- Всегда сажали. До и после. Закрепление кода. Обнуление. – Зимний посмотрел на девушку.

Глаза её были прищурены, и он видел, отчётливо ощущал её злость. Ярость.

- И вот после этого меня спрашивают, почему я терпеть не могу людей?! – фыркнула она, повернувшись к блондину. – Вот именно поэтому!

Рыжая шагнула за спинку кресла и заняла прежнюю позицию. Положила руки ему на голову. Серо-голубые глаза посмотрели на неё.

- Мне очень жаль, что ты всё это пережил, - шепнула Аврора. – И я постараюсь, чтобы подобного больше не повторилось.

Солдат был удивлен. Больше, чем когда-либо в жизни, кажется.

Никто и никогда не говорил ему такого. Никто никогда ему не сочувствовал. Орудию это ни к чему. Это может натолкнуть его на мысль, что он не орудие вовсе – личность. А личность Гидре была не нужна.

- Ты больше не в Гидре, Солдат, - сказала девушка. – И не вернёшься туда. Я начинаю.

***

В этот раз всё было легче. Теперь она знала, что нужно делать, но с другой стороны – даже не догадывалась, что может означать слово-замок «Ржавый».

Перед Авой снова висела кинолента, знававшая лучшие времена. Наверное, если бы Барнса не сажали на электрический стул каждый раз, когда выпадал случай, она бы сохранилась в более презентабельном виде.

Просмотрев всю ленту памяти от начала и до плена у Золы, Аврора ничего не нашла. Никакого яркого воспоминания, связанного с этим замко́м. Он даже не дрогнул нигде.

Ла-а-адно.

Ава начала листать дальше. Плен у Арнима Золы сержант помнил весьма посредственно, урывками. Ему что-то кололи, делали замеры, опять что-то вводили, наблюдали реакцию.

Мозг – гениальная машина. Он никогда и ничего не забывает, лишь блокирует и делает вид, что не знает. Но всё, что мы видим, всё, что мы слышим за всю жизнь, мозг сохраняет со скрупулёзной точностью. Момент за моментом.

Просто никто, кроме телепата, не может напрямую залезть в вашу голову, чтобы посмотреть и вытащить их наружу.

Зола знал, что хотел сделать с Барнсом. Он выбрал его не просто так. Джеймс, слава богу, этого не помнил, но… «Капитан Америка симпатичный, верно? Светловолос, голубоглаз… Символ американской нации, её воплощённый идеал! – ехидничал доктор. – Моё творение должно быть не хуже! Так что вы подходите, сержант Барнс! Наверняка от девушек отбоя нет… Вернее – не было!»

Первые сыворотки были лишь подготовкой, способом Арнима повысить шансы на успех при введении основного компонента. К тому же, изначально должна была быть правая рука, ведь его суперсолдат был правшой. Он даже показал проект парню, мечущемуся на столе.

«Посмотрите, какая красота, сержант! Неужто не нравится?..»

Потом было освобождение из плена, вымахавший Стив, возвращение на базу. Симпатичная медсестричка в лазарете. Бар и литры виски, но долгожданного опьянения всё не наступало – ускоренный сыворотками метаболизм только разгонялся до заданной мощности. Джеймс хотел забыть всё, что видел и чувствовал в плену, ему не нужны были эти воспоминания.

И мозг позволил ему думать, что стёр их.

Мозг во многих случаях куда гуманнее людей.

Поэтому эти картинки Ава рассматривала быстро, хоть и внимательно – они были получеткими, словно растушеванными. Память по-прежнему считала, что лучше оставить это погребённым. Кто Аврора такая, чтобы спорить?

Если Барнс захочет, вспомнит сам. Ему и так придётся несладко.

Война в Ревущей Командос, десятки операций. Баки был снайпером, который прикрывал спины остальных и особенно – Роджерса, который вечно лез вперёд планеты всей. Праздники после удачных миссий, и попойки – после неудачных. Стив всегда хотел исключить потери среди гражданских, совершенно не понимая, что подобное невозможно даже для суперсолдата.

А Джеймс понимал. Он видел эту войну другой и ненавидел её всеми силами. Но всё, что он мог, это быть рядом с другом и крепко сжимать его плечо. «Ты не один, сопляк…»

Падение с поезда Аврора малодушно промотала. Это было неожиданно страшно для неё – смотреть, как он падает, на всё удаляющийся вагон – и пропадающего Стива. Ава просто зажмурилась, отвернулась, чувствуя, как желудок сводит от ужаса.

