Джендри был приземлен. Он был чутким, трудолюбивым и добрым. Он был предан своей семье и друзьям, а также серьезно относился к ответственности. Как земля скрывала в своих недрах огненное ядро, так и в Джендри был скрытый огонь, в котором он яростно сгорал, когда что-то его провоцировало. Все эти его достоинства и привлекли Арью к нему, тихо и ненавязчиво, как и сам Джендри.

Позже, когда она выяснила, кем оказался отец Джендри, и как он провел все эти годы, справляясь с тем, что мало знает о своем происхождении, Арья стала подозревать, что сдержанность Джендри происходит от его неуверенности, и он использует ее в качестве щита, чтобы защитить себя. Годами Джендри считал себя сиротой и до того, как он стал жить у Моттов, он пять лет провел, переходя от одной приемной семьи к другой. Понятно, что, будучи шестилетним мальчиком и живя с незнакомыми людьми, которым не было до него особого дела, он выработал свой способ защиты для мыслей и эмоций. Джендри самостоятельно научился существовать в мире незнакомых людей, спрятав огонь глубоко внутри себя.

Ей не трудно было понять, как на фоне скрытости Джендри его легко смогла затмить ослепительная яркость и рок-звездность, которую излучал Якен. Арья увлеклась им с того момента, как познакомилась с ним. Его манера говорить, неоспоримая музыкальная гениальность и харизма вызвали в ней интерес и захватили воображение. Она моментально в него влюбилась, и очень легко вписалась в его мир. Даже после того, как Джендри признался ей в своих чувствах, и они разделили свой первый поцелуй на «Музыкальной Битве», Арья выбрала Якена, потому что не верила, что ее чувства к Джендри могут быть сильнее, чем чувства к Якену.

Теперь она понимала намного лучше. Джендри не ушел на задний план даже после того, как она начала встречаться с Якеном, Джендри остался в ее мыслях на первом месте, и, не осознавая этого, она реагировала на его настроение, оставаясь под влиянием всего того, что он с тех пор делал.

В тихом омуте черти водятся. Как никогда она понимала эту поговорку, не только потому, что она прекрасно отражает натуру Джендри, но и потому, что она описывает глубину чувств Арьи к нему. Поверхность может оставаться спокойной и безмятежной, но река под ней течет стремительно, искренне и глубоко. Если эта река была любовью, если то, что она чувствовала к Джендри, было любовью, если это была та любовь, которую она не могла испытывать к кому-то еще, то тогда она утонула в ней.

За последние несколько месяцев Джендри немного избавился от своей сдержанности и, вместе с тем, выросла его уверенность, когда он разобрался со своей самоидентичностью. Выступления на сцене вместе с Братством без знамен пошли ему на пользу, как и его популярность среди девушек. Ей нужно было взглянуть на него глазами другого человека, так, как его видит Жасмин, чтобы она осознала, что все это время было у нее перед носом.

Но, может быть, уже слишком поздно?

Арья снова вытерла лицо рукой. Ее мысли слишком путались, и она была не в состоянии проанализировать выражение лица Джендри после того, как он прервал их поцелуй и отстранился от нее. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя, и ей нужно было время, чтобы подумать. А самое главное, ей требовалось время, чтобы оправиться после своего первого расставания.

_______________________

Джендри

Он выглядел и чувствовал себя гораздо более спокойным, чем рассчитывал. Проспав три часа, он проснулся и обнаружил свое имя и лицо на первой полосе всех газет Королевской Гавани. О нем также упоминалось в газетах соседних городов – Эссоса и Волантиса, а также в двух наиболее уважаемых на всю страну газетах. Он знал это, потому что Паук Сплетник скрупулезно выложил все ссылки в своем блоге.

Баратеоны, так же как и Старки, входили в элиту богатейших аристократических династий. Их имена были синонимами известных фамилий, таких как Ротшильд, Рокфеллер, Вандербильт. Эти династии сделали свои огромные состояния в промышленном и банковском секторе, и их влияние простиралось на десятилетия, а то и на века. Может, вы и не знаете их в лицо, но наверняка слышали их имена.

