- Вы не учли лишь одного – Лавуа не просто сопляк-официант или охранник, с которыми вы привыкли работать. Он взрослый и чистокровный вампир из древнего рода. И с ним твои фокусы не прокатили. Уже к утру вы бы при любом раскладе были бы в карцере. – Я насмешливо улыбнулась.

- Ты так думаешь? До утра нас бы уже не было в городе. А труп твоей дочери имел бы место быть.

Она сказала это так насмешливо и просто, словно само собой разумеющееся, что у меня внутри все полыхнуло от ярости. Но я сдержалась. Пока.

- Где перо? – спросила я, скрещивая руки под подбородком.

Девочка зеркально повторила мою позу.

- Не знаю.

- Не скажешь?

- Нет. Ты же не вернешь мне мою сестру.

- Она была слишком глупа и наивна, если думала, что один из старейших вампиров пойдет на такое дело с одним пистолетом, который он демонстративно выкинул в самом начале. Нет смысла возвращать такое тупое создание… – безразлично пожала я плечами, чем заставила куклу ощериться.

- Анетт? – От тихого голоса Мастера мы все подскочили.

Девочка сжалась на стуле, затравленно глядя на блондина, который поманил меня пальцем из камеры. Я встала, мимоходом сжав руку на плече Артема, дабы подбодрить его, и подошла к Александру.

- Я выбрал очень удачный момент… – широко, но как-то жутко ухмыльнулся он.

- Для чего?

- Чтобы сказать тебе, как они развлекались, пытая Радомиру.

- Еще раз?! – зарычала я так, что у Мастера дернулась бровь.

- Чего боится твоя дочь, Анетт? – посмотрел мне в глаза древний.

- Не знаю, вроде ничего… – растеряно произнесла я.

И тут мой взгляд упал на вольер, где красными, злющими глазами на меня пялилась жирная крыса.

Словно вживую передо мной вспыхнул момент из далекого прошлого, когда я привозила шестилетнюю Раду сюда, в Лондон. Мы шли по улице в сопровождении пары охранников, когда услышали жалобный скулеж откуда-то из подворотни. Милая моя, солнечная девочка тут же кинулась на помощь несчастному животному. Однако увиденное потрясло даже моих бывалых ребят.

Огромная стая крыс заживо глодала больную, почти умершую собаку.

И это увидела моя дочь, которая горючими слезами обливалась, когда к нашему порогу приблудился котенок с перебитой ножкой, которая подбирала каждого птенца, выпавшего из гнезда. Моя дочь, которая была чистым, добрым, наивным ребенком, никогда не видевшим грязи, крови и смерти.

Первый выстрел заставил крыс шарахнуться от добычи. Второй облегчил участь животного. Третий завалил самую крупную тварь, а остальные в панике разбежались.

Однако Рада этого не забыла, и еще долго не могла спать без света.

- Крысы… она боится крыс! – простонала я, закрывая на мгновение лицо руками. А потом резко посмотрела в глаза Лавьеру. – Принесите мне, пожалуйста, ту запись суда. И Михаэля тоже.

- Принести? – ухмыльнулся Александр, желая, видимо, поднять мне настроение.

- Позвать, – слабо улыбнулась я. Просто не хотелось его обижать – старается ведь.

Когда я вернулась, девочка уже чувствовала себя свободнее. У Артема были сурово поджаты губы. Она его тут что, пытала?

- Ты знаешь, зачем он здесь? – кивнула я на парня.

- Нет.

- Раньше он был гарантом твоей безопасности. Моим предохранителем, если вдруг я сорвусь и внезапно решу оторвать тебе голову, – медленно проговорила я, принимая из рук вошедшего Михаэля ноутбук. Кивнула ему, чтобы встал за стулом маньячки. – А теперь он и вот этот милый демоненок, который пристрелил твою любимую сестричку, будут гарантом того, что ты высидишь до конца сеанса.

И нажала на «Play».

Нужно отдать Мастеру, который отдал приказ об установке камер в зале суда, должное. Ракурс съемки был такой, что девочка во всех красках увидела, как сначала Гилберту, а потом и Алаю отрывают голову.

Ребенок кричал, вырывался, плакал, скулил. Она пыталась скинуть руки пришпиливших ее к стулу парней, старалась разорвать цепи. Бесполезно. Запись продолжала свой бег. Я нажала на стоп только тогда, когда голова Алая слетела с плеч и его золотые глаза уставились точно в монитор камеры.

