Розали усмехнулась. Эта девчонка, похоже, и пяти минут не может прожить, чтобы не нарваться на приключения. Стало интересно, что можно было натворить в этот раз, чтобы так бояться? Кстати, бояться кого? Адель ведь могла сболтнуть что-то лишнее Тому. А если… Мерлин, упаси!
Подхватив подол, Розали бодро зашагала в сторону дома, но замерла, смотря, куда скрылась сестренка, и раздумывая, а не стоит ли поговорить?..
— О, мисс Лестрейндж. Не ожидал вас встретить, — из-за также открытой двери вышел спокойный Антонин. Он мимолетом огляделся по сторонам, снова возвращая взгляд на нее. — Прекрасная погода, не так ли?
— Вы правы. Самое время для прогулок.
— Уверен, ваша сестра придерживается такого же мнения. Как думаете, могу я составить ей компанию?
Несколько секунд она с удивлением глядела на Долохова. Что же такое случилось, если он спрашивает у нее, может ли составить компанию Адель? Должно быть, что-то невероятное, иначе это никак не объяснишь. Кажется, раньше эти двое не сильно пересекались.
— Думаю, она будет не против вашего присутствия. Разговор-то поддержать сможете. Если вытерпите Адель, — усмехнувшись, Розали склонила голову и зашла в дом, прикрывая глаза от полумрака, царившего в коридоре.
— Благодарю, мисс Лестрейндж, — донесся до нее смешок Антонина.
Решив для себя обязательно выпытать все у Адель, Розали приподняла подол и отправилась в кабинет к папочке. Разговор уж точно еще не закончен. Он ее выслушает и согласится с суждениями. Потому что они верные и правильные. Он тоже должен понимать, насколько сейчас важны продуманные действия. Они обсудят, а потом Лестрейнджи надавят на друзей и должников и о простых людях позаботятся. Не будет жертв и Винтера с остальными поймают, упекут в Азкабан или отправят на поцелуй к дементору. Плевать куда! Главное, чтобы не было войны. Не было больше крови и убийств. Невиновные не должны страдать. Дети не могут терять родителей, а родители детей. Не могут улицы этого мира посереть, и каждый гражданин бояться выходить на улицу. Этому просто нельзя позволить случиться! Никто не достоин увидеть войну. Сколько фильмов, сколько книг описывают ее безумство и жадность до человеческих смертей?! А тут только закончился кровавый террор Гриндевальда. И что? Его сторонники сбежали. Вернулись мстить. И первая жертва уже есть, висела на стене, жестоко убитая, изуродованная. Мерлин, кем надо быть, чтобы так поступить с живым человеком? Какой же Винтер урод. Совершить такое… настолько ужасающее своей мрачной жестокостью преступление. Да это даже не уродом надо быть! Кажется, слово, которое может охарактеризовать этого человека, просто не существует в природе.
Розали остановилась около светлой двери и упёрлась лбом в прохладную древесину. Тело немного подрагивало от дуновений ветра. Где-то снова было открыто окно.
Собравшись с мыслями, она громко постучала, слушая, как эхо разносится по коридору, прыгая, играя с ветром, скрываясь где-то в глубине поместья. Несколько минут внутри не раздалось даже шороха. Кажется, папочка в этот раз решил прятаться в библиотеке.
Проклиная ту секунду, когда этот разговор начался, все больше раздражаясь от собственных мыслях, готовых подорвать к чертям голову, Розали чуть ли не бежала в библиотеку, желая поделиться всем, что накопилось в душе хоть с кем-то. Рассказать, как сердце замирает при виде Тома, а потом застревает в горле, отбивая стенки. Как страшно оглядываться по сторонам, понимая: это твой новый мир, новое место жительства. Вокруг новые люди, новые личности, из знакомых только приятельница с фикбука, которая, как ни странно, последние события воспринимает не очень-то и правильно. То есть совершенно неадекватно. Пытается шутить, что-то делать, в то же время присматривается к Тому и Долохову, с интересом ученого, увидевшего поразительное явление. Единственный более-менее близкий человек является сумасшедшей. По-другому Розали выразиться не могла. Она и сама-то не самая нормальная личность, но вот Адель уже перешла черту. Как можно с таким интересом в глазах смотреть на Тома и пытаться задеть Долохова? Здесь же другой мир, они настоящие и убийцы! Уже убийцы и профессиональные темные маги. Зачем Адель постоянно провоцирует их? Разве не это признак сумасшествия?
