Я оглянулась на Милану и поняла, что та слишком перенапряглась, а может, просто переволновалась. В любом случае, дальше мне придется действовать самой. Отстраненно глянув под ноги, вдруг нахмурилась. Завертелась на месте и с нецензурным воплем отшатнулась в сторону.

Я стояла четко в центре напитанной кровью пентаграммы призыва демона. Остаточная энергия была настолько ощутима, что у меня волосы на затылке зашевелились.

- Даже линии не затерла, тварь, - рыкнула я. – Небось, весь резерв восстановила и все амулеты в придачу зарядила!

- Что-нибудь есть? – скрестил руки на груди Владлен.

- Ну, обещанный план с картой она забрала. – Я приглашающе махнула им рукой. – Проходите, здесь… относительно чисто.

- Чем порадуешь? – вздохнул Вождь центральных, подавая руку и помогая выбраться из узора призыва, хотя для этого нужно было всего лишь перешагнуть через линию, начертанную на земле.

Джентльмен до мозга костей. Только деспотичный порой чересчур.

- Могу сказать, что перед нами некромант среднего уровня, раз ей понадобилось жертвоприношение для вызова демона. Хорошо бы найти могилу того мужчины.

- Зачем?

- По способу его смерти смогу сказать точнее размер ее резерва. Это сузит поиск, раз описание Кира ничего не дало. Так или иначе, Гросс регистрирует всех своих подчиненных.

Кивнув, Булат отдал соответствующие приказы и передал меня в руки Прохорова. Мужчина сжал в объятьях, и я малодушно начала клевать носом, уткнувшись ему в плечо. Один из вервольфов, обходивших поляну по периметру, вдруг склонил голову к плечу и что-то поднял с земли. Повертел в руках и понес нам.

- Амулет какой? – передал он в руки Силача что-то блестящее.

- Лира? – Стас, проверив на яды и опасность, отдал мне.

Сонно похлопав глазами, взяла предмет в руки и, пробормотав заклинание ночного зрения, взглянула на вещицу.

И пошатнулась.

…- Папа, папа, а можно, мне его померить? Такое красивое!

- Оно же мужское, девочка! Но, конечно, держи, померяй…

Кольцо из белого и желтого золота, с бриллиантиками на стыке, было аккуратным и немассивным, но явно мужским.

Таким до крика знакомым.

Слезы потекли по щекам раньше, чем я успела сообразить, что значит это украшение, найденное здесь.

- Малышка? – Мне кажется, или у Силача в голосе просквозила паника?!

- Вождь, мы нашли могилу! – крикнули откуда-то сбоку, из леса.

- Идем, - откликнулся Булат и был едва ли не снесен мной.

Оборотни сработали весьма оперативно, и место последнего упокоения было уже раскопано. Я растолкала столпившихся мужчин и со страхом заглянула вглубь, все еще по-глупому надеясь, что все это просто недоразумение.

Колени подогнулись сами, но я даже не заметила, как ссадила руки до крови о какие-то камни.

Теперь мне некому было звонить.

В могиле с вырезанным на груди ритуальным рисунком и лежащим поверх сердцем лежал мой отец.

Комментарий к Пятая. МИ - минутка истории.

Волчья ипостась Леши - https://pp.vk.me/c633223/v633223232/43d2e/m7SopFaLxy0.jpg

Волчья ипостась Стаса - https://pp.vk.me/c633223/v633223289/3d0ce/hYfRivXFwCM.jpg

========== Шестая. ВЧК - в черных красках. ==========

- Бог всегда нас испытывает. Чтобы сделать сильнее.

- Или мертвее.

Райчел Мид. Сны суккуба

Порой мне казалось, что меня поместили под купол, под непроницаемый «Немой полог», который скрывал все звуки как от тебя, находящейся внутри, так и от людей снаружи.

Ненавижу это ощущение.

Я стояла посреди той опушки, где мы нашли тело отца, и смотрела на сложенный из деревянных брусьев пьедестал, на котором лежал он в своем лучшем костюме. Стояла в полном одиночестве, потому что ни Стасу, ни кому бы то ни было еще из свидетелей его кончины я ничего не сказала, а знакомых бати не знала, чтобы сообщить о черном событии.

И это я тоже ненавидела.

