Возможно, мне стоило с гибелью бати усерднее стараться найти некромантку, но… Сил не было. В первый же день, вернувшись с похорон, я была так зла, что разнесла в квартире все, что билось или хотя бы громко стучало, падая на пол. После этого у меня отпало какое-либо желание что-то делать и двигаться вообще. Я бы уже умерла, наверное, если бы не омерзительные вопли кошки, которая начинала жрать мои пальцы с голодухи, громогласно требуя еды.

Указав мужчине на стул, поставила чайник и начала машинально готовить чай. Пакет с заваркой, ложечка, чашка, сахар, лимон…

- Алира.

Он сбил меня, и я потеряла блаженно-пустую концентрацию, в которой не было ни мыслей, ни чувств. Ни боли от утраты, которая с каждым днем ощущалась все больше.

Я уперлась руками в стол, словно забыла, что делать дальше.

- Что?

- Мне очень жаль, что так вышло с твоим отцом, - искренне сказал Стас, поднимаясь и подходя ко мне со спины. – Но я прошу тебя – не замыкайся. Поговори со мной.

Обернувшись, заглянула в синие глаза. Оборотень действительно волновался, и в его зрачках я отчетливо видела свое отражение.

Пустая. Сломанная. Злая.

- Я в бешенстве, Стас. Неужели не понимаешь? – спросила, сама поражаясь, насколько сел мой голос от льющихся ночь напролет слез. – Он всю жизнь был рядом со мной. Был мне опорой. А я даже не смогла попрощаться с ним. Я всегда считала, что отец будет со мной вечность. Но теперь его нет. И я не представляю, как жить без него.

- Мы переживем это. Вместе, Лира.

Он попытался обнять, но я увернулась. Если он начнет меня сейчас успокаивать, то слезы, вновь подступившие к глазам, снова будут литься часами. Но Прохоров явно пришел не за этим.

Стас, видя, что я и без того на грани, настаивать не посмел. Я молча сделала ему чай, пододвинула черствые пряники, малодушно надеясь, наконец, избавиться от них (вряд ли желудок вервольфа загнется от этого доисторического памятника кондитерскому искусству Тулы), и вопросительно подняла брови.

- Лида несколько раз запускала магический поиск, но, видимо, у этой девицы хорошие знания в общей магии, потому что поиск указывает на все места, где проходили ее одержимые. – Мужчина попробовал из вежливости надкусить угощение и, коротко глянув на мое лицо, отложил его, не оставив на прянике даже отпечатка зубов. Он теперь как бронированный, наверное. – Мы две ночи подряд пытались засечь ее излучение, но все в пустую и… Лира?

Я сидела и не шевелилась. И, судя по нахмуренным бровям вера, даже не дышала. Физически чувствуя, как обычно черные глаза наполняются красными всполохами, попыталась взять себя в руки. Внутри поднималась клокочущая смесь из злости и ненависти. Первое – достанется Стасу, а второе – этой твари, у которой я оторву голову.

- Скажи мне… честно, - максимально тихо и спокойно для себя попросила я. – Вы правда такие смелые все? Или просто глупые?! Только позавчера я похоронила своего отца, которого убила эта могильщица, а вы идете искать ее ночью – именно тогда, когда некроманты достигают пика своей силы! – Я сама не заметила, как поднялась и нависла над Силачом, рыча сквозь зубы. – И вы смело идете навстречу смерти?! Вы облегчаете ей задачу, придурки мохнатые!

Прохоров вздохнул, очевидно, подавляя недовольство внутреннего зверя, доминантность которого пытались оспорить, и без спросу привлек меня к себе, заковав в кольцо рук. Я уже замахнулась, чтобы треснуть его по спине, но передумала. Какой смысл? Душу я не отведу, он ведь ни в чем не виноват, а обидеть мужчину – могу.

Поэтому я просто зарылась пальцами в короткий смоляной ежик и прижалась покрепче, чувствуя, как его дыхание обжигает кожу живота под майкой.

- Прости меня. Мы… не подумали об этом. Просто старались найти ее побыстрее.

- Мне очень тяжело сейчас, Стас, - прошептала, сглатывая ком, стоящий в горле. – Я не смогу пережить еще и твою смерть.

Мужчина перехватил меня и усадил себе на колени, носом вороша волосы и собой закрывая от всего мира. Я уткнулась ему в шею, глубоко вдыхая его запах и пытаясь успокоиться. Взять себя в руки, наконец.

