– Можешь выстрелить в меня, если я сделаю мистеру Стэнсбери что-то не так, – любезно предложил мне Роман Александрович и отступил.

«Он ведь знает, что я не выстрелю» – подумалось мне, но я согласно кивнула, чтобы поддержать это представление. Том некоторое время просто смотрел на меня и выжидающе молчал. Наверное, он думал, что я тут же возьму доктора на прицел и потребую проводить нас к выходу, но я вынуждена была разочаровать его.

– Тин, надеюсь, ты объяснишь мне, что происходит? – наконец в замешательстве подал он голос.

– Он присматривал за мной всё это время и даже привёл сюда. Думаю, – я помедлила, неуверенно взглянув на доктора, – мы можем ему доверять.

Кажется, Роман Александрович остался доволен моим ответом, пусть и не сдержал призрачной ухмылки. «Врать и недоговаривать – интересно, это одно и то же?» – мрачно озадачил меня мой внутренний голос.

– Тебя запугали? – продолжал стоять на своём Томас, всё же стушевавшись. – Скажи, если я не прав! Тин, что с тобой произошло, пока мы были порознь?

Взяв меня за плечи, он прищурился. Его губы приоткрылись, словно он желал спросить меня ещё о чём-то более конкретном, но решил повременить.

– Всё в порядке, – слабо ответила я, невольно отводя глаза. – Ничего сверхъестественного не произошло.

– Умоляю, не ври мне…

Тяжесть пистолета приятно оттягивала руку, но я не могла себе позволить им воспользоваться.

– Она разгромила любезно предоставленную ей комнату, испортила личное имущество и моё моральное здоровье, – внезапно пришёл на помощь Роман Александрович. – Кстати, стоило упомянуть, что она беременна. Я бы был более подготовлен к таким гормональным катастрофам.

Поморщившись от непрошеных пояснений, Томас на долю секунды сжал мои руки.

– Это правда?

Я понуро кивнула, всё ещё старательно избегая его прямого взгляда. «Гореть тебе в аду, прислужница сатаны!» – имитируя голос сумасшедшей старухи, увещевал мой голос в голове.

– Милая, – англичанин мягко взялся за мой подбородок и заставил посмотреть на него. – Разгром – это сущая ерунда для тебя! Я не верю, что ты из-за него испытываешь муки совести. А ты их испытываешь, я чувствую. Случилось что-то ещё…

Доктор наблюдал за нами практически скучающе. Если бы только его не было рядом! Если бы только мы остались с Томасом наедине! Я чувствовала, что не могу произнести при своём надсмотрщике ни слова. Не знаю, когда именно я подписала этот негласный договор, но нарушить его я уже не могла. Мне казалось, от любого моего слова будет только хуже. Том так слаб сейчас… И нам обоим нужна была помощь. И хоть какой-нибудь союзник на базе, пока мы не придумаем что-нибудь более подходящее.

– Мне жаль, я не сдержала обещания, – не совсем соврала я. – Ты ведь просил меня не провоцировать их. Извини.

Губы мужчины дрогнули и поджались. Он разочарованно покачал головой и вздохнул. Мне показалось, что ссадины и синяки на его лице стали чуть менее яркими. С него вообще ушла вся лишняя краска, оставив ему несколько болезненный вид. Окинув растерянным взглядом пространство за мной, он вдруг тихо поинтересовался:

– Ложь во благо?

Я коротко кивнула.

– Ох, чёрт, – недовольно послышалось мне в ответ. – Лучше бы не спрашивал…

Тяжёлая ладонь опустилась на мой затылок.

– Девочка, ты опять не оставляешь мне выбора, – прошептал он мне в волосы. – Но если ты считаешь, что так будет лучше… Что я должен сделать?

– Пусть он займётся этим чёртовым швом, – отозвалась я. – Ибо это меня сейчас беспокоит в первую очередь. Толку от нашего побега, если ты отбросишь копыта где-нибудь по дороге?

Длинные мужские пальцы с силой разминали мне шею, словно так и желая свернуть её.

– Хорошо, – с трудом согласился он и добавил чуть тише: – А что потом?

– Ничего.

Его рука замерла.

– Разве мы не должны выбраться отсюда? – осторожно поинтересовался он.

