— Твое здоровье, золотце. — Лу отсалютовал бокалом Августу.
— Ах, ты лживая гадина. Думаешь, так все просто? Тут везде камеры!
— Хорошая попытка. — Льюис довольно улыбнулся. — Везде, кроме веранды, твоей и моей спальни.
Брови Августа удивленно дернулись.
— Я же говорил. Ты меня совсем не слушаешь. Меня все любят. Э-э-э, ну, пожалуй, кроме тебя и твоих ученых. Меня любят арноу и мутанты. И они, поверь, любят меня больше, чем своих хозяев Каи и Снорре, потому что я их свет в окошке, а вы жестокие хозяева, сидящие на их шеях.
Напряженный как струна Август долго молчал, сверля глазами Льюиса, потом, будто приняв решение, выдохнул и, расслабив плечи, отошел к столу, за которым Льюис несколькими минутами ранее просматривал диаграммы и, открыв последнюю, пробежался глазами по новостным сводкам в двенадцатом дискрите, изолированном из-за эпидемии.
— Думаешь, ты справишься, с тем, что затеешь? — Наконец спросил Август.
— Я еще ничего не «затеял», но, думаю, нет. — Честно признавшись, Льюис отвел взгляд.
— Тогда зачем лезешь?
— Затем, что не могу иначе.
— Идеалист. Знаешь, где место идеалистов в истории? — Август скрыл новостную ленту и вновь перевел взгляд на Льюиса, но тот молчал. — На плахе, а потом возможно на иконе. — Как тебе такая перспектива?
— Ты меня пытаешься запугать?
Льюис набычился, сложив руки на груди.
— Ну зачем же мне это делать?! — Август искривил губы в ледяной усмешке, от которой под костями пробежала резь. — С этим прекрасно справится то место, в которое ты так рвешься.
Август схватил застывшего парня за запястье и, дернув на себя, направился вон из спальни. Пока перед парой распахивались двери в голове Льюиса метались сомнения в том, нужно ли было напрашиваться в лабораторию или все же нет. Наконец, осталась последняя дверь.
— Иногда, Льюис, благо — не знать.
Август приложил ладонь к сенсору и, отмахнувшись от обеспокоенного Спектроника, распахнул перед Льюисом дверь, за которой оказалось небольшое санитарное помещение, в котором их обдало дезинфицирующими лучами. Они надели прозрачные халаты с плотными рукавами и спрятали волосы в небольшие шапочки.
Наконец, широкая дверь с шумом отъехала в сторону, открывая длинный и широкий стерильный коридор с множеством камер, в которых за прозрачными стеклами находились существа даже слабо мутантов напоминавшие. Точнее тех мутантов, с которыми Льюис до этого сталкивался. Сразу у двери оказался небольшой пост охраны с четырьмя сотрудниками и небольшой передвижной станцией (остальные сновали вдоль коридора переодически мелкая в поле зрения), которую катили вдоль камер. Обилие монстров за стеклом привело Льюиса в шок, он ходил от камеры к камере, слабо реагируя на пояснения Августа, который сухо рассказывал о том, откуда этот мутант, чем он опасен и чем полезен, и для чего он в лаборатории.
— Какая интересная реакция. — Льюис вздрогнул и обернулся на Августа и Спектроника (а также еще на внушительную кучу любопытных из лаборатории) с интересом за ним наблюдавших.
— И чем же она интересна? — Льюис не сразу смог найти в себе силы заговорить.
— Тем, что они не проявляют к тебе агрессии.
— А должны?
Август не ответил, вместо этого подошел к камере рядом с которой замер Льюис. За ее стеклом висели три жуткие сосульки, самостоятельно прилепившиеся к потолку. Бледно-голубые мешочки с бугристыми розовыми и желтыми наслоениями лениво шевелились, будто внутри них копошилось разумное существо. Их длина почти доходила до пола, застывая в нескольких десятках сантиметров от залитой вязкой слизью плитки. Все это хотя и мерзкое зрелище, было вполне себе безобидным на вид, но стоило Августу подойти к стеклу так же близко, как и Льюис, как в камере наметилось оживление. Сначала задергался ближайший мешок.
— Включите динамики. — Отдал команду Август, не отворачиваясь от стекла, но поглядывая на бледного парня рядом с собой.
