— Но что-то ведь послужило толчком к разговору.

— Да, разговор Антонина и Адель. Она на него чуть ли не волком смотрела, — засмеялся он.

— Это странно.

— Что именно?

— Ну… Адель ведь старается ни с кем не вступать в конфликты, поддерживать нейтральные отношения. А тут такая неприязнь, да еще и обоюдная.

— А мне кажется, это нормально. В жизни должны быть и друзья, и враги. Иначе существовать в этом мире неинтересно.

— Лучше жить без конфликтов, — тихо возразила Эйлин, не поднимая взгляд.

— Я и не спорю. Только, к сожалению, это невозможно, — глубоко вздохнув, ответил Оггюст, замолкая. Несколько минут они молчали, уйдя в свои мысли и механически выполняя выученные на зубок движения. — Все, хватит о грустном, — снова подхватив ее, улыбнулся он. — В танце нужно расслабиться и улыбаться, как я уже сказал, а не надевать маску недовольства и скептицизма. Тем более такой прекрасной мисс Принц. Улыбнитесь, и пусть остальные мужчины завидуют мне в эту минуту.

Эйлин робко подняла на него взгляд, а потом, почувствовав волну уверенности, поднимающуюся изнутри, лучезарно улыбнулась, а в черных глазах заискрились отсветы свечей.

На секунду. Всего на секунду Оггюст залюбовался этим.

***

Начало POV.

Как только мы вышли на балкон, прохладный ветер ударил в лицо, и, похоже, решил поиграть с прической. Пусть даже не смеет! Я слишком ценю работу домовиков и свое терпение, которое вскоре подойдет к концу.

Будто слыша мои мысли, что, как по мне, не странно. Говорят же, ветер в голове свищет, значит, имеет доступ в мозг. А тут и матушка-природа могла постараться, так что это чудо сканирует мысли. Так вот, не будто, а слыша мысли, ветер тут же переключился на Долохова.

Вот это то, что надо. Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя хвалю я. О-па, Мойдодыр вспомнился. Интересно, к чему? Наверняка не просто так. В жизни вообще ничего просто так не происходит.

— Смотрю, тебе лучше, — прервал мои заумные размышления Ан… Долохов, заставив вздрогнуть. Видно, судьба у него такая — голосом пугать.

— С чего вы взяли?

— Здоровый румянец на щеках появился, а в зале исчез, — облокотившись на белые перила, легко ответил он.

— Неужели вы так внимательны? — я сделала еще один глоток пунша под скептичный взгляд этого. Да, идеально. Теперь буду его так величать. Хотя бы в голове.

Напиток теплой волной прокатился по организму и попал в желудок, смешавшись с желудочным соком. Сейчас еще и печень подключится, которую я сажаю, употребляя алкоголь.

— Стараюсь замечать все, что может как-то пригодиться.

— И как успехи?

— Я ими доволен. И почему тебя вдруг это стало интересовать? — чуть прищурив один глаз, спросил он. Я даже засмотрелась, как в одном пляшут отсветы свечей, а другой потемнел. Две грани жизни. Две грани нашего мира.

— Ээ, — не очень умно, а если точнее, как ребенок, протянула я две буквы алфавита, чем насмешила этого… Этого павлина. Что-то у меня с каждым разом прозвища все лучше и лучше в голову приходят. А мозг туманится все больше и больше, потому что несу какой-то бред. — Вот говорите, что все замечаете, а то, что в бокале не сок, а пунш до сих пор не уловили. Или наличие алкоголя, хоть и в такой маленькой дозе, у меня в крови ни о чем не говорит?

Хотя нет, мозги еще не все растеряла. Даже фраза хорошо построенная получилась. Ну это ли не жизнь? Стой, наслаждайся, пунш пей.

— Думаю, тебе хватит, — остановив мою руку, этот забрал бокал, смотря прямо в глаза. И это отбило всякое желание сопротивляться или говорить.

Да что же такое происходит?!

Я тряхнула головой, пытаясь согнать непонятную пелену с глаз и головы, а потом подошла к перилам, облокотившись на них. Вдох-выдох, вдох-выдох. Свежий прохладный воздух всегда приводит в чувство. Сейчас все последствия не разбавленного пунша должны пройти. Вот сейчас… Еще минуточку…

— Боюсь, только свежий воздух тебе не поможет, — прервал мои подсчеты этот, все еще крутя в руках мой стакан с моим пуншем.

— Почему же? Я выпила не так уж и много.