К этому времени девочка уже не выла и не плакала. Она пустыми глазами сломанной куклы смотрела на экран.

- Ты знаешь, за что?.. – наклонившись к ней, тихо, сквозь зубы спросила я. Она подняла глаза на меня. – Чтобы ты на последок, перед смертью уяснила, как сильно я люблю своего ребенка. И какой жестокой могу быть, защищая его. – Я отстранилась, резко захлопывая ноутбук. Девочка вздрогнула. Теперь мне было ее почти жаль. Если бы я не помнила, что она сделала. – На стену ее. Пусть повисит до момента суда.

Когда я уже почти вышла из подземелья, меня нагнал Артем.

- Анетт, подожди. Я хотел спросить.

- Конечно, валяй.

- Зачем ты взяла меня на допрос? Ведь также могла и Михаэля взять, и Дара, а то и Максима с Мастером.

Я улыбнулась ему. Во-первых, он назвал ненавистного ему Александра Мастером, а не «мерзким стариканом» как раньше. Во-вторых, уже не «Дарган», а «Дар». Значит, они сдружились с сыном. Это хорошо. Пусть Артем немного и вздорный, но он верный друг. Моему сыну пригодятся такие друзья, как Князев и сын Хеллбоя.

- Потому что я хотела, чтобы ты увидел, чем ты отличаешься от своего отца. Что он вырастил и чем ты никогда не станешь. Я хотела, чтобы ты понял одну вещь. – Я в пафосном жесте водрузила руки ему на плечи, предварительно сунув парню ноутбук. – Ты – потомок Великого Мастера. Хочешь ты того или нет, но ты – его внук, его дитя, и он никогда – никогда! – не сделает тебе ничего такого, чего ты не заслуживаешь. Как мы, семья Лайт, так и ты ведешь свою жизнь от него. И пора бы тебе уже понять, что это не Александр воспитал Константина таким. А Бладрейн сам вырос монстром. Мастер виноват лишь в том, что не смог поднять руку на сына.

- Почему?! – внезапно рявкнул парень, и в его глазах мелькнули слезы. – Почему он не сделал этого?!

Я, повинуясь чисто материнскому желанию, прижала Артема к себе. Он стоял на пару ступеней ниже и был со мной одного роста, так что момент не был испорчен.

Князев не сопротивлялся, только глухо всхлипнул мне в ворот.

Какой же ты еще молодой, Артем Князев. И как же ты любишь свою маму, раз до сих пор так тяжело переживаешь ее смерть и хочешь отомстить… В тебе, пожалуй, намного больше от человека, чем во мне. Ты только не растеряй этот дар, сохрани, пронеси через века. И тогда даже Мастер не сможет тебя ни в чем упрекнуть.

- Потому что он был его единственной семьей. Его старший и любимый сын Никодим, родоначальник семьи Лайт, сам попросил его убить, потому что устал от вечной вампирской жизни. Александр видел, как умер его отец, хотя никогда не скажет, как это случилось. А потом Константин убил всю их семью, трех братьев и сестру, жену моего прадеда. Убить Константина – своего младшего и любимого сына – означало остаться одному в этом мире. Какого это – быть в одиночестве самому древнему и сильному вампиру на Земле?.. Мы никогда с тобой этого не поймем. Мы можем только посочувствовать.

- Я не хочу ему сочувствовать. Из-за него Бладрейн стал таким.

- Ты этого не знаешь. И я не знаю. Он ненавидел своего отца, так же – как ты ненавидишь своего.

- За что?.. – Артем поднял на меня свои странные глаза, сейчас красные из-за слез.

- Когда рождается полукровка, женщина умирает при родах – слишком большая нагрузка на сердце. Но Константин, как и мой отец, успел обратить твою мать в вампира, тем самым спася ей жизнь.

- Ты пытаешься оправдать его?.. – не поверил парень.

- Я пытаюсь объяснить тебе, что твоя ненависть к Александру беспочвенна. Мастер не так уж плох. К нему просто нужно привыкнуть.

- Раньше я бы тебе не поверил. Послал бы к черту. Не буду скрывать, и сейчас очень хочется, – опять стал самим собой полукровка. – Но я видел, как Лавьер ведет себя с этой человечкой…

- Сарой?.. – Я улыбнулась. – Она милая, да?

- Предпочитаю нормальных девушек, а не запуганных немощей, – скривился Нюхач.