Хрупкая маленькая Жемчужина навсегда останется хрупкой маленькой Жемчужиной в глазах своего Алмаза — незаметным интерьером, вечным помощником, но не более. Она стирает с щёк слёзы, всхлипывает и садится на горячий песок.

Если её Алмаз будет счастлива без неё — так тому и быть. Жемчужина знает, как сильно её возненавидит Розовая, если она сейчас свяжется с другими Алмазами, как будет проклинать её, и это кажется ей самым страшным проклятьем, невыносимым наказанием, которого она не выдержит.

Роза не врёт, когда говорит Грэгу, что ни за что не вернулась бы в Родной мир. Она взаправду не желает возвращаться обратно, но в глубине души всё равно скучает — пусть и не по дому, но по любимым сёстрам.

Появится ли в её отсутствие новый Алмаз? Как скоро забудут её Жёлтая и Голубая?

Задумываться о том, как они поживают без неё, тяжело; Розовая старается думать об этом как можно реже. Её любовь к Грэгу занимает в последнее время все мысли, забивает голову; эта любовь абсолютно иная, не такая, как любовь к сёстрам или к Кристальным самоцветам, — она пьянит и мешает связно думать, толкает на безумные поступки. Как, например, рождение ребёнка.

Органическая жизнь полна разнообразия. Долговечность её заключается не в бессмертии отдельных особей, а в бесконечном цикле жизни и смерти, смене поколений, и одна мысль о том, что Розовая сможет привнести во Вселенную нечто уникальное, особенное, своё…

Она сможет по-настоящему создать новую жизнь, не забирая чужую.

====== Часть 17 ======

Жёлтая появилась первой. Их разница в возрасте с Голубой составляет всего сотню лет — самая малость, ничтожная сотня, однако Жёлтая справедливо ощущала себя старшей и чувствовала ответственность за более младшую сестру. Тогда они были ниже, чем сейчас, но ненамного, да и внешне их физическая форма слегка изменилась с тех времён.

Голубая была более робкая и неуверенная, Жёлтая — чересчур самоуверенная и вспыльчивая, и постепенно эти черты их характеров сгладились, стали практически незаметны. Они делали много ошибок, покрывали друг друга перед Белой, хвастались успехами, жаловались на неудачи; Жёлтая помнит, как крепко сжимала ладони Голубой, когда та тихо признавалась в том, что ненавидит раскалывать самоцветы.

— Их ошибки в будущем могут привести к уничтожению других самоцветов, — успокаивала она сестру. — Будет только хуже, если ты начнёшь жалеть виновных.

Голубая лишь шмыгала носом и бормотала, что всё понимает.

Многочисленность колоний Белой сильно впечатляла Жёлтую, вдохновляла быть всё лучше и лучше. Она посвящала учёбе огромное количество времени, психовала, когда Белая говорила, что этого недостаточно, позорно плакала в углу своей комнаты, когда неудач было слишком много. Всего один раз она забыла закрыть дверь, и именно в тот раз к ней зашла Голубая.

Но она ничего не сказала — всего лишь присела рядом, робко обняла сестру и начала утешительно гладить по голове.

Жёлтой не нужна жалость — прямо так она и хотела сказать, но не смогла. Прижимаясь к Голубой и плача, как глупый слабый самоцвет, она чувствовала, что становится легче, гораздо легче. Та не произнесла ни слова, пока она не успокоилась полностью, а затем поцеловала сестру в макушку и предложила погулять и развеяться.

— Ты слишком много работаешь, дорогая, — фраза, которую Жёлтая слышит и по сей день, но ничего с собой поделать не может. Ответственность за младших сестёр лежит на ней многие тысячи лет, даже притом, что этой ответственности от неё никто не требует.

Жемчуг по-прежнему наблюдает за Грэгом и Розой издалека, за что ловит молчаливый упрёк от Аметист, которая также обделена вниманием старшей подруги, но слишком горда, чтобы навязываться.

Однако присмотр за Розой — давняя привычка Жемчуг, одна из тех немногих, от которых она не избавилась со времён принадлежности Родному миру. Времён, когда Белый Алмаз строго-настрого наказала ей следить за младшим Алмазом, оберегать от ошибок; когда Жёлтая закатывала глаза на проделки Розовой и большинство поручений отсылала напрямую её Жемчужине; когда Голубая смотрела с опаской на отношения своей сестры с прислужницей, словно чуя неладное.

