Витрины магазинов уже нарядились в мишуру и яркие шары, ели соперничали друг с другом в богатстве украшений, а ретивые дельцы вовсю рекламировали праздничные акции – город готовился к Рождеству.

На душе у Грейвза было такое ощущение, будто ничего хорошего с ним уже не случится.

Авроры встретили его с едва сдерживаемым вздохом облегчения – многие уже с ужасом вспоминали прошлогодний Йоль и боялись, что и этот им придётся встречать в патрулях без руководства Грейвза. Больше всего его возвращению радовался Вайс и почти не скрывал своего восторга.

Дела отдела в отсутствие шефа он вёл неплохо – за последние пару лет ему пришлось набраться опыта. Мелкие шероховатости в работе патрульных и отделе по взаимодействию с не-магами можно было легко сгладить. Именно этим он и занялся в первый рабочий день.

Небольшая партия волшебных палочек от нелицензированных мастеров с запрещёнными сердцевинами обнаружилась в самом сердце Манхэттена – на Ривингтон-стрит. Фишер и Флеминг явились к нему лично, слегка запыхавшиеся и очень серьёзные – на носу была подготовка Йоля и ежегодного Рождественского бала МАКУСА и такие мелочные, но досадные проколы, как процветающая нелегальная продажа палочек, не должна была испортить годовую статистику. Грейвз решил разобраться с вопросом лично.

Патрульные арестовали мастера и опечатали палочки в качестве вещдока – на всё про всё времени ушло не больше сорока минут.

- Сорок три палочки были уже проданы, у него оставалось тринадцать – около полусотни он успел уничтожить до нашего прихода… - докладывала Флеминг на ходу, пока трое авроров шли вдоль улицы быстрым шагом.

Грейвз слушал слишком внимательно, поэтому удивлённый возглас Майкла Фишера застал его врасплох и заставил нащупать запрятанную в рукаве палочку. Но опасность им не угрожала. Проследив за взглядом аврора, на противоположной стороне улицы Грейвз увидел Куинни Голдштейн, счастливо смеющуюся и ухватившую под локоток низенького и с виду добродушного толстячка.

Вначале он не понял, чем вызвана такая чрезмерно удивлённая реакция Фишера. Но всё встало на свои места после его вопроса:

- Не тот ли это самый не-маг, который участвовал в поимке Грин-де-Вальда?

Не-маг.

«Волшебникам не позволяется вступать в брак или заводить близкие знакомства с не-магами. Любые личные отношения с ними следует публично порицать и наказывать за них. Связь с не-магами позволена только с целью поддержания повседневной деятельности» - пронеслись в голове Грейвза заученные наизусть строки закона Раппапорт.

Наказывать.

Кажется тройное концентрированное удивление и растерянность пробились сквозь шумную авеню до сознания легилиментки. Куинни Голдштейн внезапно обернулась, встречаясь взглядом с главным аврором. Её очаровательная улыбка постепенно увяла, а с щёк спал румянец.

Попалась.

Грейвз лихорадочно соображал – сделать вид, будто ничего не заметил, он уже не мог – Аманда и Майкл перешёптывались между собой, бросая короткие, настороженные взгляды то на младшую сестру их коллеги, то на босса. Попросить их молчать об увиденном не имел права – не Фишер, так Флеминг – закон во плоти, - обязательно доложат кому следует. И тогда не только Куинни, но и самому Грейвзу придётся туго – укрывательство не поощрялось.

- За мной, - коротко бросил аврорам волшебник, оглядываясь по сторонам и переходя оживлённую улицу.

Куинни Голдштейн была бледна как мел, но вновь храбро улыбалась грозно надвигающейся на неё троице, отчаянно цепляясь за рукав пальто своего кавалера, из-за чувств к которому ей теперь грозили серьёзные проблемы.

- Добрый вечер, мисс Куинни, сэр, - улыбнулся Грейвз, протягивая ладонь не-магу для рукопожатия.

Лихорадочно шарясь в его мыслях, Куинни побледнела ещё сильнее, растягивая уголки губ шире.

- И вам доброго вечера, господа! – весело ответил мужчина, тряся руку Грейвза, затем Фишера, а потом галантно поцеловав воздух над кистью Аманды Флеминг, которая в первый раз на памяти главного аврора залилась густой краской – то ли смущения, то ли негодования. – Вы знакомые Куинни?

- Да, - протянул Грейвз, не сводя с девушки тяжёлого взгляда. Так глупо попасться! Раз она решилась нарушить закон, конспирироваться следовало тщательней. – Коллеги её старшей сестры.

Вымученная улыбка медленно сползала с её губ.

