«Тум-тум-тум-тум», — послышалось откуда-то со стороны главной лестницы.

— Вы желаете побеседовать с капитаном Железобетонссоном? — вежливо уточнил Стукпостук.

«Тум-тум-тум-тум», — звук спешных тяжеловесных шагов приблизился еще немного.

— Полагаю, что у капитана сейчас достаточно хлопот. Однако я попрошу тебя передать ему некие крайне важные сведения от профессора Парадигмуса.

— Какие именно сведения, милорд? — в руках секретаря тут же возникли планшет и остро заточенный карандаш.

— Те, что он так спешит нам сообщить прямо сейчас.

Все приближающееся и приближающееся «тум-тум-тум» наконец оборвалось глухим «бамц», когда распахнувшаяся дверь кабинета ударились о стену. На пороге застыл всклокоченный Парадигмус. Его слегка помятая красная шляпа съехала набок, рукава мантии были подвернуты до плеч, а в руках у волшебника громоздился целый ворох свитков и исписанных странными значками листов. Глаза волшебника горели. Он выглядел так, словно вот-вот готов был завопить «Эврика!» или еще что-то в этом духе.

— Ваша милость! — при виде патриция Парадигмус слегка растерял свою уверенность, поэтому восклицание вышло не столько радостным, сколько попросту громким.

— Я вижу, что вы принесли хорошие новости, — Ветинари окинул волшебника внимательным взглядом, — и вам не терпится ими поделиться.

Парадигмус выронил один из свитков, и тот, медленно раскручиваясь, покатился по полу. Волшебник наклонился, чтобы подобрать его, но лишь рассыпал часть своих записей из верхней стопки.

— Да, я… — волшебник окончательно растерялся.

— Вы нашли способ, не так ли?

— Условно говоря, я просчитал вероятность…

— Да или нет, господин Парадигмус? — в голосе Ветинари послышалось вежливое, но отдающее металлом предупреждение.

— Да, — волшебник водрузил оставшиеся материалы на стол перед патрицием и бросился подбирать рассыпанное.

— Вы вернете командора в его тело?

— Да, если это тело удастся изловить, что крайне нелегко.

— Этим как раз занимается Городская Стража.

— О, — Парадигмус застыл, прижимая к груди подобранный свиток. — Но это же… Это же прекрасно! Я немедленно начну подготовку! Я уже послал клик Аркканцлеру. Мне понадобится несколько ассистентов и хотя бы один из Особых посохов, с его получением, конечно, может возникнуть некоторая проволочка…

— Не возникнет, — Ветинари дал знак Стукпостуку и тот, коротко кивнув, выскользнул из кабинета.

Ваймс не мог отвести взгляд от входящего в раж волшебника. Неужели удача наконец повернулась к нему лицом? Снова стать собой, вернуться в мир живых. Черт, да он ведь уже почти потерял надежду на это! Будь у Ваймса в распоряжении собственное сердце, оно бы сейчас наверняка колотилось, как бешеное. И все же, что-то в лице Парадигмуса заставило его уточнить.

«И в чем подвох?»

Ветинари развернул лист к волшебнику. Тот осторожно приблизился и взял записку в руки. То, как изменилось его лицо, вмиг охладило все пламенные ожидания Ваймса.

— Есть риск, — Парадигмус нервно закусил губу. — Довольно большой риск, что ритуал… не удастся.

— И чем это грозит?

— Тем, что господин Ваймс… Его душа просто растворится в потоках эфира. Понимаете, все связи между его душой и телом были разорваны. Мне придется изъять его из… из вас и буквально запихнуть в его собственное сопротивляющееся тело, накрепко пришив, если так можно выразиться, сотней тончайших магических нитей. Что может пойти не так? Да практически все! И даже если ритуал пройдет успешно, понадобится немало времени, прежде чем душа и тело вновь образуют между собой естественную и устойчивую связь. Это отдаленно напоминает процесс сращивания костей, только в разы сложнее. Но я подумал… Я подумал, что все равно должен попытаться! Да, риск очень велик, но ведь и риск бездействия не меньше! — выпалил Парадигмус.

