Не знаю, что мог взять у меня Максим, потому что я чувствовала, что…

Столько попыток! Столько средств и возможностей! И все впустую!

…у меня просто опускаются руки.

Оборотни, за исключением Ричарда Крита, уехали, заставив Мастера если не расслабиться, то вздохнуть свободнее. Альфа же остался под предлогом чувства вины, которое он испытывал, недоглядев за моим сыном. Я ему не верила, но сталкивалась с ним до того редко, что практически забыла о его нахождении в резиденции Лавьера.

Моей единственной радостью стало возвращение Жанны и Людвига, которые даже в отдаленном уголке бывшей Скандинавии услышали, что у Правой руки Великого Мастера вампиров похитили ребенка. Благодаря связям Левой в человеческом мире, мы подняли на уши весь нелегальный Лондон и всю полицию, а Некромант оповестил знакомых врачей-вампиров. Спасибо ребятам, у меня везде были уши, повсюду глаза, но это снова ничего не давало. О Святославе не было ни звука, словно он просто испарился вместе с преступниками!

Это без малого сводило с ума.

- Ани. – Тонкая рука с простым золотым колечком на безымянном пальчике легка мне на плечо, чуть сжав его. Я обернулась, заглядывая в глаза подруге. – Мы найдем его. Не можем не найти.

- Я… - Отвернулась, сглатывая противный ком в горле. – Я просто боюсь, Жанна. Я так боюсь.

- Это ведь не все, да? – проницательно прищурилась женщина, садясь рядом на крышку моего стола, в которую упирались мои руки, и доказывая, что знает меня так же хорошо, как дед и прадед. То есть как облупленную. – Есть еще что-то.

- Я знаю, что нельзя так говорить, но… - Я вздохнула и опустила голову еще ниже. – Я чувствую, что в этот раз все будет по-другому. А «по-другому» - это значит, что в этот раз я могу не успеть спасти своего ребенка.

- Ты говорила об этом Максиму? – нахмурилась Левая.

- Нет. Только тебе.

Вампирша слегка улыбнулась, благодаря за доверие, но снова посерьезнела.

- Мы успеем, Анетт. Мы все. Я уверена, - твердо произнесла она, глядя на меня.

- Спасибо, Жан, - шмыгнула я носом и получила в ответ обнимашки. – Доза эндорфина?

- Только мужу не говори, а то еще заревнует… - Я не видела ее лица, но знала, что она закатила глаза.

- Твоему или моему? – улыбаясь и отстраняясь, спросила я.

- Обоим! – притворно ужаснувшись, воскликнула женщина, но я видела, насколько она рада назвать Людвига мужем.

Хоть кто-то в этом мире счастлив, подумалось мне, когда Левая – суровая и в зависимости от ситуации жестокая женщина-палач – по-девчоночьи хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

В дверь постучали. Я глянула на Жанну, она скроила недовольную физиономию, приподняв верхнюю губу над клыками. Ясно.

- Войдите, Ричард. В чем дело? – спокойно, но вежливо, без лишних эмоций, спросила я, когда мужчина переступил порог моего кабинета.

- Вас вызывает Александр, Ани… - начал оборотень.

- «Анетт», - грубо оборвала его Левая, недобро глядя на Альфу. – «Ани» - это для друзей.

- Разве я не ваш друг? – обратился ко мне Крит, чуть снисходительно улыбаясь Жанне.

- Почему Мастер прислал вас? – свернула я со скользкой дорожки. Ведь сказать оборотню, что я бы с удовольствием открутила ему башку, не просто некультурно, но и чревато не хилыми проблемами.

- Так получилось, - пожал плечами мужчина, и я переглянулась с подругой.

Та дернула бровью, намекая, что для бесцеремонного нрава древнего блондина это еще цветочки. Ягодки пойдут тогда, когда он за шиворот выкинет блохастого со своей территории… Поскорей бы.

Я неслышно хмыкнула и постучала пальцем по газетам, которые просматривала до прихода Жанны, сейчас прося ее доделать эту работу за меня. Левая махнула мне рукой, мол, топай, сделаю в лучшем виде. Благодарно кивнув ей, перевела взгляд на оборотня и указала на дверь.

- Так что, я не ваш друг? – как-то подозрительно спокойно продолжил гнуть свою линию Ричард, когда мы шли по коридору.