Кровавый след на белом снегу, зимняя форма русских солдат, он замечал их на некоторых вылазках – очень хотелось увидеть русских женщин – они правда такие красивые?.. И познакомиться с Людмилой*, Леди Смертью, 309 убитых фашистов, это же с ума сойти! Даже у Джеймса было 117!

Первое пробуждение в лаборатории – тоже от боли, слышит звук пилы и видит, как она отрезает ему руку. «Метаболизм ускорился, введите дополнительное снотворное!»

Но, честное слово, Зола так радовался возвращению своего Солдата, что поначалу даже хорошо с ним обращался и не сажал на электрический стул. «Конечно, вы доставили нам некоторые трудности в связи с тем, что потеряли левую руку, а не правую, но что ж делать…»

И правда. Как же это он так неаккуратно?

Новая рука была странной и непривычной. Нетяжелой, но… слишком сильной. «Что вы сделали со мной?!» – услышала рыжая рык Барнса, когда он хватал хилого докторишку за горло. «Немотивированная агрессия! Заморозить его!»

Так началась череда испытаний по воздействию криокапсулы на память и физические показатели. Лёд, замеры, физподготовка, безвкусная еда, снова упражнения, замеры, лёд.

«Я не хочу, не хочу… За что?!»

«Вы станете новым оружием Гидры, это же честь, сержант Барнс!» – говорил Зола. А через какое-то время прохождения всех этих кругов пыток, когда Джеймс даже собственное имя мог вспомнить с трудом, но точно знал, что такое Гидра и за что она борется, Арним поставил перед ним стакан с ядрено пахнущей жидкостью.

«Видишь этот гвоздь, Солдат? – В маленьких руках доктора металлический блестящий стержень длинной в его ладонь и толщиной – в палец. – Он – как ты. Стойкий и сильный. Надёжный. Пока его чистят и полируют. А потом… – Гвоздь упал в раствор, и от него вверх побежали пузырьки. На металле начали появляться уродливые коричнево-красные пятна. – Под воздействием мира, без заботы Гидры, он портится. Ржавеет. Так и ты, Солдат, без Гидры станешь просто металлоломом. Ржавым. Ненужным. Ржавым!»

Он, через слово повторяя это «Ржавый», отдал полностью покрытый рыжей трухой гвоздь Барнсу. Тот сжал его в кулаке металлической руки – и на пол осыпался красный пепел.

Солдат сделал вывод: Гидра нужна, потому что она поддерживает Солдата. Солдат должен помочь Гидре сохраниться с течением времени, чтобы она продолжила заботиться о Солдате, не давала ему стать ржавым.

Задействовав сильнейший инстинкт самосохранения, Гидра закрепила этот вывод током. На всякий случай.

Это было оно. То самое воспоминание. Замочек подрагивал, цепь из оставшихся искрила. Мозг знал, что сейчас будет. В отличие от самих людей, мозг учился быстро.

Ава сжала рукоять молота и в какой-то момент поняла, что её так выводило из себя. Доктора эти, кудесники, мать их. Они все говорили так, будто божий дар приподносили тем, кого сажали на электрический стул.

Лицемеры! Долбаные лицемеры!

Аврора не забыла, как вопили Терёхин и Николс, оказавшись на её месте.

Удар от ярости вышел такой силы, что хватило его одного, и замок разлетелся, отправляя Барнса в обморок.

Моргнула она уже в сознании. Стив суетился над Баки, снимая ремни и взваливая его на плечо. Голубые глаза прошлись по ней, мужчина протянул платок.

- В этот раз было труднее? Прошло больше часа, но… Вроде без волн всяких обошлись.

- Нет, - коротко качнула она головой.

Какой смысл пускаться в долгие и непонятные объяснения?

- Тебя проводить? – подошла к ней Шури.

- Буду благодарна.

Маклауд отключилась перед самыми дверями лазарета – ну, теперь она, по крайней мере, знает, как они выглядят.

***

Джеймс сидел на постели, прислонившись спиной к стене, и смотрел на Аву. Она так смешно сопела во сне.

Совсем ведь ещё юная, молодая. Откуда у неё шрамы на запястьях? Откуда понимание, которое он чувствовал, когда она была рядом с ним?