Было холодно и зябко. Пар вылетал изо рта при разговоре со спутниками. С утра еще зарядил мелкий дождик, грозящий идти целый день. Рыцарь Ордена Храма Пьер Дельмонт с помощником Андрэ, Гай Герметик со своим учеником Фридрихом и верным псом Лукой, выехав из Праги от Арношта из Пардубице, держали путь в графство Рейнский Пфальц, в славный город Хайдельберг. Они проехали Богемию15 и вступили в немецкие земли, входящие в состав Священной Римской империи с середины Х века, управлявшиеся императором Людвигом IV, которые были разделены на семь княжеств-курфюрств, обладавших полной самостоятельностью во внутренних делах.

Путники проезжали утлые деревушки с хижинами крестьян, пустынные поля, с которых давно был собран урожай. Несколько раз издали видели стоящие на возвышенности замки удельных рыцарей-баронов, стараясь держаться подальше от господских милостей.

В пути питались в тавернах городков или по-простому у костра, на огне готовя еду из припасов, перевозимых в повозке. На ночлег останавливались на постоялых дворах. Пару раз заехали в дома знакомых Дельмонта, возглавлявшего группу и пригласившего Гая в эту поездку.

Так, с Божьей помощью, за двадцать дней они добрались до предместий Хайдельберга. Подъезжая к городу, компания во главе с Пьером Дельмонтом увидела направляющуюся к ним наперерез группу всадников, резво припустивших галопом. Подскакав ближе, незнакомцы окружили остановившегося рыцаря и остальных.

– Кто вы и куда путь держите? – спросил путников выехавший вперед на красивом пегом жеребце ратник в добром панцире под шерстяным плащом.

Он был без шлема и его кудрявые, смоляного цвета волосы слегка шевелил ветер.

– Я странствующий рыцарь Пьер Дельмонт из Нанта, – с достоинством его происхождения ответил тамплиер. – А это мои люди – лекарь, оруженосец и слуга. Держу путь из земель польского вассала короля богемского Яна Люксембургского к королю португальскому по надобности службы, о чем записано в моей подорожной.

– Хочу взглянуть на нее, – требовательно молвил кудрявый.

– С коих это пор в землях курфюрста Пфальца подорожной стали интересоваться все кто вздумается? – насмешливо ответил Дельмонт, глянув на щит одного из всадников кучерявого. – Или у него своей стражи мало?

– Я – Норберт Хельд, сотник барона фон Манне. Ты пересек его земли и должен заплатить за проезд.

Мимо неторопливо следовал верховой разъезд воинов с изображением желтого льва на черном фоне на своих щитах, как родового герба курфюрста Пфальца, неприязненно покосившихся на ратников кудрявого.

– Бог подаст! – с издевкой произнес тамплиер. – Обирайте оброками своих нищих крестьян!

Он, взнуздал своего коня и, не очень вежливо отодвинув его крупом одного из всадников сотника, проехал далее за людьми курфюрста. Следом за Дельмонтом устремились Герметик, Андрэ и повозка с Фридрихом.

Ратники барона не посмели при стражниках чинить препоны чужестранным путникам.

– Хочу познакомить тебя с одним моим хорошим знакомым, – сказал Пьер Дельмонт, когда всадники и повозка остановились на берегу реки Неккар, рассматривая раскинувшийся перед ними город с замком. – Он живет здесь неподалеку.

– Чем занимается твой знакомый? – спросил Герметик у рыцаря.

– Делает стекло. Производит из него утварь, чаши, вазы с бокалами на заказ богатым господам, – ответил тамплиер. – Но мне кажется, он знаком и с алхимией, иначе не стал бы столь искусным мастером и состоятельным человеком. Думаю, тебе будет интересно с ним поговорить, да и мне есть, что узнать у него.

Всадники с повозкой проехали по мощеным улочкам Хайдельберга, разглядывая идущих по своим делам горожан, ремесленников. Остановились около городского рынка, чтобы купить свежего мяса и овощей, да пару добрых кувшинов вина.

Подъехав к одиноко стоящему дому, построенному из грубо сложенных камней за высоким забором, расположенному у подножия горы Всех Святых, довлеющей над Хайдельбергом, постучали в массивные ворота.

