Чёрт! Почему Саша попросил именно меня? Неужели не нашлось более подходящей кандидатуры? И тут же, перебрав в голове список гостей, поняла, что из адекватных и способных помочь раненому, – я одна. Может, ещё Влад, но он мужчина, а я девушка, значит должна быть заботливой. Этим ли руководствовался Саша? Уф, Майя, ты пьяна, иди домой!

– Так, здесь всё, – Саша кинул полотенце в раковину. – Майя, а ты ещё подержи, там порез глубже.

Я кивнула. Саша смочил ватку перекисью и прижал к ладони Рода. Тот сморщился.

– Да ладно? Разве больно? Ишь, неженка! Терпи! А то водки плесну. Вот ведь давит на жалость, ещё морду скорчил, смотри-ка! – басист поднял руку, собираясь то ли погладить Родиона по голове, то ли наоборот – отвесить подзатыльник.

Тот отклонился и лёг мне на руку – занесло «слегка». Вы умеете за секунду превращаться из живого человека в каменную статую? А вот я освоила это умение.

– Извини, – пробормотал Родион, возвращаясь в исходное положение.

– Ничего страшного, – ответила я, чувствуя, что выучила ещё и речь роботов.

Интересно, Саша замечал напряжение между мной и Родионом? Или оно неявное?

Я убрала полотенце. Кровь остановилась. Последовав примеру Саши, я взяла ватный диск и смочила его в перекиси. Прикасаться к Родиону в этот раз было привычнее, да и парень, видя, что я задумала, сам протянул ладонь.

В дверях показались любопытные морды: Антон и Марс в первых рядах, позади – Влад и Женя.

– Жив солдат? – проскрежетал Антон.

– Ты уж это, Род, извини, – смешался Марс. – Я переборщил.

– С солью переборщил и борщ пересолил, – заржал барабанщик.

– Да ерунда, не смертельно, – Родион пожал плечами. – А ребята тут встали на уши.

– Так мы тебя сейчас ещё и перевяжем, – воскликнул Саша, лихо разматывая бинт. – Майя, по шею, – возвестил он, но засмеялся под укоризненным взглядом друга. – Ладно, ладно, только ладони.

– Зачем вообще бинтовать? – пожал плечами Антон.

– Чтобы грязь не попала, ты, что, дебил? – ответил Марс.

Саша занялся перевязкой, а я от волнения чуть не уронила стерильный бинт на пол. Нервничала я, когда на меня смотрело столько народу.

Но никого не волновало, что я делала с Родионом, и что это делала именно я. Будто, так и должно быть, чтобы пострадавшим занимались хозяин квартиры и единственная девушка на вечеринке. Логично и правильно. Только для меня это таким не было.

Увидев бинт, Родион смиренно протянул ладонь, и я занялась его рукой.

– Ребят, думаю, пати окончена, – сказал Владислав.

– Ага. Настрой уже не тот, – кивнул Саша. – Покалечили вокалиста, понимаешь.

– Хорошо, не гитариста, – Марс сложил руки на груди. – Порежься я – была бы проблема.

– Ну, мы служили бы тебе, пока не зажили жалкие царапины, – хмыкнул Влад. – Вот Род даже не пикнул. Хотя больно, наверное. Брр, стекло под кожу, – его передёрнуло. – Жуть!

– Нормально, ноет несильно, – Родион улыбнулся.

Ребята кивнули – такой улыбке невозможно не поверить. Я видела, как парень морщился, как дрожала рука, но он сносил все мучения в героическом молчании.

– Вот и всё, – мы с Сашей закончили перевязку одновременно – выяснилось, что я управлялась с бинтами ловчее. – До свадьбы заживёт, – подытожил хозяин и хлопнул друга по плечу.

– Спасибо, – тот повертел кистями, словно проверял надежность бинтов и повторил, глядя мне в глаза: – Спасибо.

– Не за что, – ответила я и отвернулась.

Вечеринка закончилась. Мы собрали вещи, попрощались с Сашей и отчалили.

Всю ночь я провела как в лихорадке – ворочалась, постоянно просыпалась. При настежь распахнутом балконе чувствовала жар, но стоило скинуть одеяло – замерзала. Лежала с открытыми глазами, уставясь в потолок, потом засыпала, будто падала в пропасть.

