Обито занимал все её мысли. Он был примешан абсолютно к каждой. Каждая, даже самая посторонняя из них имела его оттенок. Это согревало и подбадривало. Всё-таки она ему небезразлична! Он пришёл за ней! Он вытащил её! Что бы там ни говорил о нём этот языкастый, Обито её не оставил. Она скучала по его рукам, ей не хватало возможности обхватить крупное, отзывчивое на ласки тело и забыться, питаясь его теплом.
Под шорох этих мыслей Ханаби незаметно провалилась в сон. Там, во сне, Обито прикасался к ней сильными руками, на которых почему-то то и дело сами собой возникали кровоточащие порезы. Обито их не замечал, но Ханаби, убеждённая, что ему больно, тянулась к ним, чтобы залечить, и вспоминала, что не умеет, что так и не научилась ирьёниндзюцу, и поэтому просто целовала, пачкая его кровью губы, и ранки заживали от поцелуев, но тут же возникали в новых местах. Ханаби, как щенок, тёрлась головой об его живот, показывая, что отдаёт ему всю себя, что принадлежит ему, и вдруг почувствовала, как волосы мокреют. Она взглянула вверх и обнаружила красный водопад, берущий начало из его груди в районе сердца. Ханаби в ужасе попыталась закрыть дыру руками, но кровь так и хлестала сквозь них, а Обито сидел неподвижно: казалось, он и этой раны не замечает. Ханаби попробовала поцеловать где-то рядом, с краешку — должно помочь, помогало же! Но кровь заливала ей рот и нос, она едва не задохнулась, и пришлось отпрянуть. Нужно что-то делать, он ведь так умрёт! И Ханаби пришла в голову идея, показавшаяся единственно верной. Она с какой-то неожиданной лёгкостью извлекла своё сердце и заткнула им дыру в его груди, перекрыв водопаду выход. Это место тут же затянулось кожей, и последнее, что Ханаби видела, умирая, — это его обеспокоенный, теперь полный боли взгляд…
Проснувшись, она поёжилась.
И всё-таки умирать — это страшно…
А вдруг она всё-таки умерла и эта темнота — всё, что теперь ей осталось?
«Обито… Где ты? Как ты?..» — всхлипнула Ханаби, надеясь мыслями о нём развеять тревогу.
Единственное, что может заглушить страх смерти — любовь.
Беспокойство, вытолкнутое из головы его образом, стало растворяться в воздухе вокруг, отчего даже чернота становилась чуть бледнее и переставала так давить на глаза.
Если бы Ханаби могла, то она бы увидела то, что ещё больше привело бы её в чувства.
Там, за окном, из уличной темноты на неё пристально смотрели два красных глаза.
Комментарий к Фрагмент
XLII
http://savepic.net/7716196.jpg
http://savepic.net/7998248.jpg
http://savepic.net/8266474.jpg
====== Фрагмент XLIII ======
Из грудной клетки к горлу подкатил саднящий комок. Обито сглотнул его, но тот вернулся, и теперь в этом месте стабильно пекло.
Вот всё и закончилось.
Конечно, с новой силой глаз он вполне мог бы применить гендзюцу к главе клана Хьюга, к Хинате, к… кому угодно в окружении Ханаби — заранее. Но не ко всей деревне же?
Кто-то непременно сболтнёт. Ограниченное Цукуёми с целью перевернуть всем мозги и заставить забыть о том, кто он на самом деле?..
Даже если и удастся, есть ещё и другие деревни, другие страны.
Ничего не выйдет. Ханаби рано или поздно узнает правду. Вероятно, уже завтра.
Пришло время прощаться.
Ладонь первой прошла сквозь стекло окна госпиталя — и вернулась обратно.
Он больше не сможет ей ничем помочь.
Он больше не в силах её защитить.
Ему не стоит усложнять всё ещё больше, чем есть.
Ханаби услышала, как за окном колыхнулась ветка и ударилась в стекло. Она повернула голову на звук.
Ветер.
В темноте пещеры, разрываемой лишь пятернёй кидающегося то на одну, то на другую стену света факела, происходил разговор. Однако беспокойный огонёк был тут лишним. Оба собеседника вполне могли обходиться без освещения.
— Что я получу взамен? — раздался молодой, но хрипловатый голос.
