- Думаю, ты злишься, - осторожно сказала я.

- Я не злюсь, Аня. Я в ярости!

Он вдруг стремительно поднялся и принялся мерить шагами пространство. К подобным выкрутасам со стороны мужчины его габаритов моя сравнительно (опять же – смотря с чем сравнивать!) небольшая комната оказалась не готова. Хемминг делал семь шагов и упирался в стену, поворачивая обратно. И в другое время я непременно бы позабавилась, глядя на это, но сейчас что-то не смешно было. Совсем.

Во мне бурлило раздражение, усталость и огромная сила, которую я чувствовала так остро, как никогда до этого. Я снова видела свой дар как маленького звереныша, который остается таким, пока я в безопасности. Еще я очень хотела спать, но понимала – если не разберемся с этим сейчас, потом это аукнется не хилыми такими проблемами в наших отношениях.

- Мне можно сказать, или лучше промолчать? – деликатно поинтересовалась я, замечая, как порой в его движениях проскальзывает что-то звериное.

Боже, до чего этот оборотень себя накрутил?!

Блондин замер и некоторое время смотрел на меня. Потом глянул на свои руки, понял причину моего вопроса и беспокойства и опустился на край кровати. Ну да, прямо-таки успокоил, сил нет как.

- Я слушаю тебя.

- Натан, ты не виноват, - искренне начала я. – В конце концов, ты оборотень, и тебе вкололи два полных шприца по 20 кубиков каждый с коллоидным серебром. На секундочку, тем самым, которое само генерирует ионы серебра! – Я глянула на мужчину, но тот сидел неподвижно и с абсолютно непроницаемым лицом. Как он это делает? Маска у него, что ли, в кармане всегда?! – Я понимаю, что трудно это осознавать, но против серебра не выстоять даже тебе. Ни один оборотень на это не способен.

- Считаешь, меня это оправдывает?! – вдруг почти зарычал вервольф.

Мне показалось, что я разговариваю со стеной. Но мне пришлось продолжать быть терпеливой и понимающей, хотя уже руки чесались – так хотелось его треснуть.

- Да. Потому что это не ты виноват, что природа наградила вас непереносимостью этого металла и что эти ублюдки вкололи его тебе в кровь.

- Я должен был бороться лучше.

Он отвернулся, безразличным, пустым взглядом упираясь в стену, и я раздраженно вздохнула. С одной стороны, понятно, что все эти претензии к себе диктует волчий инстинкт, мужское эго и глупое соперничество с Брандом. С другой… Аня, между прочим, тоже сама из той башни выбралась!

Поэтому, откинув одеяло, с самым невозмутимым видом прошествовала к нему прямо через постель и эдаким рождественским кульком счастья приземлилась на мужские колени. Горячие руки тут же обвились вокруг талии, удерживая и фиксируя на месте. Побарахталась, выпутывая ногу из пододеяльника, и заглянула в глаза.

- Я не пойму, ты сейчас мне намекаешь, что надо было бросить тебя и уходить?

- Это было бы логичнее всего, Аня. Так бы ты…

- То есть ты предпочтешь смерть девушке-спасителю?! – Как-то незаметно для себя перешла на шипение.

- Да! – тоже завелся и без того не особо добрый по жизни Контролер, почти вплотную наклоняясь ко мне. – Потому что я - Каратель Хемминг! Страх и ужас всей Полуночи! А меня спасла та, которую я должен защищать! Понимаешь?!

- Ты – идиот, Хемминг! – рявкнула я, доведенная до белого каления, борясь с желанием оттаскать его за уши, как нашкодившего малолетку. – Просто огромный, тупой волчара!

- Что?.. – опасно прищурился он. – Что ты сказала?!

И эта его угроза в голосе, и глубокий рычащий баритон, и вообще близость такого теплого, сильного, идеального тела увели мои мысли совершенно в другую сторону. Я мгновенно перестала злиться и облизнула пересохшие губы, смутно осознавая, что, возможно, все-таки ненормальная, раз вместо страха испытываю откровенное желание.

- Я сказала, что ты… - В голове не осталось слов, только одни сплошные непристойные картинки, одна развратнее другой. Седая бровь поползла вверх, а в синих глазах горел огонь гнева, почти бешенства. И Ночь, лучше бы он на меня вообще не смотрел! – Что ты… А-а-а, к черту!