Со свистом выпустив воздух с приоткрытых губ, Розали распахнула двери, стремительно заходя в залу.
— Папа, нам надо поговорить. Прекратите прятаться, как маленький ребенок. Вы начали этот разговор и теперь извольте выслушать мое мнение, — поднимая брови равноценно раздражению внутри, она фыркнула, не услышав ответа. — Вы здесь?
А вот это уже было не смешно. Папочка решил поиграть в прятки, черт бы его побрал! И ей, взрослой и состоявшейся девушке, теперь надо бегать по поместью? Невероятное кощунство.
На всякий случай использовав заклинание, Розали поняла, что в комнате и правда находится одна. Ни папочки, ни разговоров о приспешниках Гриндевальда, ни Адель, которая, кстати, гуляет по парку под ручку с Долоховым.
Она вздохнула, переводя взгляд на большое окно. За стеклом играл ветер, раскачивая вековые деревья, задевая цветочки, бутоны которых издавали собственную, почти неслышимую мелодию. Белые пушистые облака спокойно плыли по синему-синему небу, иногда догоняя друг друга, а иногда останавливаясь. Тишина и спокойствие, что является слишком искривленным отражением ее переживаний. Где гром, молнии, шторм? Где все то, что беснуется в душе?
Не найдя отклика даже в природе, Розали опустила взгляд на стол, за которым постоянно сидела Адель. Стопки книг, разбросанные пергаменты, на одном из которых красуется жирная клякса. Помнится, несколько раз она даже вешала табличку, что место только ее и занимать его нельзя. А домовики снимали. Плакали, но говорили, что это неприемлемо. Это было до жути смешно. Маленькие существа, пытающиеся противостоять хозяйке.
Взгляд медленно поднялся, пробегая по корешкам. Внимание привлекла небольшая книжка с переливающейся темно-зеленой обложкой. Любопытство взяло верх после нескольких секунд боя, и Розали подошла к столу, открывая обложку, чувствуя, как ткань приятно щекочет пальцы.
— “Крестражи — вечная жизнь или адские муки?” — пробормотала она, хмурясь. Что эта книга делает на столе Адель? Нет, та, конечно, немного ненормальная, но ведь не собирается создавать вместилище для своей души? Кажется, опыт Волан-де-Морта достаточно хорошо продемонстрировал все минусы этого дела…
Волан-де-Морта. А молодой Том Реддл сейчас гостит в доме Лестрейнджей! И у него уж точно есть несколько крестражей. Не значит ли это, что Адель хочет уничтожить вместилища его души? Убить Тома?
Тогда и взгляд, которым она постоянно изучает его, понятен. Хочет уничтожить. Изменить будущее этого мира.
Но зачем ей это? Попав сюда, они и так должны были повлиять на ход истории. Тем более, можно придумать другой способ. Тот, что не заставит замарать руки в крови.
Но не может она быть настолько жестокой! Розали была уверена, что Адель просто не способна на такие планы и их осуществление. Она не сможет поднять палочку на живого человека!
В то же время, уверенной на все сто процентов она быть не могла.
Дыхание перехватило, и Розали прикрыла глаза. Куда ее сестра уже влезла? Что она замышляет? Зачем пытается изменить историю настолько ужасающим способом?
Нет! Этому нельзя позволить случиться! Она, Розали Лестрейндж, сейчас же вправит мозги несносной девчонке!
Кивая своему решению, она пошла к выходу из библиотеки, не оглядываясь по сторонам. Мысли занимало лишь знание, что ее сестра хочет убить Тома. Убить того, в кого она влюблена! Уничтожить, по меньшей мере, две жизни.
Коридор, как всегда, встретил полумраком, прохладой и тишиной. Щуря глаза, чтобы блестящие блики быстрее исчезли, она отстукивала небольшими каблучками каждый шаг, опустив голову.
Поставит на место эту маленькую выскочку по имени Адель. Будущее она решила изменить таким способом, только подумайте! Нашелся судья. А на деле глупышка, считающая себя умнее остальных. Просто ни одному думающему человеку не придет в голову такой бред. А ей пришел. Она что, фанфики не читала? Так вместо того, чтобы отмахнуться от этой мысли, Адель решила ее осуществить!
