Шатен зло прищурил глаза. Она ясно давала понять, что не нуждается в его одобрении, разрешении и дозволении. «Это началось задолго до встречи с тобой и закончится – с тобой или без тебя. Это дело касается только меня, и твоё мнение не играет здесь роли», - вот как оно звучало в действительности.

Мужчина понимал, что он может сейчас настоять на своём, они поругаются – и неизвестно, чем всё это тогда завершится. А может согласиться – хоть и со скрипом – и проконтролировать, чтобы телепатка не навредила себе.

Но – Барнс дал зарок – он ей это припомнит. Задница будет как Северное сияние!

- План действий? – только и выдавил Солдат.

- Ты посмотри, мелкая, а ты позитивно влияешь на этого социопата! – восхитился Старк. – Уже никого не убивает? И руку, смотрю, заменили…

Даже в электронном виде он оставался занозой.

- Тони, - попросила Аврора, и голограмма сделала вид, что устыдилась.

- Оки-доки, - кашлянул миллиардер. – П.Я.Т.Н.И.Ц.а, синхронизация с Э.В.ой, задействовать зашифрованный канал связи.

- Команда принята, - ответил электронный голос.

Программа использовала все ресурсы, не оставляя сил и на синтез женской озвучки. Даже голограмма Старка мигнула, пошла рябью и словно бы стала чуть прозрачнее.

- Синхронизация завершена, босс. Рада сотрудничать, мисс Маклауд, - отчиталась П.Я.Т.Н.И.Ц.а.

- Я тогда пойду, - неуверенно и словно как-то пришибленно проговорила Ава. Прошла мимо всех к выходу и только у двери обернулась: - Мне не хватает тебя, Тони.

- Протокол «Консерва», - вместо прощания улыбнулся Старк.

И, кажется, только он заметил, как мигнул реактор под черным свитером.

***

Дорога до дома длилась очень медленно. Авроре хотелось поскорее оказаться где-то в закрытом пространстве, где не будет никого, кроме неё. Поэтому по приезде она сразу же оккупировала комнату Джеймса и осела рядом с чемоданом.

Из неё словно вытащили стержень, что держал на ногах. Внезапно эмоции снизились до уровня инфузории-туфельки. На плечах образовался странный груз, происхождение которого Ава едва ли осознавала.

В визитнице девушка хранила фотографии. Цветные картинки, закатанные в тончайший пластик, с шелестом раскрутились. Разные, их было много, но самое удивительное, что на почти всех важных событиях в её жизни присутствовало неизменно два человека – это мама… и Тони.

Выпуск из школы – Кристина и Старк обнимают бледную телепатку. Под тонной макияжа не видно ни заплаканных глаз, ни кругов под ними. Красивое платье и дорогой бриллиантовый гарнитур – «Шмакодявина будет блистать ярче всех! Она же работает на мою жену! А у нас имидж, всё по-серьёзному!»

Поступление в Джорджтаун – снова всё те же лица. Тони с надменной гримасой смотрит на вывеску гуманитарного университета – он до последнего уговаривал Аврору поступить в МТИ, «даже если самой не хватит мозгов, прокачаю тебе Э.В.у, будешь новым Биллом Гейтсом!»

Защита дипломной – Старк в составе комиссии, сидит рядом с ректором университета, улыбается, показывая большой палец.

Защита магистерской диссертации – миллиардер с закатившимися глазами и скрещенными на груди руками – как же, как же, гения усадили за примитивный ноутбук переключать слайды для презентации. После этого в Джорджтауне не осталось ни одной «допотопной вещички», всё заменили на ультрасовременную технику.

Защита аспирантской работы – снова мама и Старк в первых рядах, Железный человек подаёт Кристине платочек – утереть набежавшие слёзы.

Везде мама и Тони. Не Паркер. Не дед. Не Ванда. Не Пеппер. Тони.

Он был её другом. Возможно, даже больше.

Он был её спасителем, ангелом за плечом. Человеком, который всегда верил. В чем-то - даже больше, чем мама. Который всегда доверял – даже больше, чем надо.

Он подарил её сердцу энергию невиданной мощи.

Он создал для неё систему, способную при определенном подходе стать куда опаснее ядерной бомбы.

Он дал Авроре возможность стать тем, кто может завоевать мир – или растоптать его, если она того пожелает.

