- Нет, меня там не было, я же… – Потом он сообразил, что она снова привязалась к теме про мамонтов и его возраст, и закатил глаза. – Ты невозможна.

- Я просто что-то устала, - не среагировала она на критику.

Отвратительная слабость, знакомая каждой женщине, буквально расплющивала по кровати. Ава никогда никому не завидовала… кроме тех девушек и женщин, у которых всё это дерьмо проходило бессимптомно.

Было больно и неприятно шевелиться, дышать, моргать. Её сверху накрыли покрывалом и сочувственно похлопали по плечу.

- Полежать с тобой?

Но Маклауд уже спала или делала вид. В любом случае, она оставила это на усмотрение и желание самого Джеймса. Мужчина постоял над кроватью и, пообещав себе, что это только на пару минут, аккуратно прилёг рядом, незаметно опуская нос в рыжие волосы.

То ли действительно гормоны как-то влияли на запах, то ли у него вдруг обострился нюх, но сегодня телепатка пахла как-то совершенно по-особенному. Немного солью, морем, чем-то фруктовым вроде манго и женщиной.

Теплой, вкусной, близкой женщиной.

Барнс зажмурился до рези в глазах и заставил себя отодвинуться от спящей девушки. Это было опасно. Бесчестно. Неправильно.

Он обещал сам себе, что не посмеет ломать ей жизнь.

Поэтому Джеймс осторожно слез с кровати и вышел, прикрыв за собой дверь. Нужно вытащить сопляка, которого все уважительно зовут Капитан Америка, на спарринг.

Это куда лучше, чем обдумывать то, что у него сейчас крутится в голове.

***

После слова-замка «Рассвет» дело пошло активнее. В смысле с Солдатом они встречались всё также раз в неделю, но ключевые воспоминания стало подбирать куда легче. В основном потому, что туман личности Зимнего подсказывал, где именно искать.

Так, замо́к «Печь» крепился на моменте, когда Барнса привезли в штаб Гидры в Сибири. Печью называлось приспособление, при помощи которого ему присобачили металлическую руку. Её крепили не полностью сразу. Зола боялся, что протез будет отторгаться телом, и в итоге металл на плече пошел, как основа, и его буквально приварили к живому мясу. Вот, откуда там были шрамы словно от ожогов.

Потому что это действительно были ожоги.

Устройство напоминало сварочный аппарат, только такой, который охватывает, например, обрубок руки полностью, вокруг. И не приходится приваривать по частям. Быстро, удобно, а что боль невообразимая и новому Солдату вкалывали обезболивающее и снотворное каждую минуту и в таких дозах, будто стадо слонов усыпляли, так это мелочи. Сработало же!

Когда установили навершие, дальше процесс пошел быстрее. К нему подключили основной механизм руки, который позволял ей функционировать, как настоящей, и закрыли всё металлическими пластинами.

«Зимний солдат готов к приказаниям!» – радостно воскликнул тогда доктор Зола.

По его мнению, советская звезда портила идеальность его творения, однако если он хотел и дальше жить и работать в своё удовольствие, приходилось молчать, улыбаться и восторгаться новыми условиями.

Впрочем, символика СССР была ничем по сравнению с тем, что проект Солдата работал! И даже лучше, чем мог рассчитывать Арним.

К слову, Печь, в которой буквально родился Зимний солдат, больше не пригодилась. Остальные подопытные либо не нуждались в металлических протезах, либо умирали от боли. Повторить свой успех доктор Зола так и не смог.

Воспоминания о той дикой, непереносимой боли мозг закрыл, дабы избежать психических травм, и Ава, конечно, тоже не стала их трогать.

Спустя ещё неделю Аврора принялась за замо́к «Девять», и вот тут следовало признать, что, если бы не разум самого Барнса-Солдата, она бы никогда не нашла нужный момент.

Девять… тренингов, обзовем это так, понадобилось, чтобы вбить код и создать на основе ещё помнящего хотя бы своё прозвище «Баки» человека запрограммированного суперсолдата.

На каждом из них сержанта предварительно обкалывали нейролептиками такой силы и дозы, что любой другой протянул бы ноги уже от второго укола. Но то ли сыворотка Зимнего была круче, чем у Роджерса, то ли он по жизни был куда более живучим и стойким, однако на этих занятиях Барнс поначалу даже умудрялся сопротивляться.

