«Он сбежал! Ублюдок понял, что напортачил, и решил сбежать!» — Ваймс в ярости ударил кулаком по зеркалу. От порожденного этим ударом звука все естество Ваймса скрутило судорогой. У него больше не было тела, чтобы чувствовать боль, и не осталось ушей, чтобы слышать, но он все равно каким-то образом ощущал эти отвратительные вибрации.

Когда вибрации утихли, и Ваймс снова поднял взгляд, то ни зеркала, ни раковины уже не увидел. Они просто исчезли. Ваймс моргнул, но ничего не изменилось, ванная по-прежнему оставалась пуста. Он попытался вспомнить, как выглядело зеркало, но это тоже не помогло. Медленно пятясь, Ваймс отступил обратно в комнату. От разбросанных чемоданов не осталось и следа. Дом был полностью пуст, даже обои стали мутно-однотонными, хотя они абсолютно точно были золотистыми в мелкий дурацкий цветочек. Ваймс выглянул в окно и едва смог различить шпиль башни Искусств, утопающий в серой дымке. Окружающий мир просто таял, как кусок сахара в холодном чае. Неужели у него настолько мало времени?

Ваймс одним прыжком преодолел лестничный проем и вырвался на улицу через ставшую полупрозрачной дверь. Он бежал, как никогда прежде не бегал. Потому что еще никогда прежде реальность не норовила рассыпаться у него под пальцами, черт побери! Он бывал в различных передрягах, но эта была особенной. Внутреннее чутье ясно давало понять, что она имеет все шансы стать последней.

Может, он просто бредит. Может, лежит сейчас в отключке.

Ворота Незримого Университета приближались, а окружающий воздух становился все гуще и гуще.

Может, его просто сильно приложило головой при взрыве, и Игорь сейчас пытается собрать его мозги обратно в череп. Может, это просто результат действия лекарств. Может, скоро он очнется в лазарете. Наверняка сейчас это случится, вот-вот.

Пальцы Ваймса сжались на решетке ворот.

«Вот-вот».

Удар был чертовски мощным. Ваймса отбросило на несколько футов назад и ударило о все еще остававшиеся реальными (насколько тут вообще было уместно это слово) камни мостовой. Ворота раскалились докрасна и гудели, гудели, гудели.

Ваймс схватился за голову, пытаясь зажать уши руками, но звук проникал отовсюду. Он просто сводил с ума, ломал внутри что-то очень важное.

Тебя здесь нет.

Тебя не существует.

Ваймс не знал, сколько длилась эта пытка, но когда вибрации немного утихли, и он сумел подняться на ноги, весь его мир ограничивался незримым кругом в несколько десятков футов диаметром. Все за гранью этого круга растворялось в серой призрачной дымке.

Ваймс сделал осторожный шаг в сторону, круг стал ровно на один шаг уже.

Нет. Он помнил. Он знал. Его город был здесь, он не мог так просто исчезнуть!

Ваймс зажмурился и представил себе Саторскую площадь, какой он ее знал. Форму булыжников, здание Университета, магазинчик магических товаров на другой стороне. Все до мельчайших трещинок в кирпичах. Он открыл глаза.

Круг вернул ему этот шаг, но не больше.

Ваймс медленно досчитал до десяти и сделал еще один шаг, и все повторилось снова.

Ваймс двигался вперед небольшими шагами. Каждый из них он покупал у своей памяти ценой невероятных усилий. Гул и вибрации больше не прекращались.

Тебя нет.

На Персиковопирожной это все же произошло — он ошибся. Тот булыжник с выемкой по центру, похожей на раздавленную мышь, он должен был быть на два шага дальше. Круг, очерчивающий последние границы существования Ваймса, сжался до жалких двадцати футов.

Ваймс медленно осел на мостовую. Мир пытался стереть его, словно меловой рисунок с доски. Эти звуки, они мешали думать, мешали сосредоточиться. Он еще мог двигаться дальше, но как далеко он способен будет уйти?

Ваймс чувствовал себя абсолютно беспомощным. Его пальцы слепо гладили неровные камни улицы.

Где-то в городе могли происходить очень дурные вещи, наверняка проливалась кровь, а он никак не мог этому помешать.

Где-то там Призывающая Тьма в его теле творила свой страшный суд, а он никак не мог остановить ее.

