыхать куда-то, а чтобы его не беспокоили, списки поступивших подписал заранее, ещё до начала экзаменов. Эх, Верочка, чего же вы меня раньше не нашли? Я бы всё устроил. В эту школу попасть не так-то просто! В ней одна блатота учится. Я этого генерала лично не знаю, но мои ребята мне бы помогли. Давай теперь уже на следующий год будем ориентир держать. Я помогу Майе поступить. Обещаю.

Свершилось…

Осень девяносто четвёртого ознаменовалась сразу несколькими важными для меня событиями. Во-первых, Кока поступил на очное отделение той самой школы милиции, которую я «штурмовала» дважды. Во-вторых, моё третье поступление, конечно же, не без помощи Михаила Семёновича, наконец-то увенчалось успехом. Зато с формой обучения вышла самая что ни на есть печальная печаль. Именно в тот год, как назло, девушек на очное отделение «академии» не принимали, посему пришлось довольствоваться заочкой, но самое главное заключалось в исполнении моей «Самой Большой Мечты». Я стала сотрудником транспортной милиции.