- И что вы хотите услышать? – устало вздохнула я, с удивлением обнаруживая собственные руки лежащими поверх кобуры пистолетов.

- Положительный ответ, естественно, - ослепительно улыбнулся Альфа.

- Вы – дипломат дружественной нам расы. Это все, на что вы можете рассчитывать, Ричард. В любом случае, - обтекаемо, но уверенно ответила я, глядя вперед.

Мы проходили мимо парадного входа, напротив коего располагалась стойка, за которой раньше, до появления системы безопасности, основанной на сканере сетчатки, сидел охранник-вампир. Сейчас она пустовала, и холл смотрелся как-то особенно грустно и одиноко.

Звякнул колокольчиком приехавший лифт, но меня привлек глухой удар в темное, непрозрачное стекло входных дверей.

- Секунду, - попросила я, направляясь к выходу.

Система пискнула, открывая двери. На пороге лежал черный, пластиковый мешок, которые я видела у человеческих медиков и в которые они запаковывают своих мертвецов. Минуту мозг анализировал информацию, в то время как сердце забилось с такой силой, что у меня подрагивал замок на камзоле. Медленно присев, я судорожно вздохнула. Запах подсказал мне, что внутри незнакомое тело, поэтому я с огромным облегчением молниеносно расстегнула мешок…

…и не нашла в себе сил даже закричать.

Мне некого было уже искать.

Святослав Бессмертный-Лайт лежал передо мной.

Мертвый.

***

Чем пахнет смерть? Спроси кто меня об этом дня три назад, я бы сказала – тухлятиной и чем-то таким неописуемо мерзким.

Смерть среднего сына для меня пахла формалином. Наверное, потому, что я целые сутки простояла в морге рядом с его телом, по плечи укрытым белой, до хруста накрахмаленной простыней.

Людвиг лично осмотрел тело и видимых признаков смерти не нашел, а вскрывать Святослава я не позволила. Не могла допустить подобного кощунства, хотя умом понимала, что это можно и даже нужно, а сыну уже все равно…

Ладони сжались в кулаки, и ногти вспороли кожу до крови, которая тут же закапала на стерильный, до блеска натертый пол. Было больно, но наказание – это всегда боль. Я наказывала себя за подобные мысли. Как я могла подумать, что моему сыну – моему мальчику! – уже все равно?!!

Хотя это действительно так, всплыла апатичная мысль.

Темные кудри Свята были расчесаны, с лица убрана грязь, а тело – вымыто. Людвиг сделал все быстро и аккуратно, постарался успеть до того, как мы с Максимом ввалимся в морг. Варяг понимал, что увидь мы подготовку тела к похоронам – и от нас ничего не останется.

Впрочем, там и так ничего не осталось.

Сын лежал передо мной и был словно живой. Только бледный чуть сильнее обычного. Кожа была едва теплая, губы и те не до конца потеряли свой цвет. Святослав был как живой, вот только мертвый почему-то.

- Анетт, там… - Людвиг неслышно оказался рядом, и я почувствовала запах его скорби. Некромант и Жанна были близкими друзьями семьи, Свят и Елизар росли на их глазах. – Твоя семья приехала.

Я подняла голову, и мужчина непроизвольно отшатнулся. В отражении его глаз я увидела себя: слишком каменная, слишком взрослая, разом постаревшая лет на двадцать. И свои бесцветные глаза, словно я выплакала весь их цвет, хотя – что удивительно! – не проронила ни слезинки.

- Спасибо, Людвиг, - кивнула я и последний раз провела по волосам сына.

Встреченные мною по дороге в кабинет Мастера вампиры не здоровались, лишь молча склоняли головы. Таков обычай – мы не говорим всех этих тупых «Соболезную!» или «Сочувствую твоей утрате!». Мы пользуемся более искренним языком жестов, когда сразу становится ясно – правда ли скорбишь или просто прикидываешься.

Кабинет был полон. В нем собрался весь клан Лайт, включая даже Раду. Вместе с ней приехали Нуада и Нуала, чем, признаться, удивили меня. Я благодарно кивнула им и как раз успела распахнуть руки для дочери. Девушка всхлипнула, но слезы сдержала, и нас со спины обняли Дарган, Елизар и Артем, закрывая собой от мира. Я лишь неслышно вздохнула и покрепче прижала Радомиру к себе, словно бы боялась, что она вдруг исчезнет.