Мы просидели так какое-то время, после чего я заерзала, выбираясь из уютного тепла.

- Куда ты? – поднял он глаза, видя, как я убираю чашку в раковину и направляюсь к лежащей у порога сумке.

- Две ведьмы эффективнее одной, и, возможно, так мы сможем найти ту тварь, что убила моего отца.

Только для этого мне нужно привести себя в порядок.

***

На территории поместья было огромное количество оборотней. Просто какое-то катастрофическое. После нескольких дней эмоциональной нестабильности я резко вспомнила о том, что неплохо бы было зажать Прохорова где-нибудь в уголке и подзарядиться, а то это свечение вокруг каждого мужчины резало воспаленные от слез глаза и начало порядком раздражать.

Я шла сквозь стаи Кира и Булата, как сквозь коридор, по сторонам которого были не бетонные стены, а вервольфы. Впрочем, по крепости они не сильно уступали стройматериалу. Стас шел рядом со мной, держа за руку, но волки его словно бы и не замечали. Они глядели только на меня. Когда золотые глаза сталкивались с моими – черно-красными – мужчины тут же отворачивались или опускали голову, а женщины и вовсе старались не смотреть.

- Почему они так реагируют? – спросила я, когда мы поднимались в кабинет Владлена.

- Мы ощущаем не только запахи, родная, но и эмоции. Твоя злость, ярость, боль и почти осязаемое желание убивать давят, как пресс. Те волки – меньшие доминанты, чем я, и им трудно противостоять этому.

Я неловко передернулась плечами. Но в одном Стас был прав – у меня руки чесались от желания оторвать кому-нибудь голову. Точнее – кое-кому. Если эта мразь попадется мне в руки – ей не жить. Уж я-то об этом позабочусь. Подойду к вопросу, так сказать, с фантазией.

Лида, Лиля, Кир, Булат, Леша и Гоша приветливо мне кивнули. Ведьмы оторвались от работы над картой, и Булатова-старшая призывно махнула мне рукой. Поэтому я избежала сомнительной чести принимать соболезнования.

- Что вы нарыли?

- Мы испробовали все доступные заклинания, но я думаю, что она использует какой-то артефакт, чтобы искажать нашу сеть, - покачала головой брюнетка.

В руках у Лили, сидящей за столом, была какая-то фотография, а на коленях лежал потрепанный фолиант. Она то и дело заглядывала в него, сверяла с фото и листала дальше. Но потом вдруг замерла и с некоторым сомненьем посмотрела на меня.

- Ты знаешь, что это значит? – Она легким движением перевернула карточку, и у меня земля ушла испод ног.

Там было фото изрезанной груди отца крупным планом вместе с лицом.

Кровь отлила от пальцев, и меня замутило. Лучше бы она меня подожгла.

- Убери это! – рыкнул Силач, внезапно оказываясь передо мной и закрывая таким образом кошмарное зрелище. Он дотронулся до моих рук и принялся их растирать. – Лира, все в порядке, все хорошо…

- Нет, - качнула я головой, зажмуриваясь, снова пытаясь совладать с собой. – Нет, Стас. Ничего не хорошо.

Лида, метнув на невестку гневный взгляд, подошла ко мне и тронула за локоть.

- Возможно, будет легче, если ты сосредоточишься на чем-то ином.

Я кивнула и перевела взгляд на карту, которая своими ровными пересечениями и голубыми прожилками рек помогла изгнать образ кровавого рисунка, который все равно помнился почти досконально.

- Благодаря специальным символам она смогла едва ли не удвоить выброс силы, сопровождающий смерть сверхъестественного существа, чтобы хватило и на призыв демона, и на восстановление собственного резерва. – Я перевела дыхание, подготавливаясь к тому, что все равно нужно было сказать. – Отец… был… очень старым инкубом, а значит, и выплеск был просто громадным. Также пара символов в рисунке свидетельствуют о том, что некромант она – так себе, на двоечку по десятибалльной шкале. Именно поэтому ей потребовался проводник, связывающий ее силу со смертью жертвы, и…

Что-то щелкнуло в голове. Я щёлкнула уже пальцами, пытаясь поймать мысль за хвост, когда Лидия схватилась за мою руку, находясь под действием внезапного озарения.