«Puedes guardar un secreto?»

- «Ты умеешь хранить тайны?» – перевела я и уронила голову на руки. – История повторяется…

- Что написано здесь? – Некромант протянул мне паспорт в таком же непроницаемом пакете.

Паника накатывала холодными волнами, вызывая дрожь и непроизвольные слезы. Чтобы взять себя в руки, мне потребовалось чуть больше времени, чем даже обычному человеку…

Знаки расплывались перед глазами.

- Может, тебе стоит отдохнуть? Хочешь, я позвоню Дмитрию или Андрею? Они где-то в городе… – спросила Жанна.

Я с благодарностью на нее посмотрела, но все равно отрицательно покачала головой. Это только моя проблема. И только мне с ней разбираться.

- Здесь написано… – Я еще раз внимательно всмотрелась в угловатые знаки древнего языка вампиров. – «Можешь, испытав что-то, хранить молчание?»

- Это одна фраза, но в ней нет смысла, – покачал головой викинг.

- Отчего же?.. Смысл есть. Наш убийца знает, что я никому не рассказывала о том, что было в подвалах, когда меня поймал Константин Лавьер. А фраза… – Я вздохнула. – Это фраза Дмитрия. Когда я была ребенком, он часто ее говорил. «Ты умеешь хранить тайны? Можешь, зная что-либо, хранить молчание?» Так воспитывают в семье Лайт. Так воспитывали меня и Гилберта в свое время.

- Вот откуда маньяк знает об этом. Гилберт. – Жанна присела на краешек стола. – Значит, они сразу действовали втроем. Константин, Алай и Гилберт. Константин, я уверена, – генератор идей, за Алаем была сила, а Гилберт…

- …«знамя безнаказанности, реющее над всей затеей», – повторила я слова побратима Нуады, которые он произнес во время нашей последней встречи, на допросе.

- Вопрос в другом: зачем нужно было ждать столько времени? – вопросил неизвестно у кого мужчина. Мы посмотрели на него: Жанна – заинтересованно, я – подавленно. – Смотрите. Когда тебе было 91, началась первая волна преступлений. Прошло еще двадцать лет – вторая волна. Почему он допустил, чтобы прошло столько времени, и ни разу – заметь, ничем! – себя не выдал?! Почему? И зачем?

- Не знаю, – покачала я головой. – Но это началось, если уж быть совсем честной, когда мне было 43. Тогда я впервые встретила Бладрейна.

- То есть у нас получается три промежутка, – подвела итог Жанна. – Тридцать, восемнадцать и двадцать.

- Или четыре отправные точки – сорок три, семьдесят три, девяносто один и сто десять, – не согласилась я.

- Или так, да, – кивнула Левая. – Что делать будем? Патрули ежедневно прочесывают весь город. Ни разу ничего подозрительного не встретили.

- Значит, попытаемся найти общую связь у трупов. Жан, найди-ка мне личные дела еще и тех двух убитых, помнишь? Мужчина-охранник и женщина-прачка. Те, кто были в первой волне…

- Адам Хойт и Аманда Тейл, – кивнула женщина, выходя со мной из морга и еще раз подтверждая, что даже полувампирская память не может соревноваться с абсолютной вампирской.

- Точно. Они должны быть связаны. Что-то все-таки должно быть. Должно быть что-то, по чему он выбирает своих жертв.

- Согласна. Подниму дела. Слушай, что ты оденешь на праздник Последней крови? – спросила она, вызывая лифт.

- Что? Какой праздник?! – рассеянно переспросила я и тут же хлопнула себя по лбу: – Точно! А я-то еще думаю, что я забыла! Праздник же этот!..

Праздником Последней крови у вампиров назывался Хэллоуин, потому что раньше был закон, который запрещал употреблять кровь после этого праздника. Мол, зима наступает, люди слабеют и чаще умирают от забора крови, поэтому, граждане кровососы, просим вас воздержаться от приема пищи в неограниченных количествах…

Шутка, конечно. Но некая тенденция повышенной смертности после Хэллоуина действительно наблюдалась. Правда, виноваты в ней были не вампиры… Ну, хорошо. Не только вампиры. Люди наивно верили, что нечисть имеет высшую силу только одну ночь в году. На самом деле дела – простите за тавтологию – в сверхъестественном мире обстояли куда плачевнее – именно после этой ночи нечисть набирала свою силу.