– А у тебя хватит сейчас на это сил? Нужно постараться наладить с ними диалог. Если тебе поверили, не думаю, что у них останутся основания и дальше держать нас взаперти. Нам нужно постараться убедить их…

Роман Александрович тактично откашлялся, заставив меня замолчать. Пожалуй, я говорила достаточно громко, чтобы он смог расслышать, о чём я вела речь.

– Мне жаль нарушать ваше единение, – обратил он на себя внимание, – но, раз уж мы договорились, мне нужно заниматься своими прямыми обязанностями.

Том больше не стал возражать. Оставив наши разговоры на потом, он тяжело бухнулся на стул и молча стянул с себя одежду.

Интересно, что было у доктора на уме? Действительно ли он не преследовал никакой цели? Могло ли быть так, что под видом помощи он просто пытается втереться к нам в доверие, а командир на самом деле прекрасно осведомлён о происходящем?

Я несколько раз обошла вокруг них, пытаясь убедиться, правда ли на моём спутнике нет «ни единой царапины», как меня заверили. Но заметила на теле Томаса столько следов, что затруднялась ответить, когда он их получил. Всё-таки от Дядьки ему недавно порядочно прилетело, и визуальный осмотр меня не особо-то успокоил, а спросить прямо – язык не поворачивался.

– Не мешай мне, – настоятельно попросил Роман Александрович. – Ты загораживаешь мне свет. Отойди.

Переступив с ноги на ногу, я подозрительно прищурилась и поспешно вытащила из пистолета магазин. Полный. Том кинул на меня напряжённый взгляд.

– Думала, разряженный? – тут же отреагировал доктор, даже не повернувшись в мою сторону.

– Глупая идея – доверить мне оружие, – не удержалась я от замечания. – Мы ведь можем взять тебя в заложники…

Доктор глухо посмеялся.

– Честно говоря, плохая затея. Не такая уж я и важная птица.

– А может быть, важная?

– Может быть. Попробуйте, – с лёгкой издёвкой предложил Роман Александрович. – Только вот если не получится – сами виноваты. Я предупреждал.

Подойдя к столу, я по привычке запрыгнула на него и устроила пистолет на коленях. Дёрнувшись, Томас зашипел и витиевато выругался на смежном языке. Дожидаясь, пока пациент успокоится и вновь примет неподвижную позу, Роман Александрович тяжело вздохнул:

– Твоя школа? – кинул он мне через плечо.

Не знаю почему, но я довольно зарделась.

– Просто нужно делать это нежнее, доктор, ещё нежнее, – не удержалась я от комментария.

Томас подарил мне красноречивый взгляд, но стоически промолчал. Доктор тем временем отложив инструмент, потянулся за другим и между делом решил вдруг поинтересоваться:

– Как дела у Сани?

Нужно было видеть, как англичанин изменился в лице.

– Откуда ты его знаешь? – вырвалось у него.

– Здесь почти все его знают или хоть раз о нём да слышали, – ухмыльнувшись, повторился доктор. – Как-никак – сын Командира, пусть и дурак отменный.

Мы с Томасом переглянулись.

– Получается, – осторожно подбирала я слова, – он живёт здесь, на базе?

– Раньше жил, – поправил меня Роман Александрович. – Пока не решил уйти в вольное плаванье. Месяц назад с отцом поссорился и ушёл. В последнее время новостей о нём мало – хорошо скрывается. Так что я рад получить о нём хоть какую-то весточку.

– А я говорил, что он врал тебе! – мрачно подытожил Том.

– Скорее, недоговаривал, – задумчиво поправила я, вспоминая всё то, что мне наплёл дезертир.

– А что, если он изначально вёл нас сюда?

– Это вряд ли, – влез в нашу начинающуюся перепалку доктор. – Его сюда и атомной войной теперь не загонишь.

Мы с англичанином, не сговариваясь, замолчали. При допросе у командира Саню мы упоминали и не раз, но, кажется, эта тема мало кого интересовала. А тут – такие интересные подробности!

– Кто тебя ранил? – вдруг уточнил доктор у Томаса.

– Она, – бесхитростно кивнул на меня Том, занятый сейчас совсем другими мыслями.

Я хмуро взглянула на него в ответ и почувствовала ощутимый укол совести.

– Неожиданное проявление любви, – сдержанно усмехнулся Роман Александрович и обернулся. – Слезь со стола, пожалуйста.