Стоило чуть задремать – снился Родион. Хотелось списать всё на алкоголь, но едва сон прерывался, как больные мысли возвращались. Как в бреду я балансировала между сумасшествием и здравомыслием. И понимала, что возврата нет.

Утро наступило с огромным усилием. Я встала разбитой. В голове шумело, её словно кто-то сдавливал, а уши кололо холодом, будто там загулял ветер. Аппетит отсутствовал – бухло, нервы и излишняя впечатлительность сыграли свою роль. Даже не знаю, как буду сегодня репать. Нет, смогу, не вопрос. Сегодня, завтра, всегда, в любом состоянии.

Но хотелось просто лечь и ничего не делать.

Может, я умирала? Если сто раз подумать, как умирать без него, с ним и всё такое, смерть на самом деле наступит? Глупо.

Я хотела избавиться от чувств, перестать реагировать на Родиона как полоумная фанатка, не пускать слюни, не смотреть на его тело вожделеющим взглядом, точно никогда в жизни не было секса. Взять магическую стирательную резинку и – ко всем чертям!

Нельзя так себя запускать. Хорошо, что больше наши пути не пересекутся, по крайней мере, скоро – всё-таки риск встретиться случайно или нарочно был. Спасибо общим знакомым.

Я обхватила тяжёлую голову руками. Внутри росло обычное на утро после вечеринки чувство стыда, оно всегда появлялось, даже, когда не за что было стыдиться. Странная физиология.

«Я его забуду, я сильная», – несколько раз повторила я как заклинание, словно от того, как часто и с какой уверенностью я буду его произносить, оно подействует.

Ладно, пойду, приведу в порядок внешний вид, раз с внутренним беда.

* * *

На репетицию я ехала как в прострации, в паршивом состоянии. Бас давил на плечи сильнее обычного, в голове скрежетало. На грудь легла тяжесть, хотелось то ли поплакать, то ли разорвать кого-нибудь. Прямо так: зубами и ногтями. Безумные и больные мысли.

Вот же вляпалась. А ведь всё началось с глупой случайности. Не перепутай я тогда фотостудии, сейчас и горя не знала бы.

Вся наша жизнь – это выбор. От мелкого бытового до крупного. И от наших решений зависит, как разовьётся жизнь. Ветвящаяся сеть множества параллельных реальностей. Мультивселеннная или какая-то такая фигня. По-любому где-то существовала Майя, которая не знала Родиона. Я не шибко верила в фатум, но порой случалось так, что, пытаясь отказаться от выбора, я двигалась в противоположном направлении, но судьба/Бог/Вселенная/чёрт знает что, всё равно толкали к нему.

Ладно, раз я еду на репетицию, буду думать о музыке. Она всегда спасала от ненужных мыслей, разговоров и людей вокруг, но сегодня как назло я забыла дома отрешающие от реальности наушники. И по велению злого рока подслушала разговор в автобусе. Обычно мне нет дела, но затронутая тема неожиданно привлекла моё внимание.

Две подружки обсуждали вчерашний концерт, группу «Rebel Spirit» и их вокалиста. Чёртов Родион, информация о нём буквально преследовала меня! Вполне объяснимо: какое-то время об отгремевшем концерте будут судачить. Но почему я всегда оказывалась в ненужном месте в ненужный час?!

– Я стояла в первом ряду, напротив Родиона, – восторженно рассказывала одна. – Он улыбался мне, а я умирала! Весь концерт на меня смотрел, представляешь!

– Прямо-таки весь? – скептически покосилась подруженция.

– Конечно, не весь, ну, ты что? – покачала та головой. – Иногда на других тоже поглядывал, но потом снова на меня! Не знаю, как сердце не остановилось! Я как можно громче крикнула, что люблю его, он услышал, улыбнулся и ответил «Спасибо, я тебя тоже», подмигнул и показал язык! А в конце я пожала ему руку, он тянулся именно ко мне!

Я заскрежетала зубами, не в силах это выносить. Пылая гневом, осмотрела девушку. Роста ниже среднего, смуглая, кареглазая, с прямыми чёрными волосами. В полосатой футболке и бриджах, куртке из грубой кожи, с розовыми шипованными напульсниками на запястьях, через плечо висела сумка в виде кошки. На вид лет пятнадцать.

Спутница не сильно отличалась от подруги смесью рокерского и детского стилей. Но я не могла не признать, что дивчина, на которую, если верить её словам, весь вечер пялился Родион, привлекательная.