- Твое слово? – почти прорычал оборотень, и Крейг сначала удивленно приподнял бровь, а потом понимающе усмехнулся.

- Три месяца в абсолютных браслетах для обеих. Приговор привести в исполнение при мне. – И еще раз повернувшись в мою сторону, тихо сказал: - Извините, но это меньшее, чем вы можете отделаться за шестерых вампиров Ложи Стального Феликса.

Я посмотрела ему в глаза, даже и не вспомнив про его предупреждение. Он казался мне слишком человечным для вампира, именно поэтому, наверное, я чуть приподняла уголки губ в улыбке.

- И на том спасибо. Но отныне держите ваших… подданных в узде. – Он кивнул и уже хотел уйти, когда я спросила: - А кто был их создателем? Почему не он разбирается с нами, а вы?

- Их создатель пропал. Возможно, умер, он все же достаточно старый вампир, - пожал плечами Крейг. – В любом случае, мы не можем его найти уже довольно давно. Это все?

- Да, благодарю.

Кивнув на прощание, он прошел к Ане. Но я и так знала, что она скажет то же самое. И приговор останется без изменений. Ни Каратель Хемминг, ни Вожак северных вервольфов нам не помогли.

Марина Васильевна сжала мою ладонь, привлекая внимание, и я повернулась в указанную сторону. Ко мне с тяжелой даже на вид шкатулкой шел Виктор Петрович.

- Мне очень жаль, Аня, - тихо проговорил он. – Вытяни руки… пожалуйста.

Только глянув на эти… украшения, я сделала шаг назад. Вжалась спиной в перекрывшего отход Карателя, борясь с желанием уткнуться лицом ему в грудь, спрятав руки там, где их никто не достанет.

Внутри сжался от магического излучения мой дар, и я как никогда осознала всю его индивидуальность и сознательность, как живого, мыслящего существа. Он бился, выл, ершился, хаотично сопротивляясь, оставляя лед на рубашке Натана, на пледе, в который я была завернута, на полу, на котором мы стояли – от моих ног начал распространяться холод, покрывая блестящую поверхность толстой коркой льда.

- Руки, Аня, - все также тихо и мягко попросил Петрович, боясь спровоцировать меня.

Я в панике глянула на свою наставницу. У нее в выцветших голубых глазах застыли слезы – она как никто знала, каково было мне сейчас, обрекающей фактически живое существо на заключение в железную маску.

Но женщина кивнула.

Чуть приподнятые руки тряслись, словно я полжизни носила в них камни. Или была заядлой алкоголичкой. На плечи опустились теплые ладони, но это, вопреки ожиданию, не дало мне ничего – ни уверенности, ни спокойствия. Все мое существо сейчас не сводило глаз с обычных на вид серебряных браслетов шириной в четыре пальца и испещренных запечатывающими письменами.

Ладони заходили ходуном, я зажмурилась и сжалась, чтобы не видеть, не смотреть, мысленно пытаясь успокоить испуганного зверька внутри себя, который бился и кричал, молил не трогать его…

Два синхронных щелчка, и голос моего дара исчез. Я осталась одна. В пустоте. В вакууме. Словно я внезапно оглохла.

- Три месяца, моя любимая, - вдруг прорезалось сквозь пугающую тишину. – Всего лишь три месяца, снежинка… ты сможешь, я рядом…

- Я хочу домой, - только и выдавила я из себя, отворачиваясь от полноценных магов и пряча лицо в его рубашке.

Никто никогда не видел моих слез. Так будет и сейчас.

***

В моем доме Натан ориентировался как в своем. Безошибочно нашел мою комнату, чуть улыбнулся не заправленной постели и предельно аккуратно сгрузил меня на нее, стягивая обувь, носки, потянулся за штанами, но остановился.

- Малышка, может, ты разденешься?..

Я лишь мотнула головой.

Для меня теперь все казалось нереальным, неправильным, неестественным. Словно все чувства разом отключились, оставив меня в сером, беззвучном, безвкусном мире.

Мире, в котором нет магии, волшебства и… моего дара.

Зверек, почему-то мне он представлялся маленьким белым, пушистым и мохнатым созданием с огромными синими глазами и шикарным хвостом, молчал. Я не чувствовала его, сколько ни звала.

- Тебе что-нибудь нужно? Может, хочешь пить или есть?

- Посиди рядом… я боюсь… одна пробовать, - глухо прошептала я, садясь на кровати.