Ваймс видел, как тяжело он дышит, слышал, как колотится его сердце, но впервые с момента появления в Продолговатом кабинете Парадигмус смотрел Ветинари прямо в глаза и не отводил взгляда. Да, он замер, ожидая грома и молний (метафорических, но ничуть не менее губительных) на свою голову, но он, черт его побери, был абсолютно уверен в своем решении.

Ваймс мысленно вздохнул, и этот вздох причудливым образом совпал со вздохом Ветинари.

«Выходит, никакого подвоха? Тогда давайте приступать».

***

Господин Голяш нервно потер руки и неуверенно оглянулся на своих немногочисленных подчиненных. Те ответили ему не менее недоуменными и встревоженными взглядами.

— Вы уверены, что этот… невероятно опасный подозреваемый скрывается где-то на территории нашего Предприятия?

Несмотря на то, что голос господина Голяша подрагивал от волнения, слово «Предприятие» он произнес именно с большой буквы. Господин Голяш был владельцем «Первой-Суперсовременной-Технологичной-Высокоэффективной-Механизированной-Скотобойни», обеспечивающей почти треть города свежей вырезкой и кожей для сапог. Он по праву гордился своим детищем, пускай для его охраны приходилось нанимать вдвое больше троллей, чем забойщиков, мясников и техников, обеспечивающих непрерывную работу всего производства, вместе взятых. Увы, не все «коллеги» господина Голяша умели идти в ногу со временем и мириться с честной конкуренцией. Почти каждую неделю на предприятии происходили небольшие «инциденты», которые господин Голяш неизменно связывал с проделками нечестных на руку конкурентов. В основном это были сущие пустяки, вроде небольших несчастных случаев или мелких поломок в конвейерном механизме. Эти «инциденты», разумеется, были весьма прискорбны, но они не требовали остановки ВСЕГО производства. Подобные издержки казались господину Голяшу невиданными и совершенно ужасными, но стоящий перед господином Голяшом капитан Железобетонссон говорил так убедительно…

— Да, господин Голяш. Я вынужден просить всех вас покинуть помещения как можно скорее. Ради вашей же безопасности.

Господин Голяш искоса посмотрел на большую, похожую на волка собаку, напряженно обнюхивающую землю неподалеку.

— А для его поимки нам действительно нужно останавливать весь конвейер? Быть может, вы сможете как-то его выманить?

— Боюсь, это невозможно. Мы не можем рисковать десятками жизней ни в чем не повинных людей.

— Десятками? Но вы же сказали, что он там один. Да к тому же, моя охрана… — возражения господина Голяша прервало металлическое бряцание. Один из стражников троллей сосредоточенно раскладывал на земле и собирал воедино жуткого вида конструкцию, состоящую из цепей, кандалов и плотных кожаных перевязей. Господин Голяш нервно сглотнул.

«Что ж это за подозреваемый такой…»

— Вырубайте все немедленно и выметайтесь! — голос господина Голяша обрел несколько непривычно высоких ноток.

— Но ведь к нам только пригнали больше ста голов…

— И убойник с конвейерной цепью сегодня сбоят, починить надо бы. И дополнительное освещение…

— Даю всем оплачиваемый выходной! — прервал поток возражений Голяш.

Последняя фраза возымела почти магический эффект. Уже через пару минут в здании скотобойни не осталось никого, кроме сотни недоуменно мычащих бычков.

***

Младшие констебли Бор и Камнебур осторожно ступали по грубым каменным плитам забойного цеха. Разумеется, они не были одни. Всего в нескольких десятках футов, за стеной находились их сослуживцы, проверяющие соседнее помещение, но учитывая обстоятельства, эти несколько футов казались милями. Их было немного. Всего семеро стражников, включая капитана Моркоу и сержанта Ангву. Говоря по правде, Бор и Камнебур присутствовали на этой операции только потому, что сумели в нужно время и в нужном месте подкараулить капитана и фактически навязаться в участие на добровольных началах. Официально они заступали только в ночную смену. Оно того стоило! По крайней мере, так констеблям сперва казалось.

Камнебур толкнул тяжелые двери, ведущие в центральное помещение, те поплыли вперед медленно и на удивление бесшумно. Констебли прижались к стене по бокам от дверей. Осторожность никогда не помешает. Ничто не является такой легкой целью для арбалетной стрелы, как замерший в освещенном дверном проеме человек. Мистер Ваймс частенько повторял эту простую истину всем новобранцам.