За этим предсказуемо следовало наказание в виде электрического стула. Через пару тысяч вольт Солдат усвоил, что лучше не двигаться и почти не моргать. Человек, который занимался нейролингвистическим программированием, внимательно следил за малейшими жестами и мимикой и пускал ток всякий раз, когда углядывал что-то запрещённое. То есть всё.

И с каждым уроком Джеймс Бьюкенен Барнс всё быстрее забывал, кто такой Баки, и всё лучше понимал, кто такой Зимний солдат. И для чего он нужен. Кому он нужен.

Ава же не могла понять, почему занятий всего девять, ведь слов-замков – десять. Она внимательно изучила все доступные воспоминания, но мало того, что десятое занятие так и не нашла, так ещё и определить, на каком именно ставили тот или иной замок, тоже не представлялось возможным. Гидра, сучье племя, подготовилась!

Убрав слово «Девять», Маклауд чутьём понимала, что расслабляться рано. Худшее – только впереди. Возможно, это было излишне самоуверенно, но если она чего-то не может вытащить из чужой головы, то вряд ли это принесет нечто положительное.

В перерывах, чтобы немного расслабиться, Джеймс продолжал тренировать Аврору и занимался сам. Последнее время он стал основной упор делать на стойки и блоки, часами заставляя отрабатывать позиции, из которых быстрее всего обезвредить противника в три раза крупнее себя. Однажды рыжей даже удалось вскользь попасть ему в нос. Точнее, она целилась в нос, но суперсолдат оказался быстрее, и удар пришелся в лоб.

На том месте образовалось еле заметное красное пятнышко, чем Маклауд заслуженно гордилась – много вы видели людей, которые задели Зимнего солдата и при этом прожили дольше следующей секунды?

Когда ей разрешалось отдохнуть, мужчина опускался на пол и на одной руке отжимался. Всегда около трехсот раз или больше. Напряжения это стоило ему немалого, приходилось не только держать вес тела, но и сбившийся из-за отсутствия руки баланс. Однако Барнс упорно доделывал триста пятое отжимание и поднимался на ноги, в любом случае, куда менее взмыленный, чем его подопечная.

И, знаете, это было, как скажет современная молодежь, залипательно. Когда здоровый мужик легко и чётко отжимается от пола. На руке проступают жгуты жил и вен, оплетающих рельефные мышцы. Спина… Ох, какая же у Барнса была спина!..

Ничего удивительного, что после таких моментов Аврора предпочитала заканчивать тренировку под любым предлогом. После чего долго релаксировала в ванной и всегда звонила Питеру, или Тони, или маме, даже с Вандой и Виженом потрещала разочек. Ребята были в её любимой Шотландии, в Глазго, и Ава от души радовалась за них. Посоветовала отличный ресторанчик, где можно было вкусно и недорого поесть, Вижен проконсультировался по поводу подарочка девушке и всяких интересных романтичных мест, куда можно было бы сходить…

Что угодно, короче, лишь бы не думать о том, что Джеймс для неё становится куда больше, чем просто пациент. Куда больше, чем просто друг, товарищ по несчастью.

Аврора, мать твою, не просто привязывалась к Джеймсу Барнсу, а влюблялась в него. Идиотка.

Поэтому лечила она себя от этого ударной дозой Паркера, разговаривая с ним часами по видеосвязи. И пока видела его, вроде становилось легче. Но вот он отключался, и рыжая вновь оставалась один на один с серо-голубыми глазами и чертовски обаятельной улыбкой в обрамлении, в общем-то, не такой уж ужасной бороды.

Понимаете, как всё плохо было, учитывая, что излишнюю растительность где-то, кроме черепа, девушка терпеть не могла?

Сохранять непосредственный дружелюбный настрой становилось всё сложнее. Вот как в этот раз, например.

Барнс решил, что рыжей не помешает владеть огнестрельным оружием. Два занятия ушло на теорию и практику сборки и разборки пистолетов и винтовок. Вместе с ней тренировалась Шури, поэтому всё было не так уж плохо. Солдат был доволен – ученицы быстро схватывали, запоминали и с мелкой моторикой возникали проблемы только тогда, когда он подходил слишком близко к Аве. В целом, они справлялись очень хорошо для девчонок-тепличных-цветочков.