Но Тони знал, что она никогда так не сделает.

Он верил в это. Он верил в маленькую рыжую девочку, что однажды пришла к нему за помощью.

Он просто очень её любил.

…На карточку упала прозрачная капля.

Ава вспомнила, что не плакала на его похоронах, шмыгала носом, но понимала, что сейчас нужнее в спокойном состоянии – Питера поддержать было важнее. Она, казалось, попрощалась с ним – так легко и ровно, что сама удивлялась. У неё никогда ничего не ёкало, когда видела повсеместные изображения почившего героя. Никогда не дрожал голос, когда она говорила про него.

Словно он был для неё всё ещё жив. Всё ещё рядом. Вот сейчас он позвонит и спросит: «Опять ты там в историю закопалась?! А ну вылазь!»

Она не плакала просто потому, что никогда не прощалась с ним. Аврора знала, мозгом понимала, что он мёртв. Но на деле…

На деле Маклауд осознала это только сегодня, когда увидела голограмму. Подтверждение того, что от настоящего реального Тони, человека, что стоял в её жизни на втором месте после мамы, осталась только кучка байтов, всего лишь имитация жизни. То, что разговаривало, вело себя, как Тони, но Старком, в сущности, не являлось.

Потому что Энтони Старк был мертв. Уже почти два года как.

И встреча с его голограммой стала для Авы последней каплей.

Поведение Паркера, собственные нервы. Встреча с Джеймсом. Темные эмоции убитых горем родственников жертв. Отец Меллисы Дейл, его черная непроглядная скорбь. Слишком частое использование телепатии.

А теперь Тони. Его смерть. Пусть и давняя, но слишком неожиданная для той единственной девочки, которую он называл своей дочерью задолго до Морган.

Маклауд не помнила, когда последний раз плакала. Наверное, в тот день, когда вернулся Питер после Щелчка. Но сейчас у неё случилась форменная истерика. С судорожными всхлипами, слезами градом и глухими завываниями… в Джеймса.

Мужчина зашёл в комнату неслышно. Сэм, как в воду глядел, предупредил, что, скорее всего, она будет плакать, и Барнс был морально готов к тому, что увидел. Но всё равно это стало для него испытанием – свернувшаяся в уголке между стеной и столом девушка, рыдающая в колени.

На мгновение он просто нелепо застыл над ней, не зная, что делать. А потом вытащил и обнял, прижав к себе, уткнув её лицом в свою майку. Гладил по волосам, крепко обнимал, качал в своих руках, как ребёнка.

И молчал.

Потому что шептать «тише-тише» – зачем? Ей необходимо выплакаться. Говорить, что «всё будет хорошо» – эта отвратительная ложь всегда раздражала Солдата просто до зуда.

Но, Господь всемогущий, как она плакала… Горько, страшно, выливая всю боль – свою и чужую. Судорожно цеплялась за него и пыталась вздохнуть, чтобы потом продолжить с удвоенной силой. Маклауд выла, как раненный зверь, и всё никак не могла остановиться.

И всё время держала пальцы на реакторе.

Барнс не знал, сколько времени они провели на полу, но, когда рыжая успокоилась и затихла, всё ещё всхлипывая в его руках, он, осторожно поднявшись, положил её на кровать – на улице была глубокая ночь.

- Не бросай меня, не уходи, - почти отключаясь от эмоционального истощения, прохрипела телепатка.

- Не уйду, спи, - пообещал он, размещаясь рядом с ней.

Девушка повернулась к нему спиной, доверяя тыл, и почти мгновенно отключилась. Джеймс же ещё долго лежал в темноте, удивляясь, как же хорошо она научилась прятать под коркой сарказма и яда решительной молодой женщины чувствительную и маленькую девочку.

И радуясь, что ему позволялось её видеть. И даже защищать.

«Береги её. Ей нужен тот, кто прикроет спину, - сказала ему голограмма Старка, когда девушка уже вышла из кабинета. – Ты вроде не так уж плох. И она любит тебя. Ещё с Ваканды. Хоть я и не знал, за что. – Он помолчал и словно бы вздохнул. – Теперь вижу».

***

Ава проснулась с четким осознанием, что именно хочет сделать. С ней такое бывало, когда после сильного морального опустошения психика пыталась это компенсировать – за счёт другого человека. Сейчас, в четыре часа утра, она нацелилась на Джеймса.