— Конечно, — смерив меня снисходительным взглядом, ответил он. Стоп, почему я не хочу разбить ему нос? Раздражение? Злость? Вы где там потерялись? — Только зелье, добавленное сюда, так быстро не отпустит.

— Зелье? Какое зелье? — смотрю, сегодня прямо вечер вопросов. И все они из-за Долохова. Не было бы этого, не было бы вопросов. Надо уходить отсюда и посидеть где-нибудь в тишине, спокойствии, в компании Эйлин… Да, то что надо. Сейчас уйду… Еще минуточку…

— Понятия не имею. Но тут ярко выражены некоторые ингредиенты, например… — он остановился, видя, что я не вслушиваюсь. Да, я пытаюсь заставить себя уйти. Только не получается. — Что ты делаешь? — усмехаясь, спросил он.

— Да, ничего, — я недовольно сдула прядь волос, упавшую на глаз, и отпустила подол, скрестив руки и сердито выдохнув. От обиды. Из-за чертова зелья у меня поменялись эмоции и власть над собственным телом. Ух, дедушка. Я тебе это еще припомню!

Хотя, сама виновата. Напиток ведь предназначался Розали. Но все равно. Она бы сразу поняла, что в пунше зелье. Нюх-то никуда не делся. А я не смогла. Вот и расплачиваюсь.

Я посмотрела на прозрачные двери. За стеклом кружились многочисленные пары. Кавалеры улыбались дамам, слушая их разговоры и задорный смех. Им было хорошо. Им было весело.

А с кем я танцевала кроме папочки, Фрэнка и Оггюста? Если подумать, то меня хоть и приглашали, но я никогда не принимала эти приглашения. Та глупая влюбленность не считается, ведь мы даже не дотанцевали.

— Антонин, а вы любите танцы? — задала первый пришедший в голову вопрос, как завороженная наблюдая за ними. Счастливыми и вальсирующими.

— К чему ты спрашиваешь? — отозвался тот, поставив бокал на перила.

— Вы не ответили на вопрос.

— Ты тоже, — я прям почувствовала, как он улыбнулся. Только голос прозвучал не насмешливо, а… даже не знаю как. По-другому.

— Вы потанцуете со мной? — резко повернувшись к нему, задала этот странный вопрос.

Почему нет? Не такие мы уж и враги, а плохого Долохов ничего не сделал. Мне уж точно. Он друг Фрэнка, гостит в нашем поместье. Почему я не могу с ним потанцевать? Это ведь точно не будет считаться чем-то зазорным. Наоборот, думаю, и Том, и братишка будут довольны. Что-то вроде знака перемирия. Я поверила им, а они не трогают меня. Ну и посмотрю, каково это, танцевать с кем-то посторонним.

Наверняка необычно. По-новому.

— Раз вы настаиваете, — улыбнулся он, протягивая мне руку. Несколько секунд я смотрела на нее, а потом вложила свою. Всего один танец. Что это может изменить?

Мы вышли на паркет буквально с первыми аккордами и тут же влились в строй.

А это оказалось не так страшно — танцевать с кем-то другим. Это было непривычно. Но почему-то легко. Определенно из-за действия чертова зелья. Мне нравится танцевать с Долоховым только благодаря странному зелью!

Я огляделась, выцепив взглядом Эйлин, танцующую с Оггюстом. Подумать только! И она еще жива, даже в обморок не грохнулась. Стойте, что? Они еще и разговаривают?

Мама, кажется, я нашла себе нового кумира в виде лучшей подруги.

— Чему ты улыбаешься? — прервал мои мысли Долохов (в который раз за вечер?). И да, я снова вздрогнула.

— Моя лучшая подруга танцует с дядюшкой.

— И что в этом смешного?

— Я бы на ее месте не осмелилась танцевать с тем, в кого влюблена последние семь лет. Причем безответной и нежной любовью, — легко ответила то, о чем предпочитаю вообще не говорить. Даже с Розали. И почему у меня нет с собой безоара? — И да, я просто очень за нее рада. Разве это плохо?

— Безответная любовь? — задумчиво проговорил Долохов, не отвечая на мой вопрос. Серьезно? Сколько это будет продолжаться?

— Что-то не так? — чуть раздраженно переспросила. Раздраженно? Ко мне возвращаются чувства? Эффект зелья проходит или мне кажется?

— Просто подумал, что в твоем характере было бы попытаться их свести, — пожал плечами он, резко подняв над землей. Ээй, предупреждать надо! Я же так и правда инфаркт получу.