– Вы хорошо осведомлены о пристрастиях доктора, – заметил Виктор.

– Да, мы давно наблюдаем за его нетрадиционными методами исследований и научной деятельностью. Особенно, когда она выходит за свои рамки и проявляется интерес к новейшим военным технологиям стран НАТО и России. Вас это не на какие мысли не наводит? – произнес Торопов, внимательно наблюдая за реакцией Шелеста.

– Про это ничего не знаю. А неведомое и потустороннее в наших представлениях об окружающем нас мире и сути вещей Руиг, как большой реалист и прагматик, объясняет косностью мышления современной науки и позиции, на которых стоит христианская церковь, формирующая взгляды своих прихожан. Среди них есть немало ученых, невольно превносящих полученное в исповедуемые ими научные концепции.

– Павел Николаевич Петров, он же известный среди черных копателей и коллекционеров немецкой военной атрибутики Второй мировой войны как Паша-Фауст, с кем вы общаетесь – это ваша тяга к археологии, к тайнам древних цивилизаций или все более прозаично?

– Скорее, мой интерес к загадкам и белым пятнам уникальных технологических разработок и истории Третьего рейха.

– Виктор, мы совсем не против ваших контактов с Хансом Руигом. Но должны быть в курсе его планов, чтобы помочь вам не совершить ошибку, необдуманный поступок. В этом и заключается, в том числе, наша повседневная работа на страже государственных интересов России. Вы меня понимаете?

– Да, хорошо понимаю, – подтвердил Шелест и попросил. – А доступ в ваши архивы для уточнения кое-каких технологий нацисткой Германии можете мне устроить?

– Смотря какие технологии, – совершенно не удивившись, ответил Сергей Константинович. – Вы лучше подготовьте мне список на интересующие вас темы или конкретные проекты, а мы поищем, что может вас заинтересовать. Вы думаете, там бездонная бочка?

– Да ладно вам прибедняться, – по-свойски заметил Виктор. – После Второй мировой войны НКВД эшелонами вывозила техническую документацию военных и технологических разработок Третьего рейха, что-то обязательно должно было перепасть и вам, так как разведывательные ведомства тогда были объединены. Это мне рассказывали мои убеленные сединами руководители в том научном институте, где мне посчастливилось поработать после получения профильного образования.

Его фамильярный тон не смутил собеседника, по-видимому, современного человека, лишенного каких-либо предрассудков.

– Вы ведь и в дальних краях умудрились побывать? – констатировал Торопов.

– Подвернулась такая возможность. В работе образовалась пауза, подкопил деньжат за год и шеф помог материально. Грех не посмотреть на другие страны, когда еще получиться. Я ведь за границей впервые побывал, вот и решил совместить приятное с полезным.

Сергей Константинович понимающе улыбнулся.

– Я бы вас только хотел попросить не придавать огласке среди ваших друзей и знакомых этот разговор, да и вообще наш контакт, – на прощание сказал Шелесту представитель разведки. – Никаких бумаг о неразглашении беседы подписывать тоже не надо, сейчас совсем другие времена. Ни о чем таком секретном мы с вами не говорили, повседневная рутина.

Виктор утвердительно кивнул, соглашаясь.

Они еще посидели-поговорили об второстепенных деталях. Потом Шелест раскланялся и его увезли обратно в Санкт-Петербург.

Торопов остался один, обдумывая прошедшую беседу.

Дверь из смежной с гостиной комнаты отворилась, и вошел еще крепкий, коренастый господин за пятьдесят лет, одетый в белую вязаную кофту и брюки.

– Сергей, а почему ты не спросил его о монете-брелке? – поинтересовался вошедший.

– Он бы ничего не сказал, товарищ адмирал. Или сообщил бы, что купил ее по случаю на рынке где-нибудь в Эквадоре у уличного старьевщика, потому что понравилась, – ответил капитан 1 ранга, его заместитель. – Этот Шелест совсем не такой простак, за которого себя выдает. И мы еще хлебнем лиха, имея дела с ним.

– Да, пожалуй. А что у нас по его контактам в Германии?

