Постепенно безлюдная полутьма одного из старых ходов шахты стала наполняться смутным гулом – словно вдалеке работал один из не-маговских шумливых механических агрегатов. Но скоро стало ясно, что это множество людских голосов, собравшихся в единый нестройный хор. За очередным узким поворотом им открылась удивительная, подавляющая картина.
Огромный сводчатый зал, похожий на античный амфитеатр, покрытый куполом, был заполнен копошащейся людской массой. Волшебники, сторонники Грин-де-Вальда. Как же много их было! Неужели все эти люди разделяли его цель – разрушить Статут о секретности? Пойти на неизбежную, кровопролитную войну с не-магами?
Шедшая рядом Тина болезненно впилась в локоть Грейвза, смяв плотную ткань рукава пальто. Волшебник успокаивающе огладил её ледяные пальцы, которые нехотя, но всё же слегка разжались, давая детективу возможность выдохнуть.
- Всё хорошо, Тина, - улыбнулся он ей.
Волшебник с широкой спиной, который вёл их за собой сквозь людскую сутолоку, обернулся на его голос.
- Толпа народу, она всего лишь немного волнуется, - пояснил он Гриммсону. Тот угрюмо кивнул и пошёл дальше, указывая им путь. – Он тут, мы найдём его, - шепнул Грейвз на ухо волшебнице, которая судорожно кивнула в ответ, продолжая обшаривать взглядом разношёрстную толпу волшебников в поисках Скамандера.
Освещение было крайне скудное – с зачарованного свода лился тусклый, отражённый свет ущербного растущего полумесяца и холодных звёзд. Тут и там возвышались горящие факелы, бросавшие на людскую массу пятна желтоватого света, принося больше размытых чёрных теней, нежели ясности.
Арена театра была почти пуста. Свет факелов не дотягивался до округлой площадки, а голубоватый свет сверху выхватывал смутные тёмные фигуры, бесшумно и лениво скользившие по периферии окружности. Приглядевшись, Грейвз понял, что фигуры принадлежали кошкам.**** Размерами они были чуть больше низзлов, но меньше виденного в чемодане магозоолога нунду. Треугольные уши торчали кверху, чутко улавливая шорох мантий и голоса волшебников. Огромные, навыкате, глаза, лишённые зрачков, словно бельмо слепца, светились призрачным, голубоватым светом. Шкура кошек лоснилась иссиня-чёрным. От их фигур исходила хищная грация, от которой Грейвзу благоразумно хотелось держаться подальше.
- Нигде не вижу, - сдавленно прошептала Тина, приподнимаясь на цыпочки, чтобы дотянуться до уха мужчины. Она отвлекла его от созерцания тварей на арене, возвращая к главному – поиску Скамандера.
- Вы же не говорите по-французски, мистер Льюис? – простуженным голосом поинтересовался внезапно остановившийся проводник.
- Очень плохо, - нехотя признал Грейвз, против воли вспоминая свои жалкие потуги разузнать информацию в местных барах. Найти хоть кого-то, кто более-менее сносно говорил на английском, было чрезвычайно сложно. В итоге самым полезным собеседником оказался гоблин. Хорошо, что гоббледук на всех континентах звучал одинаково.
- Прикрепите их за ухом, - просипел волшебник, протягивая Тине и Грейвзу раскрытые ладони. Детектив с трудом разглядел в полутьме лежавшую на них пару светлых шариков. На ощупь они оказались мягкими, как кусочки теста, из которого мистер Шепард выпекал ароматные пироги. – Надеюсь, ещё увидимся, - кивнул Гриммсон и затерялся в толпе, очевидно посчитав, что его миссия исполнена.
Грейвз склонился к растрёпанным каштановым волосам девушки, одурительно пахнувшим чем-то растительным, чтобы прошептать в ответ на её предыдущую фразу:
- Не беспокойся, он должен быть тут. Прекрати волноваться. Помнишь, первое правило поиска объекта - …
- …сосредоточиться и выкинуть из головы лишнее, - закивала в ответ Тина, щекотя щеку мужчины мягкими локонами.
- Вот и молодец, - пробормотал Грейвз, с трудом заставляя себя начать поиски этого самого объекта – в данном случае, рыжего магозоолога. Выкинуть из головы лишнее – мысли о том, что играть супругов им с Тиной выходит до неприличия легко, - получалось не очень успешно.
Но девушка не услышала его слов, полностью сосредотачиваясь на некогда привычной работе.