– Он немного нелюдим, – пояснил Дельмонт, слезая с коня. – Потому живет на отшибе в уединении.

Через некоторое время послышались приближающиеся шаги и путникам открыл высокий пожилой, с коротким ежиком седых волос, мужчина в кожаном фартуке поверх не очень свежей одежды.

– Рад тебя видеть, Пьер! – произнес открывший ворота, тепло поздоровавшись с рыцарем и доброжелательно кивнув остальным. – Проходите!

Раскрыв пошире створки проезда мужчина в фартуке запустил всадников и повозку во двор, а потом проводил гостей внутрь строения.

Войдя в просторную мастерскую с высоким сводом, где находились горн, несколько плавильных печей и длинный верстак Гай с Фридрихом невольно остановились, залюбовавшись потрясающим по своей красоте большим витражом во всю стену, установленным в основательной раме с решетчатым переплетом.

Был солнечный день, и изображения летящих птиц на цветном стекле были словно живые.

– Восхитительно! – только и мог сказать Герметик, любуясь работой мастера. – Никогда не видел ничего подобного!

– Альберт умеет передать мельчайшие детали движения, – согласился с Гаем Дельмонт.

– Такому искусству место в храме или во дворце высоких персон, – произнес Герметик.

– Там достаточно моих работ, – усмехнувшись, ответил мастер.

Витражи в средневековой Европе делали, начиная с X-XI веков. Сначала варили в печах в керамических горшках стекло, в состав которого входил речной песок, поташ, флюс и известь. Затем придавали стеклу цвет, добавляя различные окислы металлов. Но получался довольно ограниченный спектр тонов. Для его расширения применяли краски на основе природной эмали, покрывая уже готовые кусочки стекла витража с последующим их обжигом в печи.

– Как ты получаешь стекло стольких цветов? – поинтересовался у Альберта Гай.

– Варю его из песка в присутствии разных руд и солей, – ответил мастер. – Но не все цвета стекла мне известны, Иные никак не получаются, да и другие мастера тщательно оберегают свои секреты.

– Кто изобрел стекло? – спросил хозяина дома Фридрих.

– Природа. Еще с древних времен были известны спекшиеся от удара молнии в минералы и руды стеклянные комки темного цвета разной формы. От ее удара в песок получаются стеклянные трубки с гладкой или пузырчатой поверхностью, иногда ветвистые и напоминающие корень дерева. Их цвет бывает от прозрачного до бурого, темных тонов. Встречается и вулканическое стекло – обсидиан, темно-зеленого и черного цвета, известное с незапамятных времен, из которого делали украшения, зеркала, ножи с очень острой кромкой.

Стеклоделие пришло в Европу с Ближнего Востока, говорят из Египта еще до христианства. К началу XIV века признанным центром изготовления стекла стала Венеция, где рядом на острове Мурано собрались целые цеха ремесленников, возглавлявшихся опытными мастерами, тщательно охранявшими от постороннего взгляда секреты своих технологий. Для сохранения тайны производства венецианского стекла мастера не имели права покидать территорию острова.

– Там во дворе я заметил высокий железный прут, зачем-то установленный на крыше мастерской, – сказал рыцарь, внимательно поглядев на Альберта.

– Я же говорил о встречающемся в природе стекле от удара молнии, – ответил ему мастер. – Вот и использую ее силу, когда приходит гроза, для изготовления подобного.

– Смотри, попы обвинят в ереси и колдовстве, а там и до Святого отдела инквизиции рукой подать, – пошутил тамплиер.

Пса Луку разместили в углу мастерской, положив ему в миску вареного мяса и каши, которые проголодавшийся четвероногий стал с жадностью есть. Компания приготовила и себе на очаге рагу с овощами, присев за столом перекусить и выпить.

– Хотел попросить тебя о помощи, – после некоторой паузы насытившись, произнес Альберт. – Мне необходим материал для новых варок стекла. Витраж вот заказал настоятель собора. А поднять на поверхность одному тяжело.

– Поможем. Откуда поднимать будем? – спросил Дельмонт.