— Вы думаете, что поступаете благородно. Но моё письмо очень сильно огорчит Вашу мать.

Да, матушка будет в гневе. Да только вот она была лишь урожденной Блэк. И много лет назад, сменив фамилию на Слинт, научилась сражаться за справедливость.

— Она полностью поймёт и поддержит меня, когда узнает правду.

— Вы уверены, что ваши родители хотели именно этого?

Злость достигла своего предела, и Лира больше не могла её сдерживать. Какая разница, что подумают другие? Слинт была готова взять ответственность на себя, уйти из школы или понести любое другое наказание. Но вместо того, чтобы ждать любимого человека около Крыла, ей приходилось отчитываться.

— Вы можете исключить меня, директор. Конечно, как и любой преподаватель, Вы должны поступить правильно. Однако, — Лира вынула меч из-под мантии и, пройдя к столу профессора, положила его на деревянную поверхность. — Вам нужно знать, что я поступила бы так снова. И ничуть не пожалела бы.

Она на минуту замолчала, переводя дыхание. А перед тем, как уйти, произнесла:

— Мой выбор был правильным, профессор. А сейчас, извините, я хочу узнать о состоянии Сириуса.

Альбус смотрел на потерянное сокровище Гриффиндора и не мог скрыть своего удивления. Это был подлинник, об этом свидетельствовала тонкая и почти невидимая гравировка имени самого Годрика.

Впереди Дамблдора ждала бессонная ночь. Ему предстояло разобраться в том, как такая ценная вещь оказалась в руках студентов и что же всё таки случилось этой ночью.

Больничное Крыло.

Единственным источником света служила свечка, почти догорающая на подоконнике. Совсем недавно в палате был настоящий переполох. Мадам Помфри работала с таким и по-настоящему страшным Тёмным Заклинанием, которого не видела с ночи Хэллоуина.

Блэк, тот мальчик с Гриффиндора, тяжело пострадал. Целительница смогла уничтожить все остатки магии, и совсем скоро он придёт в себя.

Сейчас уставшая Помона отдыхала в своей комнате, и тихий скрип двери не смог разбудить её. Могло показаться, что это просто сквозняк, но зашуршала мантия-невидимка, и на свет вышла хрупкая фигурка.

— Когда-то тебя отчитывал директор, а я лежала тут. Сегодня мы поменялись местами. — Лира присела рядом с кроватью Сириуса, кладя свою кисть поверх его руки. — Но кое-что осталось неизменным. Мы всё также ждём друг друга.

Кабинет директора Хогвартса.

Профессор Дамблдор сидел при приглушённом свете и держал в руках Распределяющую Шляпу. Вскоре, спрятав в ней реликвию и вернув на полку, волшебник подошёл к окну. Он слишком поздно понял покойного друга, и обратного пути уже не было.

Оставалось только впервые за много лет довериться кому-то.

— Характером она точно пошла в покойного отца.

Тогда, на рассвете нового дня, директор сделал свой выбор.

========== 32. Шаг в пустоту. ==========

С болью утраты придется жить. От этой боли нет спасения. От нее не скрыться, не убежать. Рано или поздно она снова накрывает и хочется только одного — избавления.

— Вы только посмотрите на них!

Щелкнула вспышка колдокамеры, и улыбающийся Джеймс потряс карточкой, помогая ей скорее проявиться. Лили, завидев довольную ухмылку Бродяги, засмеялась ещё громче.

— Доброе утро, называется. — пробурчала Лира и подняла голову, до этого покоившуюся на плече Сириуса.

— Как ты?

Ремус присел на край кровати, Сохатый расположился около окна. Питер присел на стул, а девушки ушли раскладывать склянки и недавно полученные лекарства по поручению целительницы.

— В норме. Пока я валялся тут, вам сильно влетело? — Блэк приподнялся на подушке.

Вот такой привычно дерзкий и хамоватый Бродяга им нравился намного больше, чем бледное тело без сознания под действием проклятия.

— Меня и Ли вызвали к старику. Ты должен был видеть, как она рвалась к тебе, друг.

— Не слушай его. — заговорил Лунатик. — Мы все будем отрабатывать своё наказание на плантациях два месяца под присмотром профессора Брауна.

— Ерунда! Ничто по сравнению с тем, как мы драили котлы первокурсников под придирчивым взглядом Слизнорта. Тогда был настоящий мрак!