Вскинула руки в таком привычной и обыденном жесте, пытаясь создать хотя бы снежинку и… ничего. Еще раз, еще и еще… Ничего. Ноль. На висках выступил пот, голова гудела как с похмелья, а результата не было. Совсем.

Я стала бесталанной. Обычной. Никчемной.

- Тебе я теперь тоже не нужна, да? – боясь повернуть к нему голову, спросила моя безмагическая светлость.

Он молчал, и я не выдержала – все же посмотрела на оборотня. Тот сидел и в упор глядел на меня своими серо-голубыми глазищами. И столько злости там было, что я начала потихоньку отодвигаться. Мало ли, зная его мифическую сдержанность…

- Вот сижу, смотрю на тебя и тоже не понимаю – на кой мне дура такая? – А потом как зарычит: - Как я тебя назвал в кафе?! Вспоминай немедленно!

- «Любимая»… - еле выдохнула я, так испуганно на него вылупившись, что оборотень отодвинулся. Чуть-чуть.

- Ну?! Головой кто будет думать?! Я?! Я и так все время за тебя думаю!..

- Где это?! – возмутилась я, тут же забыв про всякую депрессию.

А потом замерла. В кафе я действительно не придала значения его словам. Вообще даже не подумала.

- Что, правда? – подозрительно прищурилась я.

- Правда, что люблю? Или что все время за тебя думаю? – ухмыльнулся огромный мужчина.

- Первое, - закатив глаза, ответила я.

- Правда. Честное Карательное! – положа руку на сердце, так пафосно проговорил вер, что я не удержалась – треснула его по моське нахальной подушкой. – Ах ты!..

На меня с рычанием кинулись злые и беспощадные дядьки-Контролеры. Я взвизгнула, и мы покатились по кровати, попеременно одерживая верх. К несчастью, моя постель была не настолько широкой, чтобы пять раз уместить в ней целого Карателя Хемминга, поэтому на одном из переворотов мы полетели на пол.

Моя светлость удачно приземлилась сверху, тут же плотно оккупировав данную позицию. Наклонившись к самому его лицу, вгляделась в бесстыжие мужские глаза.

- Действительно любишь? Правда-правда?

- Женщина, что мне сделать, чтобы ты поверила?! – прошипел Натан, напрягаясь.

Очевидно, кто-то весьма редко бывает снизу. Я хмыкнула: оборотень-доминант всегда, как говорится, сверху. Они категорически не терпят чьего-то лидерства и свергают любую власть над собой, вызывая на поединок. Таковы законы в стае.

Единственным исключением, ради которого волк пойдет на уступки, это его женщина, пара.

В ярко-синих, почти животных глазах горело негодование, граничившее с бешенством, но и удовольствие. Мысли о том, что я всего лишь жертва перед матерым хищником, охотником, снова вернулись.

- Ответь.

- Люблю. Действительно. – И ехидно: - Правда-правда!

Я счастливо пискнула, обхватывая его лицо ладонями и целуя в ухмыляющиеся губы. Мужчина быстро и энергично подхватил мою инициативу и попытался перевернуться, но я удержалась.

- Любишь после знакомства в три дня?

- С первого вздоха, - поправили меня. Непонимающе нахмурилась. – Твой запах. Я говорил, что ты потрясающе пахнешь, но ты, как всегда, пропустила все самое важное мимо ушей.

Стукнула его кулаком в грудь, таким образом пообещав исправиться. А он вдруг сел, продолжая удерживать меня у себя. И уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но нахмурился, видимо, передумал и закрыл.

- У тебя лицо сейчас такое серьезное, - проведя по складочке между бровей, проговорила я, чуть улыбаясь.

- Потому что я тебе серьёзные вещи хочу сказать, - поймав мою руку и поцеловав в ладошку, хмыкнул мужчина.

- Вещай, радиоприёмник, - милостиво разрешила моя светлость.

Он глубоко вздохнул, дабы не отвлекаться на всяких не уважающих его суровое карательное величество, и посмотрел мне в глаза.

- Я не настаиваю на твоем ответе прямо сейчас. Слишком хорошо понимаю, что у вас, магов, все иначе, чем у оборотней. Вы не влюбляетесь в запахи, в звуки голоса, вы не чувствуете своей пары так, как это делаем мы. И я готов ждать. Столько, сколько тебе потребуется времени, чтобы дать мне… положительный ответ, - хитрюще ухмыльнулась эта волчья моська. – Потому что на другой я не согласен.