— Ну что ж, у серьезных родителей и дети серьезные уже с юных лет, — попытался пошутить Джон, но не очень преуспел в этом. Гардеры смущенно переглянулись.

— А почему она хочет быть именно экспертом, а не, скажем, искусствоведом или художником? Что повлияло на выбор профессии? — спросил Шерлок.

— Мы убеждены, что эта профессия очень ей подходит, — министр явно по-матерински гордилась дочерью. — У нас есть друг семьи, Энтони Уиллоуби, он держит салон произведений искусства на Оксфорд-стрит, и Бекки работает у него. Разумеется, пока не на постоянной основе, только как внештатный консультант. Энтони ей нахвалиться не может, говорит, что она рождена для этого бизнеса, обладает редким чутьем на хорошие вещи, может одним метким замечанием сбить цену в половину.

— Интересно, — медленно проговорил Шерлок, по привычке задумчиво теребя пальцами верхнюю губу.

— Уникальная девушка, — воскликнул Джон с восхищением, которое не могло не польстить родителям, — в то время, как другие подростки подрабатывают в Макдональдсе, Ребекка оценивает старинные шифоньеры и веера?

Однако, леди Гардер была слегка задета таким сравнением и холодно уточнила:

— У нее несколько иная специализация, доктор, — она оценивает истинно ценные художественные произведения — картины, предметы декоративно-прикладного искусства. У нашего друга не рядовой салон антиквариата, а, скорее, галерея искусств. Он занимается как стариной, так и современным искусством, и весьма процветает.

— А как часто она работает у мистера Уиллоуби? В чем конкретно заключается ее работа? — поинтересовался Шерлок.

— Два раза в неделю, среда и пятница с трех часов пополудни до семи, если не ошибаюсь. Нужно справиться у Питерса. Это наш водитель, он возит Реб в галерею. Она консультирует клиентов, оценивает экспонаты и дает экспертные заключения. Я, правда, не думаю, что работа имеет какое-то отношение к исчезновению нашей Бекки...

— Трудно это утверждать, нам нужно как можно полнее представлять картину ее жизни, чтобы понять, с чем мы имеем дело. Скорей всего, нам придется встретиться с мистером Уиллоуби.

— Конечно, если вы сочтете это нужным.

— Ну, а кто еще входит в круг общения вашей дочери? — вставил свои пять пенсов Лейстрад.

— Она мало общается со сверстниками. Да и вообще не часто говорит о подругах. У нее есть приятельницы в школе, но не близкие. Кроме того, она посещает курсы живописи при Национальной академии искусств, и там у нее тоже есть приятели. Но никого из них она не приглашает домой и почти не рассказывает о них.

Сэр Томас слегка помялся, явно соображая, как изложить тревожащий его вопрос, но потом заговорил весьма решительно:

— Джентльмены, надеюсь вы понимаете, в какое щекотливое положение мы поставлены. Мы не можем допустить, чтобы об исчезновении нашей дочери узнали СМИ, это вызовет ненужные толки накануне досрочных выборов в Парламент. А потому, я бы попросил не посвящать в это дело сторонних людей. Необходимо хранить это исчезновение в тайне, иначе наши конкуренты выедут на этом скандале на выборах.

— Интересно, — еще раз раздумчиво повторил Шерлок. — Но почему вы уверены, что это вызовет скандал? Исчезновение ребенка — это скорее трагедия...

— Шерлок! — тихо одернул его Джон, испугавшийся, что его друг сейчас начнет развивать мысль, как выгодно для их партии это дельце.

Детектив замолчал, впрочем, его замечание не вызвало особенных возражений от закаленных в политических битвах родителей.

— Политика — грязная вещь, мистер Холмс, — устало сказала Марджори Гардер, — все вывернут и нас же выставят на посмешище. Потому мы и просили провести поиски конфиденциально, по возможности, не придавая их огласке.

Тут вмешался Лейстрад:

— Однако, вы понимаете, миледи, что если будет доказано, что совершено преступление и что мисс Гардер отсутствует не по своей воле, мы будем вынуждены привлечь дополнительные силы, задействовать все ресурсы, чтобы вернуть вашу дочь.