Через месяц, в мартовский вечер, Минерва сидела в своём кабинете. Скомканный платок лежал на краю стола, и рука волшебницы вновь потянулась к нему. Несколько минут назад деканша вернулась к себе от директора и всё ещё не могла прийти в себя.

Преподавательница знала, что за пределами школы началась настоящая война. Даже Хогвартс больше не был безопасным местом, доказательством служила ужасная трагедия с поездом. Но не могла предположить, что именно она будет сообщать о плохих новостях.

Вот только уже через пару часов обо всём случившемся напишут в каждом вечернем выпуске газет, и допустить, чтобы дети узнали именно из них, МакГонагалл не могла. Потому поднялась с места, в последний раз вытирая слёзы. Минерва ненавидела беспомощность.

Однако сейчас она ничего не могла сделать.

— Достаточно, Сириус, не порть мне настроение перед отработкой!

Тренировка по квиддичу закончилась двадцать минут назад. Блэк смог быстро вернуться в строй за пару недель. И уже успел поссориться с Лирой. Ей не нравилась непонятная ревность к Алексу, тоже ходившего с ними на отработку из-за глупого нарушения. Но ещё больше она раздражалась, что на этой почве постоянно возникали недопонимания.

— Он всё время крутится рядом, это бесит.

— Но я же молчу, когда тебе на шею вешаются идиотки с Пуффендуя.

Они говорили совершенно спокойно, что грозило превратиться в большую ссору. Ремус, прекрасно зная характер друзей, увидел декана и поспешил утихомирить парочку.

— Тихо, МакГонагалл впереди! — шикнул он.

— Мистер Поттер, мисс Слинт, мистер Блэк, прошу Вас пройти в мой кабинет.

Голос волшебницы отличался от обычного. Ведь был настолько раздавленным, что в душе Лиры поселилось сомнение. Однажды она слышала такую интонацию и больше всего желала, чтобы всё оказалось не так.

— Профессор, что случилось?

— Мисс, будет лучше сесть в моём кабинете.

— Я не сдвинусь с места. — Лира замотала головой и остановилась, а два Мародёра последовали её примеру. Ремус, Лили и Питер, собравшиеся уходить, обернулись. — Скажите, что происходит.

— Студенты, следует…

— Прошу вас!

— Мне очень жаль.

Профессор МакГонагалл пыталась подобрать нужные слова, но из ненужной и пустословной речи Гриффиндорцы услышали лишь одно.

— Прошедшей ночью на Годрикову Лощину было совершено нападение. Ваша семья была найдена мёртвой.

— Нет! — голос резко сел, а голова закружилась.

Пока Джеймс и Сириус пытались осознать, Лира сделала два шага назад.

Она не помнила, как убежала. Или же как нашла пустую аудиторию и наложила заклинание Оглохни на дверь.

Только громкий и протяжный крик, вырвавшийся из собственной глотки.

Мама, старший брат, тётя, дядя.

Эти дорогие и любимые сердцу люди больше никогда не вернутся. Не увидят их окончание Хогвартса, её и Джима. Не отпразднуют вместе Пасху. Не скажут, что гордятся своими детьми.

Их убили, в этом сомнений не осталось.

После папы Лира наивно думала, что сможет уберечь свою семью, что больше никого не потеряет. Пластырь на почти зажившей ране был сорван, и кровь хлестала, окрашивая внутренний маленький мир в кровавые краски.

Когда голос охрип и исчез, порвалась последняя нить, связывающая реальность и воображение. Боль нарастала внутри, и Лира была готова на всё, лишь бы не чувствовать хотя бы ее часть.

И потому смело сделала шаг в пустоту, разделяя свою жизнь на «до» и «после» .

========== 33. Лекарство или яд? ==========

В этом мире можно искать всё, кроме смерти. Она найдёт тебя сама.

Лили не знала, как пережила эту ночь. Сначала слова МакГонагалл, потом вечерний выпуск газеты «Ежедневный Пророк», странный туман, накрывший всех после новостей. Эванс и сама не знала, как верить в ужасную весть.

С момента Рождества прошло не так много времени, в памяти отчётливо всплывали радостные и такие живые улыбки. Как поверить в смерть людей, с которыми вместе сидела за столом?