Что за нечисть, спросите вы? Что может быть хуже прекрасных по своей внешности кровососов, которые сначала соблазняют, а потом выпивают тебя досуха? И будете правы лишь от части. Может быть.

Те же полтергейсты или, к примеру, оборотни. Именно к зиме мохнатые становились наиболее опасными.

Многие говорят, что они просто не выносят холода, но ведь это же не повод убивать человека, который по пьяни спутал тебя с собакой или волком? В защиту ликантропов скажу, что нужно быть вконец контуженным, чтобы перепутать здоровенного волчару размером с теленка, с клыками в мою ладонь и горящими в темноте глазами с обычным волком. К несчастью, такие контуженные были не редкостью.

Во многом этот закон о неубийстве после Хэллоуина защищал именно людей. Потому что человек, от которого уже поели, был легкой добычей для тех же вервольфов. Нет, они не жрут людей без разбора. Но их привлекает запах крови, который всегда присутствует у только что прокушенного человека. И молодняк (и не только, кстати, всякие индивиды встречаются) кидается на таких вот легких жертв.

Многие люди – особенно раньше, в период Средневековья, когда легенды об оборотнях были самой животрепещущей темой – говорят, что могут узнать, что в темноте кто-то прячется, по волчьему ворчанию или рыку. Это все элементы блефа, спешу вас расстроить. Убивает оборотень и волк – молча.

У вампиров этот праздник проходил почти так же, как и у людей, то есть либо в вечерних платьях, либо в страхолюдных костюмах. Ни первое, ни второе меня, естественно, не прельщало, но если выбирать, то платье по сравнению с костюмом той же ведьмы или зомби оказывалось в выигрыше.

Где бы его еще надыбать, это платье?..

- Возможно, я вообще не пойду на этот праздник, Жан. Нет настроения, да и платья тоже – нет.

- А как по мне, так ты обязана там быть. Развеешься хоть немного, – сурово сдвинула брови Левая, приваливаясь плечом к стенке лифта.

- Ладно, Жан, посмотрим. Как дела поднимешь, можешь сразу ко мне зайти? Я пока к Мастеру наведаюсь, – проговорила я, потирая глаза.

- Конечно. Давай там… аккуратнее, дорогая, – покачала головой женщина, сделав мне ручкой, когда я выходила на нужном этаже.

====== Глава 7. Праздник Последней крови. ======

- Давай, Лайт, без стука, – как всегда не слишком приветливо отозвался Мастер с той стороны двери. – Тебя слышно было еще с морга – так ты топаешь!..

- Неправда! – оскорбилась я. – Вампиры ходят совершенно бесшумно!

- Вампиры – возможно. Однако ты – не вампир. – Он отмахнулся от моего возмущения, как от назойливой мухи, и указал рукой на кресло. – Что у тебя?

- Это все тот же маньяк, номер жертвы «Четыре». Он прислал нам послание. – По мере предоставления отчета я выкладывала перед Александром фотографии.

- «Ты умеешь хранить тайны?»?! – Черные брови древнего блондина сошлись на переносице. – «Можешь, испытав что-то, хранить молчание?»?! Он смеется надо мной?! – Рык Мастера заставил меня сморщиться.

- Скорее надо мной. – Я пожала плечами. – Есть еще кое-что…

- Ну? – поднял бровь Лавьер, когда я замялась.

- Людвиг считает, что наш убийца – это… подросток.

- Еще раз, Лайт?! То есть вампиров – взрослых вампиров! – убивает ребенок?!

- Но Кройц не уверен, потому что его почерк в паспорте и на листке – всего лишь копия…

- …почерка твоей дочери. Я помню, как она все бумаги мне исписала, когда я единственный раз в жизни оставил кабинет незапертым! – Мастер усмехнулся, заметив, как я покраснела. Да, я тоже прекрасно помнила тот нагоняй, который он мне устроил после этого. – Но если так подумать, то вы не приблизились к его поимке ни на дюйм.

- Да, мой Мастер, – кивнула я.

- Я хочу, чтобы этим делом занялась ты лично. И не просто просмотром бумаг и мест преступления, Лайт. Я хочу, чтобы ты лично осмотрела каждый уголок Лондона, опросила каждого вампира, полукровку, оборотня или кто еще там живет в моем городе. Ты обязана найти эту тварь, потому что она… Учти, ты этого не слышала! …подрывает мой авторитет. Семьи начинают роптать.