Собрав остатки сил, аврор натужно и хрипло – словно лай старого пса, - рассмеялся в лицо тюремщику.

- Я скорее умру, чем позволю тебе достичь цели, - сплюнул он кровь под ноги Грин-де-Вальду. Тот лишь приподнял белёсые брови, достал из кармана белый, аккуратно выглаженный платок и тщательно протёр попавшие на ботинки брызги.

- Непременно, - ответил он, - но не сегодня.

И улыбнулся.

***

С 24 мая по 02 июня, 1926 г.

Однако Грин-де-Вальд не бросал слов на ветер. Ему удалось сломать сопротивление Грейвза. Обессиленный пытками и зельями, в понедельник утром главный аврор пришёл на своё рабочее место. Переполненная в этот час кабина лифта не была чем-то необычным – все торопились в свои отделы. Но прижатая к Грейвзу в тесной толпе людей Тина была не очень довольна этим фактом.

- Доброе утро, сэр, - глядя мимо него, немного отстранённо поздоровалась она.

- Доброе, - ровным голосом ответил ей аврор.

Сыворотка правды извлекла из волшебника его слабое место, слегка надавив на которое Грин-де-Вальд сумел наложить на Грейвза такое прочное Империо, что буквально каждое его словно и жест были продиктованы преступником.

- Подчинись мне, или Порпентину ждёт участь похуже, чем твоя, - улыбаясь, словно предвкушающий сытную трапезу хищник, улыбался Грин-де-Вальд. – Ты мне нужен, поэтому мне нельзя поиграться с тобой так, как мне бы хотелось. А она – нет. И ты представить себе не можешь, как я желаю испытать на ком-либо парочку особо тёмных заклинаний…

Грейвз, почти сведённый с ума непрерывными пытками, почти вживую слышал крики боли и плач Тины. И видел довольное, восторженное лицо тёмного мага, которому доставляло удовольствие пытать его Голдштейн.

Разум играл с ним дурные шутки. Грейвз сдался.

- Разорви с ней все отношения, отврати её от себя так сильно как сможешь – нам ведь не нужно, чтобы она поняла, что тобой кто-то управляет, верно? – задал риторический вопрос преступник. И аврор разыграл ту самую отвратительную сценку, предварительно не раз отрепетировав её перед зеркалом.

- Не скрою, наши «отношения» были для меня довольно приятны, но ты стала излишне навязчивой. Они никогда не были для меня чем-то настоящим и серьёзным. Я просто развлекался, - говорил спокойным голосом Грейвз, видя как недоверие в тёплых карих глазах сменяется яркой и острой болью, заставлявшей его сердце обливаться кровью.

Но пусть уж она была бы обижена и держалась от него подальше, чем попала бы в руки склонного к садизму сильного тёмного волшебника. Пусть она отстрадала бы их расставание, но осталась жива и невредима. У него не было шансов выбраться из этой передряги живым, но она обязательно когда-нибудь влюбится снова. И дай Морриган, эта любовь будет светлой и тёплой, простой и безопасной.

***

28 сентября, 1926 г.

Тот рутинный рейд, оказавшийся злополучным, выпал на дождливый вторник. Грейвз, выбившийся из сил постоянной борьбой с чарами Империуса, которые никак не ослабевали со временем, так и не понял, отчего Тина вдруг решилась применить магию к Мэри Лу. Бесспорно, человеческие качества той оставляли желать лучшего – она была такой же сумасшедшей фанатичкой, как и Грин-де-Вальд, от действий которой страдали дети. Но отчего-то Грейвз не ожидал от девушки такой агрессии.

В его жизни всё определённо встало с ног на голову.

Когда он увидел её сразу после вызова Оуэна Канга, она сидела в грязи на полу, прислонившись спиной к опасно скрипящим деревянным перилам, грозящимся в любой момент рухнуть вниз, увлекая за собой аврора Голдштейн и долговязого нескладного мальчишку – одного из приёмных сыновей Бэрбоун, - которого Тина обнимала и утешающе гладила по спине. На её лице были написаны сострадание, сожаление и гнев. «Всё будет хорошо», - бессмысленно шептала она ему на ухо.