Вообще, если задуматься, я многое сейчас ненавидела. Свою забывчивость, необязательность, что так редко звонила и виделась с ним, из-за которой мы даже не смогли попрощаться. Эти деревья вокруг, источающие омерзительный теперь запах леса и свежести. Тех оборотней, что нашли захоронение. Всех Булатовых вместе с Прохоровым – почему так медленно искали виновницу, ведь, возможно, шевелись они активнее, этого могло бы не случиться.

Но больше всего я ненавидела эту некромантку, которая сделала это с моим отцом, с единственным существом на планете, которое значило для меня даже больше, чем я сама для себя.

Как эта тварь смела забрать его у меня?! Как посмела прикоснуться к моему сокровищу и уничтожить то единственное, что составляло свет в моей жизни?!

Пожалуй, единственное, что не вызвало вообще никаких эмоций, это факел в руке, горящий мерным, желто-оранжевым пламенем. Он просто горел и горел, ни плохой, ни хороший. Только факел, который зажжет огонь, что поглотит моего отца.

Того, кто всегда верил в меня. Кто ставил мои интересы выше своих. Кто, несмотря на собственную жизнь, пытался привить мне понимание – не все так ужасно в этом мире, и есть и достойные люди. Кто старался сделать из меня не просто суккуба, но человека.

И кто умер ради мести какой-то мрази, собственно, тоже мне.

Какая ирония, Ночь.

В двойном размере даже: мой отец был очень старым инкубом, я никогда не спрашивала его точный возраст, но, судя по татуировкам, которые иногда проявлялись на нем, стоило ему снять наносной облик, он жил еще в те времена, когда в ходу были нурманы и язычники. Став историком, я подвергала анализу даже его имя, что еще больше подтверждало мои выводы. Олаф Вольнович, почему-то на долгие века осевший в Валахии, позже ставшей Румынией. Он так много прожил и умер такой несправедливой смертью.

Хотя сомневаюсь, что смерть вообще бывает справедливой. Слишком страшная для тех, кто ни в чем не виновен. И слишком легкая для тех, кто заслуживает более сурового наказания.

Мой батя верил в Вальхаллу и Одина, а потому и похоронить в земле – значило обречь его на весьма жалкое существование за Гранью.

Я вздохнула, набирая воздух, и взглянула на мирно лежащего отца. Прощаться с ним следовало по обычаю.

- Да приветят тебя валькирии и да препроводят через ратное поле Одина. Да пропоют они твое имя с любовью и яростью, дабы услышали мы благую весть из глубин Вальхаллы, что занял ты достойное место в королевском чертоге. За великого павшего мужа, воина, отца, наставника… и друга.

Факел описал небольшую дугу, и погребальный костер вспыхнул с такой силой, словно впитал в себя всю мою боль и злость. Я даже не отступила. Это пламя не пугало и не жгло. Оно заставляло слезы высыхать и согревало, избавляя от вечернего холода.

Когда огонь добрался до тела, из меня словно вынули стержень. Колени подогнулись и уткнулись в землю. А злые слезы все продолжали катиться по лицу, не останавливаясь.

Не думала, что когда-нибудь буду так рыдать из-за чего-то.

Но, как выяснилось, сломать можно кого угодно. Нужно лишь правильно выбрать жертву.

***

Звонок в дверь заставил подпрыгнуть. Кошка выбралась из моих рук и побежала встречать посетителя, обтирая бока о тумбочку, стоящую у входа. Я пошла за ней, отмечая про себя, что, вероятно, у меня не слишком прибрано для приема гостей.

- Привет. – Стас улыбнулся и зашел в квартиру, когда я посторонилась.

- Привет. Чай, кофе? – спросила, проходя на кухню и мимоходом глянув на себя в зеркало.

М-да, как суккубу, мне не было оправданий. А как девушку, за такое отношение к себе меня должны были посадить на кол.

Одежду составляла длинная отцовская майка, такая старая и потрепанная, что даже в половую тряпку стыдно брать, но мягкая и пахнущая им, а потому внешний ее вид остался незамеченным. Волосы были небрежно заколоты карандашом, а под глазами залегли тени.

Я не могла спать. Стоило закрыть глаза, и перед внутренним взором вставало лицо отца, холодное, неподвижное и объятое огнем погребального костра. Или, что еще хуже, тот момент, когда я впервые заглянула в разрытую могилу и увидела там его тело. Никогда этого не забуду.