Мгновенно обхватив его лицо ладонями, впилась поцелуем в губы и едва не застонала от счастья, когда мужчина ответил, перехватывая первенство и усиливая напор. Его руки погладили спину и переместились на то, что ниже поясницы, собственнически сжав. Секунда, и меня уже подмяли под себя, грубыми, резкими поцелуями уходя вниз по шее к ключицам. Большие ладони жадно бродили по телу, исследуя, изучая каждый изгиб, пробираясь под рубашку пижамы, оставляя на коже огнем горящие следы.

В какой-то момент Хемминг вернулся к моим губам, и я почти задохнулась от необходимости почувствовать его кожу, его тело.

Просто его всего.

Сейчас. Немедленно!

Я судорожно цеплялась за белые волосы и широкие плечи, сходя с ума от его запаха, прикосновений, от него целиком. Обвила ногами талию, стараясь прижаться максимально близко. Ликование от того, что я ощутила, должно быть, так ярко отпечаталось на моем лице, что я услышала его усмешку сквозь поцелуй. И когда он, сжимая ладонями попку, прижал еще ближе к себе, я распахнула глаза от острого удовольствия, понимая, что да, он хочет меня так, как никого и никогда.

Наткнувшись взглядом на поблескивающие в темноте синие глаза с узким вертикальным зрачком, я совсем не испугалась. Наоборот, потянулась за краем майки. Но стоило мне за него ухватиться, дабы стянуть ткань с вожделенного торса, как мужчина рвано выдохнул и с таким напряжением оторвался от меня, что вены вздулись на шее и руках.

- Снежинка, на сегодня хватит… Я не уверен, что сдержусь. Ты не замечаешь, но я почти утратил контроль.

А потом и вовсе с предельной аккуратностью отцепил от себя мои руки и ноги и почти бегом ушел в ванную.

Первой моей мыслью было его там запереть. Потом, адекватно взглянув на ситуацию, поняла, что бесполезно – Натану преграда на один легкий толчок, а дверь хорошая, дорогая. Второй мыслью было ломиться в ванную и требовать от него еще неузаконенного супружеского долга. От этого меня уберегла гордость, спасибо ей. Третьей мысли ради разнообразия я решила поддаться и пошла на кухню попить. Там меня и нашел Контролер.

- Ты злишься.

Вот даже не знаю, откуда он такой догадливый взялся? Запах ему мой, что ли, подсказал? Или пол замороженный?!

Я промолчала и с его фирменным выражением «яйца-в-крутую-удавятся-от-зависти-по-сравнению-со-мной» на лице обвиняюще уставилась на него.

Внутри все ныло и скручивало от необходимости выплеснуть гормональный бум, что также не добавляло мне сочувствия и понимания его трудностям в самоконтроле. Ему хорошо, в холодненький душик сбегал, применил пару типичных мужских трюков, и все, проблема финито. А мне?!

- Аня, я хочу защитить тебя, поэтому мне нужно…

Договорить не смог, был очень занят – вытирал с моськи своей бесстыжей воду, которой я на него плеснула из-под крана. Легче мне не стало, однако хоть немного приглушило чувство острой несправедливости. Натан молча промокнул лицо полотенцем, но таким взглядом проследил за мной, когда моя светлость с гордо задранный кверху носом проходила мимо него, что я предпочла не оглядываться.

Утро «порадовало» соседями, чья псина своей брехней меня и разбудила, и их воплями очередного скандала; отсутствием Хемминга; его же запиской в пять слов: «Завтрак на плите, буду поздно»; сообщением от мамы, что она уже скоро будет, ее обвинениями в том, что не отзваниваюсь, и по сути правдивыми, но обличенными в довольно-таки обидную форму догадками о том, «что же у тебя там с этим волчарой!»

Приплюсуйте к этому полубессонную ночь, наши великолепные друг на друга обиды, и поймете, почему я считала, вполне обоснованно, кстати, что хуже уже просто не может быть. И я искренне в это верила.

До звонка в дверь.

Баба Саня, или Изумрудова Александра Семеновна, была моей бабушкой по материной линии и по совместительству одной из лучших повитух Полуночи. Эту невысокую, полноватую, уже старенькую, но вполне еще себе живенькую женщину с характером Сталина и манерами дознавателя ВОК я видела примерно пять-шесть раз в год, когда ездила к ней в деревню. И, скажу я вам, именно она была высшей инстанцией все мое детство, а угроза «к бабушке сошлю и расскажу, как плохо ты себя ведешь!» заставляла меня вжимать голову в плечи и каяться во всех грехах. Причем действовала безотказно до сих пор.