Завороженно глядя на эти странности, Ханаби осторожно коснулась линии-границы, но сколь-нибудь рельефного перехода не почувствовала.

Спохватившись, что пора бы продолжить начатое, она постаралась вытянуть бинт из-под спины. Однако то ли пациент был слишком тяжёл, то ли у Ханаби просто не хватало сил, но ничего не получалось. Не желая лишний раз беспокоить его просьбами перевернуться, Ханаби не прекращала попытки до тех пор, пока её липкими пальцами не коснулась разгадка. Похоже, на спине тоже раны, и она сейчас только мучает того, кого должна лечить…

Сделав пару глубоких вдохов для восстановления самообладания, Ханаби всё же попросила шиноби перевернуться на бок. Не дождавшись ответа, она попробовала подтолкнуть его сама, но не тут-то было. Уже в следующее мгновение Ханаби поняла смехотворность идеи сдвинуть с места такую гору мышц. Её техника — мягкая ладонь. Она никогда не была особенно физически сильна.

Ханаби задумчиво и бережно провела рукой по более или менее целому предплечью, по левому боку. Можно сказать, применила свою технику в прямом смысле. Нужно было приводить его в чувства. О том, чтобы оставить всё, как есть, не шло и речи. Даже ей было очевидно, что перевязку давно не делали, и это казалось странным и уже просто опасным. Особенно учитывая жар. Наверное, он бесклановый или из какой-нибудь не очень влиятельной семьи, вот за ним толком никто и не следит. Интересно, у него же есть кто-нибудь? Родственники?

На тумбочке ни еды, ни воды, ни других следов посещений. Кроме кулёчка Ханаби. Подумав, она решила его не забирать. И при случае помочь поесть. Больничная стряпня — дело нерадостное.

Ей хотелось сказать что-нибудь ободряющее, но она не знала, что. Несмотря на то, что перед ней был явно взрослый молодой человек, её рука так и тянулась потрепать его по волосам — таким до невозможности беззащитным он выглядел. В какой-то момент Ханаби смутилась, что гладит его, как котёнка. Тем более что эти прикосновения ни к чему не приводили, а тормошить как следует казалось жестоким.

Ханаби внезапно поняла, что не знает его имени. То есть даже позвать не может.

— Перевернитесь, пожалуйста! — сделала она очередную попытку и с надеждой легонько подтолкнула в бок, чтобы дать понять, в какую сторону.

Её рука неожиданно по инерции продолжила движение — прямо вслед за ним. Наконец-то! Ханаби почти успела уже отчаяться и укрепиться в предположении о травме головы.

Не теряя ни секунды и справедливо полагая, что в таком положении находиться тяжело, Ханаби постаралась как можно быстрее размочить и снять бинты. Снова пришлось чуть дёрнуть — и внутренне сжаться от короткого стона.

— Прошу прощения! — вырвалось у неё смущённо.

Предположения по поводу спины подтвердились. Настал черёд проблемы номер три. Как теперь заставить его сесть?!

Ведь бинт придётся обернуть вокруг несколько — возможно, десятков! — раз. После головоломки с переворачиванием эта задача казалась совершенно невыполнимой. Ханаби аж застонала от отчаяния.

Отругав себя сто раз за то, что заигралась в опытного медика, она принялась покусывать кончик пряди волос. Это всегда помогало что-то придумать.

Пока Ханаби с глупым видом и мутным взглядом таращилась в пространство перед собой, ниндзя зашевелился, устав, по-видимому, лежать в неудобной позе. Во всех его движениях будто возникла какая-то осмысленность. «Это мой шанс», — подумала Ханаби и метнулась вокруг него, чтобы успеть оказаться спереди и подтолкнуть к принятию вертикального положения. Для этого пришлось подхватить его под мышки и что есть силы упереться ногами в пол.

— Вот так… Ещё чуть-чуть… — между усилиями выдавливала из себя Ханаби.

Всё-таки он чуть помогал ей. А когда Ханаби додумалась столкнуть его ноги с кровати, дело по инерции и вовсе пошло отлично. Оперевшись обеими руками о край койки, свесив голову на грудь и дыша слегка приоткрытым ртом, он сидел вполне устойчиво. Ханаби пыталась что-то спросить, но, кажется, все его силы уходили на то, чтобы оставаться вертикально. Лишь костяшки пальцев всё больше белели от того, как он крепко сжимал свою опору.