Где-то там далеко, намного дальше всех этих жутких дел, юный Сэм наверняка листал свою книжку с картинками. Неужели Ваймс больше никогда не почитает ему на ночь?

Ваймс рывком поднялся на ноги. Он будет идти вперед. Пусть весь мир вокруг продолжает сжиматься и пропадать. Пусть со временем он станет крошечным, как песчинка. Он будет идти вперед. Пусть скоро сам Ваймс станет лишь скрипом дверных петель и шорохом в темноте, но пока этот миг не настал — он будет идти вперед.

Шаг. Еще один.

Камни под его ногами. Ваймс смотрел на них неотрывно, концентрируя все остатки воли на том, чтобы заставить эти камни быть.

Шаг. Пусть небольшой.

Круг продолжал неторопливо сжиматься. Но камни еще существовали, улица все еще вела Ваймса вперед.

Шаг.

Камни. Обшарпанные тысячами ног до потрясающей гладкости. Камни с буграми и трещинами. Булыжники с глубокими выемками-колеями, оставленными сотнями и сотнями проехавших телег. Камни, по которым неторопливо трусил грязный ободранный кот.

Кот?!

Ваймс замер, не веря своим глазам. Угасающий мир, должно быть, издевался над ним? Или сознание Ваймса окончательно помутилось? Кот издал низкое протяжное «мяо-о-о», глядя Ваймсу прямо в глаза.

Он был настоящим! Насколько только можно было быть настоящим в этом тающем мире.

— К-кис… Кис-кис, — хрипло прошептал Ваймс, сам испугавшись звука собственного голоса. Будь он котом, он наверняка бы бросился наутек, едва услышав эти хриплые скрежетания.

К счастью, кот, внешность которого можно было описать единственным словом «помоечный», оказался не робкого десятка. Он одарил Ваймса недоуменным взглядом и неспешно потрусил дальше.

— Стой! Стой, не двигайся! — Ваймс сделал неловкий шаг, и окружающая его реальность уменьшилась еще на полфута. — В смысле, кис-кис…. Иди сюда…

Но кот скрылся за углом ближайшего дома (уже начинавшего немного подрагивать, норовя вот-вот раствориться в небытии). Ваймс сжал зубы и принялся выжимать из своего сознания последние соки.

Шаг и еще один.

Он знал Анк-Морпорк, он помнил каждый его переулочек, он все еще мог заставить их существовать. И теперь у него появилась конкретная цель. Пусть этой целью и был шелудивый грязный кот. Этот хвостатый шельмец был настоящим. Ваймс готов был поставить на это что угодно. Возможно, кот нашел какую-то дыру — лаз обратно в обычный мир и теперь преспокойно шлялся туда-сюда. Кошки ведь мистические животные, верно? Нужно было за ним проследить!

Ваймс достиг угла дома и заглянул за него, насколько позволяли тающие границы.

— Поберегись-ка! Поберегись! — прямо на Ваймса катилась обшарпанная дребезжащая тачка старьевщика. Он едва успел отскочить в сторону.

— Вот спасибочки, господин хороший, — сгорбленный, одетый в обноски старик приподнял свой залатанный цилиндр, приветствуя Ваймса. — Добрейший вечерочек вам.

Не дожидаясь ответа, старьевщик как ни в чем не бывало покатил свою тележку дальше.

Он был настоящим. Он был настоящим, и он видел Ваймса!

— Стой! Погоди! — Ваймс бросился вслед за стариком со всей скоростью, на которую был сейчас способен. — Да постой же ты!

— Так я и стою, господин хороший. Уж очень давно стою, — бросил старик через плечо, даже и не думая останавливаться.

— Да ты же… — Ваймс едва не сбился с шага и не потерял еще кроху оставшейся у него реальности. — Зачем говорить, что ты стоишь, если ты продолжаешь двигаться вперед?

Ваймс осекся. Гул исчез. Едва он сумел догнать старика, чертовы вибрации прекратились. Мир вокруг медленно начинал проявляться. Да, всего лишь до изначальных размеров того незримого круга, но все же. Сейчас это расстояние казалось Ваймсу огромным. Он оглянулся — окружающее медленно возрождалось из небытия. Вот вернулись ближайшие дома с темно-красными крышами, вот уже стала видна малая клик-башня на другой стороне улицы…

— Да, я двигаюсь вперед, — ответил бархатный девичий голос. — Сейчас даже быстрее, чем прежде.