Один из сотрудников лаборатории суетливо подбежал к панели на стекле, с небольшими датчиками и, прочертив комбинацию, наполнил коридор глухими щелчками. Сначала они были редкими, но чем резче двигалось существо внутри сосулек, тем чаще раздавались щелчки. Льюис нервно передернул плечами, когда оживилась последняя из трех. Секунды бежали, но ничего серьезного не происходило, хотя сосульки в такт друг другу раскачивались из стороны в сторону. По коже бегали холодные мурашки, а в помещении повисло странное, ожидающее напряжение, подстегиваемое шквалом глухих щелчков и тихим треском. Льюис уже хотел задать вопрос о том, что происходит и чего конкретно они ждут, как с невероятной скоростью что-то темное метнулось в их сторону и ударилось об стекло рядом с Августом.
Защитник мутировавших и ущемленных к своему сожалению (или счастью) ничего разглядеть не успел, потому что свалился в обморок и заработал бы себе сотрясение если бы не подхвативший его Август, готовый к такой реакции.
— Какая интересная реакция… — Задумчиво протянул Август, усаживая Льюиса в услужливо подкаченную тележку.
Пока вокруг Льюиса суетились врачи, Спектроник и Август вернулись к стеклу, внимательно наблюдая как серая тварь с множеством острых лапок, больше напоминавших иглы, и метающимся зрачком вдоль вытянутого глаза, растянувшегося от холки до копчика, побившись об стекло, забирается обратно в гнездо.
— Другие две так и не среагировали… — Август потер подбородок. — Удивительно… Ни одна из них не бросилась в его сторону.
— Я видел. — Спектроник стянул старомодные очки, которые одевал лишь как дань странной моде в их научных кругах. — Зря вы его сюда привели…
— Не зря. Он обладает влиянием, не думаю, что он до конца понимает насколько важно, все что он говорит и делает, и он воспринимает аристократию как врагов, и это плохо. Это может дорого для нас всех обойтись. Я сразу говорил, что не вижу смысла беречь его от информации, его незнание современных реалий работает против всех, а его искусственно выращенная безответственность опасна. Так что хочет правды — я накормлю его ею сполна.
— У каждого своя правда.
— Возможно.
Август подошел к красному от неловкости Льюису. Чужое смущение повеселило.
— Возвращаемся?
— Нет. — Льюис упрямо поджал губы и встал. — Те…то животное оно разумно?
— Ну смотря что считать разумом. — Август глянул в сторону камеры.
— Они настолько агрессивны? Почему она напала?
— Она? Скорее оно. — Август сдержано улыбнулся.
— Оно? Два пола? — Льюис обойдя камеру дугой, двинулся дальше. Некоторые камеры были затемнены и содержащихся в них мутантов было не видно. — Как они размножаются?
— О! Уверен тебе понравится! — Август так счастливо улыбнулся, что Льюис пожалел о том, что спросил. — Они выбирают себе разумную особь, желательно с минимальным количеством мутаций, так потомство получается более чистым и выносливым и, оплодотворяя его или за счет него… Хочешь, я тебе расскажу, как они возбуждают разумных, которые их боятся? — С азартом заглядывая Льюису в глаза спросил Август.
— Нет, спасибо… Переживу и без этой информации… — Сглотнул Льюис подступивший к горлу вязкий ком.
— В общем, партнер в маловменяемом состоянии вынашивает плод, и после «рождения» его плоть становится материалом, из которого они и строят свои гнезда, которые ты сейчас видел.
Август с интересом наблюдал, как позеленевший Льюис дернулся в сторону, зажав рот рукой и добежав до спасительной тележки, в которой помимо функциональных приспособлений был небольшой слив для биологических отходов, который внимательные сотрудники услужливо распахнули перед потрясенным парнем.
— Думаю, с него достаточно. — Протянул мистер Спектор, наблюдая как Льюис не может расстаться с урной.
— Действительно.
Август подошел к склоненному над урной Льюису и, дав тому еще немного времени, предложил вернуться в спальню. Льюис попытался отказаться, но его скрутил очередной приступ тошноты. Кожаные сосульки не выходили из головы, с подробностями всплывая в подсознании, особенно мелкие волоски, будто прилипшие к мерзкой поверхности из плоти погибшего в страшных муках разумного. От этой заевшей пластинки раз за разом спазмом скручивало внутренности, и тело сотрясала нервная дрожь. Не став долго любоваться над фиаско несчастного предка Август с каменным лицом подхватил разогнувшегося парня на руки и, не слушая вялых возражений, направился на выход.