Грейвз прикрепил мерзкий, липкий и прохладный комочек за ухо, ощущая, как он растёкся по всей складке, словно обхватывая ушную раковину. Второй комочек повёл себя так же. Мужчина с трудом сдержался, чтобы не передёрнуться от ощущения отвращения.
Вначале он не заметил изменений. Вокруг, как и прежде, гудел шум людских голосов, словно рой пчёл. Но спустя пару мгновений Грейвз понял – они больше не бессмысленны. Теперь голоса не были журчанием раздражающего французского говора. Точнее, были, но вместе с тем волшебник наконец-то понимал, о чём шла речь. Они были в Париже меньше недели, но за эти дни незнание языка успело заставить его почувствовать себя беспомощным, словно потерянный ребёнок. Это ощущение злило, а два маленьких шарика принесли Грейвзу такое облегчение, будто до этого момента он был инвалидом, которому волшебством вернули потерянную конечность.
На секунду его накрыло чувство, почти похожее на эйфорию.
Люди вокруг в основном были одеты по последней моде волшебников – мантии тёмных оттенков, гладкий атлас платьев дам. Было на удивление много детей, что заставило Грейвза подсознательно напрячься. Но их родители, очевидно, не считали агитаторские собрания против немагов вредными для детского сознания. На многих лицах играли нетерпение и азарт, на некоторых застыла скука. Многие были рыжими, но разглядеть среди них пропавшего магозоолога волшебник не мог.
Внезапно, проходивший мимо волшебник споткнулся о мысок сапога Грейвза. Детектив инстинктивно подхватил едва не упавшего мужчину под локоть.
- Excusez moi, monsieur, - произнесли его губы, но Грейвз услышал: «Прошу прощения, мистер».
Так как волшебные шарики за ушами давали ему понимать, что говорят окружающие, но вряд ли наделили его способностью свободно изъясняться на французском, детектив лишь кивнул – всё нормально, - и отпустил руку волшебника. Тот поддёрнул распахнувшиеся полы своего тёмного зимнего пальто, невольно приковав внимание Грейвза к ещё одной тревожной детали этого вечера.
Плечи волшебника обхватывали широкие кожаные лямки портупеи, а из-за левого бока выглядывал кончик волшебной палочки, прячущейся в узком кожаном футляре.
Казалось бы, что такого в том, что у волшебника есть с собой волшебная палочка? Только вот Грейвз слишком хорошо помнил, что такие портупеи носят только те волшебники, которым палочка и возможность быстро извлечь её слишком часто может спасти жизнь. Авроры.
Лихорадочным взглядом обшарив трибуны, детектив понял, что этот аврор не был случайным зрителем-перебежчиком, разделявшим взгляды Грин-де-Вальда на устройство мира. Их было не меньше полусотни.
Засада. Французский аврорат организовал наблюдение за митингом тёмного волшебника. Чего они хотели? Остановить его? Переловить всех его приспешников и тех, кто выразит сочувствие его речам?
На самом верху трибун, недалеко от западного входа, Грейвз разглядел знакомую фигуру, заставившую увериться в том, что выбираться из недр катакомб Сакре-Кёр стоило как можно скорее. Над толпой французской знати тёмной, мрачной тенью, исследуя цепким взглядом лица волшебников, возвышался Тесей Скамандер.
Ну, хоть один Скамандер попался ему на глаза этим дивным вечером, саркастически подумал детектив. Жаль, не тот, что нужен.
Рядом с главой британского Аврората, переступая с ноги на ногу в азартном нетерпении, стояла женщина. Чуть ниже его ростом, с аккуратно завитыми, короткими смоляными локонами, в которых поблёскивали нити благородной седины, облачённая в идеально скроенный по фигуре тёмный брючный костюм. Расстояние могло обманывать, но раз в толпе шныряли местные авроры, Грейвз был практически уверен в том, что видел Бернадетт де Монтеспан***** - главу Аврората Франции, коллегу, с которой не раз пересекался во время командировок в Европу.
- Пламя Салема, - не удержавшись, выругался себе под нос волшебник. Ситуация с каждой минутой становилась всё менее привлекательной. Если незаконную поездку за границу в поисках надоедливого магозоолога с самого начала можно было назвать таковой. – Тина, - шепнул он на ухо занятой поисками девушке, - в толпе полно местных и британских авроров. Чую, что скоро тут будет жарко. Находим мистера Скамандера и тут же аппарируем. Разделимся. Я беру на себя нижние ряды, ты – верхние.