Джон не удержался от слегка язвительной ухмылки, притворившись, что откашливается: «Молодец, Лейстрад! Так он быстро дослужится до шефа полиции».

— Конечно, — поддакнул он и посмотрел на Шерлока, который поднялся и, глядя в пространство, задумчиво прошелся по комнате. Сделав несколько шагов в направлении окон, он повернулся к родителям девушки:

— Мне нужно осмотреть комнату вашей дочери, а также основательно покопаться в ее компьютере.

— Пожалуйста, Джайлс проводит вас, — сказал сэр Томас, вызывая дворецкого. — Впрочем, я думаю, у нее пароль на компьютере.

— Это не проблема, — бросил Шерлок, устремляясь к двери, навстречу входящему дворецкому, который тут же получил соответствующие распоряжения.

Мужчины молча поднялись по мраморной лестнице с раззолоченными перилами. Джон крутил головой, любуясь полотнами знаменитых художников, расписными потолками и гадая, каково это, жить день за днем в таком строгом и официозном чертовом музее?

Просторная комната, служащая спальней хозяйской дочери, действительно больше всего напоминала мастерскую художника.

Несмотря на встроенный в потолок кондиционер, в комнате ощущался слабый запах масляной краски и скипидара, это напомнило Шерлоку запах его собственной квартиры, которая давно впитала в себя гарь всех его химических экспериментов.

Стены сплошь увешаны полотнами, в основном, без рам, репродукциями картин знаменитых художников. У дальней стены располагался большой стеллаж, заставленный холстами и художественными материалами.

Посреди комнаты, в пятне света от потолочного окна, возвышался громоздкий, явно антикварный, мольберт, накрытый полотном. Шерлок заглянул под материю. Портрет сэра Томаса. Недурно. У девчонки, определенно, талант.

Он обернулся к застывшему в дверях дворецкому:

— Послушайте, Джайлс, мне нужно задать несколько вопросов вам и остальной прислуге.

— Слушаю, сэр. Я могу собрать всех в холле.

— Не стоит, мне удобнее опрашивать персонал здесь, по одному.

— Понятно, сэр.

— Начнем с вас. Когда вы видели девушку в последний раз?

— Вчера вечером, сэр. Молодая мисс обедала со своими родителями в малой столовой.

— Кто подавал на стол?

— Горничная Энни и я.

— Не припоминаете ли вы разговор за столом?

— Сэр? — дворецкий недоуменно и высокомерно поднял брови, словно мысль, что он может подслушать разговор хозяев, задела его за живое.

Джон нашел нужным вмешаться:

— Стоит ли говорить, мистер Джайлс, что мы действуем исключительно в интересах ваших работодателей?

Дворецкий, казалось, покорился необходимости:

— Я невольно слышал, что обсуждалась ежегодная поездка семьи в Канны в июне, сэр.

— И что говорила девочка?

— Она была против, потому что хотела непременно посетить Нью-Йорк. Там в Музее современного искусства в это время состоится выставка русских художников-импрессионистов. Мисс Ребекка выражала настоятельное желание посетить ее.

— Она не ссорилась с родителями из-за этого?

— Что вы, сэр. Мисс выражала пожелание, как всегда, в корректной и уважительной форме, и родители обещали подумать над этим.

— Она что, вообще не закатывает истерик, как это часто бывает с девчонками в ее возрасте? — вмешался в беседу Лейстрад, отец дочери-подростка и оттого весьма живо интересовавшийся этой темой.

— Нет, сэр. Конечно, если не трогать вещей в ее комнате и ее компьютер. В противном случае, мисс выражается крайне резко, сэр.

— Крайне резко по отношению к слугам или родителям?

— Это касается обслуживающего персонала, сэр. Мисс сама убирается в своей комнате. Говорит, что ничего не может найти после уборки Энни.

— Спасибо, Джайлс, вы нам помогли, — сказал детектив-консультант. Вкладывая 50-фунтовую банкноту в руку дворецкого, он добавил: — Пришлите к нам, горничную, пожалуйста.

— Да, сэр, — прожурчал Джайлс и бесшумно направился к двери.

Но тут Шерлок остановил его:

— Джайлс, кстати, еще пара вопросов.