Тот дрожал, как осиновый листок под сильными порывами осеннего ветра – то ли от шока, то ли от страха. Но отстраняться от Тины не спешил. На его лице в такой удивительной гармонии были смешаны страдание и наслаждение, что наблюдать за ним было почти физически неприятно. Создавалось неловкое ощущение, будто Грейвз бесцеремонно влез во что-то глубоко личное, не предназначенное для его досужего взгляда.

Они с Кангом были тут лишними.

Однако работа оставалась работой. Слава Морриган, Мэри Лу Бэрбоун отделалась лишь парой ссадин. Обливиаторы достаточно быстро подправили её воспоминания, убрав из него неприятный эпизод.

- Над ним я поработаю сам. – Грейвз помешал им очистить память сквиба, подчиняясь Империусу. Грин-де-Вальду был нужен информатор среди Вторых салемцев.

***

06 октября, 1926 г.

Мнения ведьм Ковена разделились – часть из них требовала строго наказать Тину за нарушение Статута и нападение на не-мага, вплоть до тюремного срока. А часть возражала, что она просто заступилась за жестоко избиваемого приёмной матерью молодого человека.

- А что скажете вы? – обратилась к Грейвзу Кинтана, строго глядя на него из-за оправы очков. – Вы знаете её лучше нас всех вместе взятых. И решили, что она пригодна для работы аврором. Выходит, вы ошиблись. Какое наказание для неё бы вы избрали?

Грейвз очень боялся, что Грин-де-Вальд использует столь удобный случай избавиться от Тины, которая, разумеется, не могла не заметить столь резкой перемены в бывшем любовнике и что-то подозревала. Возможность убрать её, не привлекая при этом внимания к марионетке-Грейвзу – лучше и не придумаешь. Слишком сострадательная и импульсивная Тина сама подписала себе приговор. Но, как ни странно, этот её поступок наоборот, вызвал у тёмного волшебника искреннее восхищение.

- Она не такая скучная и простая, как ты, - довольным тоном, словно получивший нежданный подарок капризный ребёнок, говорил он. – Стоит присмотреться к нашей Порпентине внимательней.

- Это несомненное превышение полномочий, - ответил Кинтане Грейвз то, что ему велел говорить Грин-де-Вальд. – Аврором ей не быть. Но я бы рекомендовал перевести её в отдел, где она не сможет натворить больших бед. Под мою ответственность.

***

Уговорить Криденса помогать оказалось легче лёгкого – стоило только пообещать, что Грейвз сможет научить его быть волшебником. Аврору было невыносимо обещать мальчишке то, чего он выполнить не мог, но обман был надиктован Империусом и страхом за жизнь Тины, так что выбора не было.

- Этот ребёнок у Вторых салемцев, - выходил из себя Грин-де-Вальд, когда ежедневные встречи с Криденсом не приносили каких-либо результатов. – Надави на него!

И Грейвзу не оставалось ничего, кроме как рисовать перед несчастным мальчишкой с доверчивым взглядом взамен на помощь картины радужного будущего, которые были не надёжнее мыльного пузыря.

Во всём этом непрерывном кошмаре были лишь две вещи, которые давали ему силы жить – серая фигурка Тины, которая лишившись любимой работы была очень несчастна, но зато в целости и сохранности и то, что ребёнок-обскур, которого так отчаянно искал Грин-де-Вальд, никак не давал о себе знать.

Грейвз надеялся, что полубезумный тёмный маг его просто выдумал.

***

18 октября, 1926 г.

После случая с Бэрбоунами Грин-де-Вальд проявлял всё больше интереса к судьбе Тины. Это заставляло Грейвза метаться испуганным зайцем внутри тела, которое ему не подчинялось.

- Завтра я приду в ваш Конгресс вместо тебя, - довольно приглаживая кончик бесцветного уса, заявил преступник, развалившись в любимом кресле миссис Суитуотер, - интересно побеседовать с нашей Тиной лично. Я должен ей понравиться, - отвратительно ухмыльнулся он.

В этот момент Грейвз сумел прорваться сквозь путы Империо, подгоняемый яростью и страхом за Тину. У него был лишь один короткий шанс покончить со всем этим. Но удача давно была не на его стороне. Один, без палочки, он ничего не мог сделать против Грин-де-Вальда и его приближённых. Двое из них впечатали его в сырой, грязный пол и скрутили заклятьями.

- Не стоит злить меня, Персиваль, - почти по-дружески улыбнулся Грейвзу тёмный волшебник, прежде чем начать пытать многочисленными Круцио.