– Пока ничего нового. Работа у Руига в экологическом центре в «Коллегиум Хуманум», хозяева которого являются старые нацисты. Ханс Руиг наш давний клиент, на него есть досье. Установлен контакт Шелеста с Павлом Петровым, кстати, нашим бывшим коллегой, входящим в группу черных копателей Яна Ковача. Все они служили ранее в военных разведках стран Варшавского договора. Люди тертые, проследить их деятельность будет трудно, вряд ли где-то наследят.

– Может быть, есть смысл проверить предполагаемые контакты этой группы с разведками стран НАТО? – предложил адмирал.

– Не думаю. Они на себя работают, творчески используя свой профессиональный опыт, – с иронией заметил Торопов.

– Что по вояжу Шелеста в Южную Америку?

– Зачем Шелест летал в Аргентину, Парагвай, Бразилию и Эквадор до сих пор неясно. Говорит, отдохнуть решил на заработанное, экзотики поглядеть. Надо запрашивать наши резидентуры, на проверку их сотрудниками вояжа нашего подопечного нужно много времени и совсем не гарантирован результат.

Они помолчали.

– Вам то зачем все это надо, Виталий Андреевич? – спросил адмирала Торопов. – Случайно найденный экипажем подводного аппарата ГУГИ контейнер из странного сплава металлов, который невозможно получить в земных условиях. Древние артефакты из золота высочайшей степени чистоты, которых непонятно к какой из прошедших культур можно отнести. Да это и не по профилю нашего управления.

В июле 1995 года при проведении совместной секретной операции силами ГУГИ и военно-морского управления ГРУ министерства обороны России по забору обзорно-прицельного контейнера нового поколения, добытого российской разведкой, в территориальных водах Испании у побережья Канарских островов на глубине ста метров случайно был обнаружен затонувший галеон XVI века, на котором нашли емкость из неизвестного сплава и золотые изделия времен конкистадоров10 весом около четырех тонн. Присутствующий в гостиной контр-адмирал Берестнев был начальником этого военно-морского управления ГРУ.

– Видишь ли, Сергей. За всем этим могут скрываться технологии, по сравнению с которыми новейшие типы вооружений просто рогатка в руках пацана, – ответил своему заместителю Берестнев. – А кто будет владеть подобными вещами, тот и хозяин положения, потому что в современном мире и политике сила – это главный аргумент в серьезном споре. И не важно где это будет использовано, внутри страны или снаружи….

…Вернувшись в Питер на машине приглашающей стороны Виктор Шелест приехал домой. Его родители находились на работе и у него было время как следует обдумать прошедшую беседу в Сестрорецке.

Внезапно зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – произнес в трубку Шелест, оторвавшись от своих мыслей.

– Добрый день. Я хотел бы поговорить с Виктором Шелестом, – раздался в динамике доброжелательный мужской голос по-немецки. – Я – Конрад Альтманн, профессор геологии из университета города Бреслау.

Российская империя

Санкт-Петербург

улица Жуковского, 37

июнь 1903 года

Двенадцатого числа июня месяца в своей химической лаборатории, расположенной по месту жительства, при странных обстоятельствах был обнаружен без признаков жизни редактор столичного журнала «Научное обозрение» Михаил Филиппов. После констатации его смерти по неизвестной причине вызванным на дом вольнопрактикующим врачом Полянским в квартиру редактора, неизвестно кем оповещенные, нагрянули жандармы, агенты охранки и эксперт Главного артиллерийского управления, специалист по взрывчатым веществам и боеприпасам Гельфрейх, для проведения осмотра и следствия. Из лаборатории Филиппова было вывезено в охранное отделение все оборудование и записи погибшего химика, представлявшие несомненный интерес.

– Он просил не будить его до полудня, собиравшись задержаться за проведением опытов допоздна, – сообщила прибывшим чинам и следователю убитая горем супруга Филиппова, Любовь Ивановна. – В полдень пошли будить, в постели Михаила Михайловича не оказалось. Дверь его лаборатории была заперта. Пришлось взломать и вот!