«Сколько судеб изменило одно желание Алмаза…» — думает Жемчуг с горькой усмешкой на лице. Какое чудо — невиданную ранее свободу! — сумела подарить им Розовая. Какое чудо она собирается явить этому миру сейчас…

Месяц — очень ничтожный срок по меркам самоцветов, но конкретно эти девять месяцев растягиваются в вечность. Жемчуг прочла всевозможные материалы о рождении человеческих детей и всё равно боится: откуда ей знать, как всё пройдёт в случае с Розой? Но она должна быть рядом, просто на всякий случай, если вдруг что-то пойдёт не так…

Никто не может быть ближе к Розе, чем она.

Глаза всё равно выдают Жемчуг с головой: она паникует, безумно боится, когда Роза хватает её за руку и уводит в специально подготовленную комнату.

— П-почему бы не позвать Гранат? Она же тоже!.. — пытается как-то отбрыкаться Жемчужина, но та смотрит с мольбой.

— Только ты… — произносит она ослабленным голосом. — Я верю тебе больше всех…

«Почему у тебя такой вид, словно ты умираешь?» — паникует Жемчуг ещё сильнее.

— Просто… побудь рядом.

— Не говори это так, словно ты прощаешься, — она сжимает кулаки, на что Роза лишь вымученно улыбается.

— Послушай, Жемчуг…

— О, нет… нет-нет-нет…

— Мне уже тяжело держать свою форму…

— Ты знала это с самого начала, ведь так? Зачем тогда решилась?!

— Не с самого начала, — тихо смеётся Роза. — Всего пару месяцев назад поняла…

Жемчуг боится даже касаться её, словно одно касание — и Роза исчезнет, растворится навсегда и навеки.

— Это был глупый эксперимент, его пора прекратить!

Роза качает головой в знак отрицания и гладит себя по животу.

— Он будет жить…

— Но должна жить ты!!!

— Пожалуйста, присмотри за этим ребёнком…

— Почему ты всегда делаешь только то, что ты хочешь?! — кричит Жемчуг уже в пустоту. Яркий сияющий свет ослепляет её, но она упорно пытается что-то рассмотреть.

Постепенно свет меркнет. Детский плач практически оглушает своей неожиданностью.

— Ты заработала право на собственную Жемчужину, — столь значимую новость Жёлтый Алмаз сообщает Яшме лично. — Твои заслуги отметили абсолютно все твои командиры, а также я сама.

За свою жизнь Яшма видела много Жемчужин: трёх, принадлежавших самим Алмазам, с десяток тех, кто принадлежал её командирам, ещё двадцать — мельком, когда высокопоставленные самоцветы проходили мимо, а маленькие помощницы следовали за ними на почтительном расстоянии. Право на получение Жемчужины сугубо добровольное: хочешь — пользуйся, не хочешь — никто не заставляет.

Жемчужины появляются всего на нескольких планетах Родного мира, в специально отведённых для этого Детских садах. Их не нужно много, потому что личная Жемчуг — это прежде всего либо заслуга за верную долгую службу, за выдающиеся достижения, либо же они присваиваются по праву рождения, если самоцвет редок и полезен сам по себе.

Яшме не нужна Жемчужина. Ей льстит то, что она дослужилась до такой чести, но лишней мороки на свою голову не хочется. Она сразу говорит об этом Алмазу.

— Ты можешь передумать в любой момент, — понимающе кивает правительница. Её бойкая Жемчужина смотрит на Яшму менее понимающе. Той, впрочем, всё равно.

Как воспитывать человеческих детей?

Жемчуг следует абсолютно всем инструкциям, описанным в книгах, но такое ощущение, что авторы этих книг специально описывали ровно противоположные методики. И пока она пытается найти общий язык с маленьким мальчиком, с ним совершенно спокойно общается Грэг, Аметист втайне подбрасывает его к самому потолку под заливистый детский смех, а Гранат умеет находить слова, чтобы он не буянил.

Не получается только у одной Жемчуг. Словно весь мир сговорился против неё.