— А что ты хочешь? — с задержкой ответил более взрослый, нехотя и снисходительно швыряя слова на пол как подачку. Казалось, ещё чуть-чуть и в темноте раздастся грохот их приземления.
Поставим вопрос по-другому: а разве ты мне можешь что-то дать? — к концу фразы по голосу говорящего почувствовалась улыбка.
— Ну раз у тебя нет пожеланий, то довольно будет и того, что я просто сохраню тебе жизнь, — теперь улыбался старший. Звук его улыбки был веселее, увереннее, чем у второго.
— Мы оба знаем, что это только на время. Меня это не устраивает, — было слышно, как более молодой собеседник нервно переступил с ноги на ногу.
— Я могу добиться того, что мне нужно, и без твоего согласия. Просто так было бы проще. В том числе для тебя. Так что будет лучше, если ты сделаешь всё добровольно.
Раздался едва уловимый металлический лязг.
Свет настенного факела заметался, пытаясь выхватить из темноты какое-нибудь оружие, но так ни за что и не зацепился.
— Ну что ж, я согласен. Вижу, ты настроен серьёзно, — говорящий попытался вернуть себе улыбку.
И почти не было слышно, как он сглотнул.
— Цунаде-сама сказала, что может тебя сегодня отпустить, если ты уже чувствуешь себя лучше… Ей пока некогда самой к тебе забежать…
— Наконец-то! Хоть кто-то! Нэ-сан, сними с меня эту чёртову повязку, с ней что-то не так, она как будто приросла!
— Подожди! Осторожно! Вот так…
Спустя полминуты Ханаби увидела мягко улыбающуюся Хинату. Уфф, как же это прекрасно, хоть и больно, и ярко…
Хината ойкнула, неожиданно оказавшись в объятиях Ханаби, а затем нежно погладила ту по голове.
— Как ты нас всех перепугала…
Ханаби шмыгнула носом и отвернулась в сторону. Она всё ещё чувствовала вину за свой побег. Куда бы её, такую острую, упрятать внутри, чтобы не заметно…
Они же ведь не знают? Разве они могут узнать? Она соврёт отцу, у неё ещё есть время подготовиться. В конце концов, если она единственный раз в жизни не сможет защитить то, что ей дорого, с помощью даже не оружия, а каких-то там слов… Разве она не сможет? Да ерунда!
— Как там Наруто? — спросила Ханаби, изображая искренний интерес и пряча за ним свои метания.
Хината, как водится, потупилась и порозовела. Она уже взрослая, ну сколько можно стесняться каждого пустяка?! Нервная система Ханаби была настолько расшатана, что следующую фразу она выпалила раньше, чем подумала, и, тем более, раньше, чем Хината успела ответить:
— А я вот тоже влюбилась!
Она заявила это гордо, намереваясь подбодрить сестру, наконец-то подтолкнуть её к откровенности, заставить поделиться… Но лицо Хинаты как-то нехорошо вытянулось, рот приоткрылся…
«Ну вот, что я наделала! Нет — это что с ней поделаешь?!» — Ханаби мысленно была ещё возмущена, но уверенность уже потихоньку стала от неё ускользать.
— И в этом нет ничего страшного! — к концу этой фразы Ханаби уже поняла, что натворила, и внутри заскреблось что-то неуютное. Но отступать уже было поздно.
— С Наруто всё в порядке, — дрожащим голосом выговорила Хината. — Он сейчас на миссии… А тебя сегодня ждёт отец, — она изо всех сил прятала глаза. — И, ты знаешь… Не верь ничему, что он скажет, хорошо? — торопливо закончила она.
Ханаби никак не могла решить, возмутиться ли ей по поводу того, что сестра игнорирует её признание, или промолчать.
— И пожалуйста, пообещай, что прежде чем предпринять что-то… серьёзное… ты сначала посоветуешься со мной. Я как твоя старшая сестра волнуюсь за тебя…
— Если ты об этом, то я, между прочим, уже!.. — с чувством начала Ханаби, однако была прервана вошедшим в палату.
— Наруто-кун?! Разве ты не… — на Хинате можно было уже смело жарить барбекю.
— Всё в порядке. Я клон, — засиял нарушитель спокойствия. Ханаби скрестила руки на груди и надулась. Она почти успела похвастаться сестре самым главным и заодно осадить её за чрезмерную опеку. Хината вон сама всё никак даже не признается Наруто! А Ханаби, значит, поучать вздумала! Да что она понимает!