- О, вы работаете в той странной тайной организации, которая следит за порядком? Бюро расследований?** - громким шёпотом осведомился толстячок, хитро подмигивая Грейвзу. Тот даже слегка растерялся.

- Не такая уж и тайная, раз вам о ней известно, - криво улыбнулся он не-магу. Судя по его поведению нельзя было сказать точно, был ли он осведомлён о существовании магического мира.

- О, не беспокойтесь! – заверил он. – От меня никто ничего не узнает! Якоб Ковальски умеет хранить тайны!

Грейвз продолжал бездумно кривить губы в приятной улыбке, а его взгляд устремился к большой вывеске за спиной кавалера Куинни. «Булочная Ковальски» - гордо сообщала она.

«Она на свидание убежала. Наконец хоть кому-то из девочек повезло. Приличный вроде молодой человек», - заявила шамкая вставной челюстью миссис Эспозито из недр воспоминаний Грейвза. «Из любимой булочной сестры. Она обожает эти пышки», - доверительно пояснила Тина, глядя на ароматную сдобу в виде волшебных зверей.

О, Морриган! Что же вы, мисс Куинни, натворили. Скорее всего, не-маг вспомнил все события годовой давности о его участии в волшебной заварушке.

Куинни больше не скрывала страха во взгляде.

- Что же, - не допустив ни единой эмоции в мимику, кивнул мистеру Ковальски Грейвз, - было очень приятно познакомиться с вами, сэр. Но дела не терпят отлагательств. Мне необходимо побеседовать с мисс Куинни наедине.

- Разумеется! – всплеснул пухлыми кистями мужчина, затем снова поочерёдно пожал руки мужчинам, поцеловал воздух над кистью Флеминг, расцеловал в обе бледные щёчки мисс Голдштейн и скрылся за дверями булочной, выпуская на улицу восхитительный аромат выпечки.

На секунду повисло тягостное молчание. Лица всех четырёх потеряли малейший намёк на дружелюбие. К чести Фишера и Аманды, знавших Куинни достаточно давно, они были скорее растеряны, чем осуждали младшую сестру Тины.

- Мисс Куинни Голдштейн, - официальным, не предвещающим ничего хорошего тоном, начал речь Грейвз. – Вы уличены в нарушении первого пункта второго параграфа закона Раппапорт – в личной связи с не-магом. Вы можете хранить молчание и не свидетельствовать против себя, всё сказанное вами будет доведено до сведения комиссии, которая рассмотрит ваш случай. Вам надлежит оборвать все связи с не-магом Якобом Ковальски и явиться завтра, шестого декабря в десять утра в отдел по связям с не-магами. В случае неявки ваше дело автоматически передаётся для расследования специальному составу, которая изберёт более строгое наказание. Воспоминания не-мага Якоба Ковальски будут изменены. Вам всё понятно?

Куинни смотрела на него голубыми, прозрачными словно ясное летнее небо глазами, в которых читался страх. В этот момент Грейвз отстранённо понял, что несмотря на все различия, хоть что-то у сестёр Голдштейн общее – с таким же выражением на него слишком часто смотрела Тина.

«Бегите», - подумал он отчётливо. И Куинни его услышала.

***

27 декабря, 1927 г.

Побег Куинни Голдштейн и единственного не-мага, в своё время сумевшего пробраться в магический Конгресс, вызвал ощутимый резонанс. В кулуарах только и слышались толки о том, как же именно мисс Голдштейн сумела обойти магическую таможню и ускользнуть от стражей порядка. Но факт оставался фактом – в ту же ночь очаровательная блондинка и её доблестный толстяк-рыцарь покинули страну на пароходе немагов, держа путь в Европу.

Пары волшебников и немагов и раньше сбегали из страны, не желая мириться с законом Раппапорт, но ни один из случаев не вызывал подобного интереса. Внезапно оказалось, что почти каждый сотрудник Вулворт-билдинг был знаком с Куинни Голдштейн из отдела регистрации волшебных палочек. Некоторые дамы, которые недолюбливали её, злорадно перешёптывались, взбудораженные преступными тайнами мисс Голдштейн, которая со стороны казалась поверхностной и не способной на подобные дерзости. Часть дам сочувствовала ей и грустно вздыхала – им такие подвиги во имя любви были не под силу. Всем хотелось подобной романтики и горячащей кровь авантюры. Часть мужчин, что доселе искренне считала, что симпатии младшей из сестёр Голдшейн принадлежали им, открыто негодовала, что сердце миловидной мисс оказалось отдано нелепому невзрачному не-магу. И совсем малая часть джентльменов деликатно молчала, не высказывая своих мыслей – или их отсутствия, - по этому сенсационному вопросу.