Как можно оперативнее завершив перевязку, Ханаби позволила пациенту вернуться в удобное положение. На слова он по-прежнему не отвечал, повинуясь её рукам почти бессознательно.

Задумавшись, стоит ли трогать голову, Ханаби решила, что всё равно ничего в этом не понимает, поэтому лучше не лезть. Напоследок благодарно сжав локоть пациента, она с чувством выполненного долга покинула палату. И только очутившись у Наруто, с ужасом осознала, что её приметный свёрток так и остался на тумбочке.

====== Фрагмент X ======

— Брось! Скажи лучше, как там Толстобровый Сенсей?

Шикамару сидел в низком, деревянном до табуреткообразности кресле, закинув ногу на ногу и привалившись к стене, и вертел в руках перед собой связку ключей. Погружённый в свои мысли, он не сводил с неё взгляд, будто ничего интереснее вокруг не было. Во всяком случае, бестолковую болтовню Наруто и Ли, наполнявшую палату, назвать заслуживающей внимания точно было сложно. Шикамару к ней почти не прислушивался.

— Учитель, как всегда, восхищает меня своим самообладанием! — отозвался Ли; его голос доносился фоном, как сквозь вату. — Он поправляется медленно, но заражает своей непоколебимой уверенностью в хорошем исходе! И ты непременно выздоровеешь, Наруто!

— Я рад за него! Жаль, не могу его лишний раз навещать.

— Ты не должен отчаиваться! — по-своему растолковал его ответ Ли. — И в этом тебе помогут тренировки! Используй силу своей юности на полную!

Шикамару поморщился, как всегда при столкновении с фанатичностью дуэта местных мастеров тайдзюцу. И когда им уже надоест?

Тренировки, серьёзно? В таком состоянии? Если бы у самого Шикамару была возможность вот так валяться и отдыхать от миссий…

— А? — рассеянно переспросил Наруто.

— Режим сеннина! Во время того боя Сакура-сан говорила, что при его использовании регенерация идёт быстрее за счёт природной чакры! Разве ты не помнишь?

— Точно, кажется, Сакура-чан что-то такое упоминала, — по голосу было слышно, что Наруто сосредоточенно нахмурился. — Конечно! Я выздоровею даже быстрее, чем Толстобровый Сенсей!

Тем не менее Ли всё же нравился Шикамару своими открытостью и самоотверженностью. К тому же, он имел качества отличного исполнителя. На такого можно положиться. И с режимом сеннина неплохая идея…

Вот… чёрт!!!

Нет, нет, нет!

До него только что дошла катастрофичность ситуации. Но прежде чем Шикамару успел вскочить, Наруто уже закрыл глаза, сложил печать, и теперь веки его стремительно приобретали характерный жёлтый окрас.

Шикамару резко замер и принялся пристально наблюдать за ним. Оставалось теперь только надеяться, что пронесёт. Вряд ли у Наруто хватит сил надолго.

Бум. Глаза с горизонтальным зрачком распахнулись ужасающе быстро. Одновременно Наруто вздрогнул всем телом и подался вперёд.

— Что?! Шикамару, здесь враг! Я чувствую его чакру! Скорее!!!

Шикамару с хлопком закрыл лицо рукой.

Удачи не случилось.

Что теперь сказать Пятой?

На то, чтобы остановить стремглав кинувшегося к двери Наруто, ушло много чакры. Шикамару вспотел так, будто на него вылили ведро воды. Если бы не молниеносно подоспевший Ли, теневой захват и вовсе его бы не удержал. Режим сеннина — адская вещь.

— Наруто. Стой.

Шикамару пытался отдышаться, продолжая держать руками печать.

— Всё не так, как ты думаешь. Он не опасен. Он у нас в заложниках.

Наруто силился осознать сказанное.

— Но! Шикамару! Ты же знаешь, на что он способен! Нужно спешить!!!

— Нет. То есть знаю. Но сейчас это не имеет значения. Он лишён этого додзюцу.

Нужно было остановить Наруто. Пришлось нехотя рассказать. Бывший до этого также не посвящённым в тайну Ли открыл рот и хлопал глазами.

— Учтите, это закрытая информация. Согласно приказу Хокаге, делиться ей с кем-либо запрещено. Наруто, доступ к нему тебе заказан. Это не обсуждается.