Признание Роберта Баратеона в том, что он является отцом еще одного незаконнорожденного сына, которому почти восемнадцать лет, было расценено как грандиозная новость, потому что это влекло за собой вопросы, касающиеся его солидного состояния и того, какая его часть теперь принадлежит Джендри. Роберт уже признал одного сына, рожденного вне брака с Серсеей Ланнистер, и в одной из статей высказывалось сомнение, что же унаследуют трое так называемых «законных» детей Роберта. В статье говорилось, что легитимность старых законов больше не распространяется на современное общество, и при условии, что отцовство будет установлено надлежавшим образом, как в случае с Джендри, права «незаконнорожденного» ребенка на наследство ничем не уступают правам «законнорожденного» ребенка. Джендри отметил для себя эту часть статьи не потому, что он хотел еще больше денег от своего отца. Теперь он знал, что если бы захотел предъявить иск, то имел бы для этого все законные основания.

Рано утром Дональд Лювин позвонил ему домой, потому что был предупрежден об участии Джендри в аукционе. Большую часть утра адвокат провел за обучением Тобхо тому, как следует отвечать на телефонные звонки, которые должны были последовать, и тому, как поддержать Эллен, когда местные журналисты начали ломиться в их дверь.

На этот раз они были готовы. Все держались невозмутимо, и это отчасти объясняло то, почему Джендри чувствовал себя спокойно. «Пицель и Партнеры» в переговорах с Дональдом Лювином сообщили о том, что Роберт сделает заявление насчет Джендри в этот же день, но немного позднее, и Лювин посоветовал приемным родителям Джендри сделать то же самое для его же блага. Обе стороны сообща решили, что будет передано в СМИ. Они должны были придерживаться версии, что отцовство было давно установлено, но оба семейства предпочли хранить это в секрете, чтобы оградить свою частную жизнь и анонимность Джендри. Однако, когда данные свидетельства о рождении Джендри были обнародованы, хранить тайну его рождения и дальше стало невозможно. Было решено, что аукцион холостяков станет подходящим событием для его официального дебюта, и что с разрешения Роберта Станнис и Селиса включили Джендри в состав участников.

Это была чистенькая и аккуратная история, чтобы накормить прессу, и Джендри был согласен с тем, что если эта версия и не совсем соответствовала действительности, то была самым простым способом избавления от внимания прессы. Рано утром Станнис позвонил ему; как обычно, он говорил строго, но, в то же время, был доволен результатом.

«Мы и надеяться не могли на столь благоприятный исход, - сказал мужчина, - все идет по плану».

«Похоже, что так, - согласился Джендри. – Вы выполнили свои обязательства передо мной, если это то, к чему вы стремились».

«Да, выполнил», - голос Станниса прозвучал устало.

«Почему у меня все время такое ощущение, что вы что-то скрываете от меня? – спросил Джендри. – Все ваши планы и разговоры о долге… я больше не куплюсь на это, Станнис…не куплюсь».

«Ты бы обиделся, если бы я сказал тебе, что в конечном счете ты был средством?»

«Обиделся? – у Джендри голова закружилась при мысли о том, через что он прошел, и осознал, что уже ничто его не может удивить. – У вас ведь есть какая-то грандиозная конечная цель, не так ли? И для нее вам нужно мое участие».

«Мне нужно, чтобы ты исполнял свою роль, - признался Станнис. – С самого начала все, что мне от тебя было нужно, это твоя кровь».

«Ну, вы ее получили».

«Мне также было нужно, чтобы ты был послушным».

«Разве я не был очень послушным?»

«И… ты оказался довольно забавным… Я и предположить не мог, что Ширен так к тебе привяжется. Ты вернул эту маленькую девочку к жизни».

«Это трогательно, Станнис, - многозначительно произнес Джендри, – но что вы хотите сказать мне? Что изначально планировали использовать меня в качестве пешки в своей схеме, а потом я вам действительно понравился?»