Годрик Гриффиндора – маг, живший более тысячи лет назад, один из четырёх основателей Школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Годрик Гриффиндор больше всего ценил в людях храбрость. Заколдовал свою старую шляпу, превратив её в Распределяющую шляпу, доверив ей на вечные времена распределение учеников по факультетам. Так же в честь него названа Годрикова Впадина, где он когда-то родился.
Кандида Когтевран – волшебница, являющаяся одним из четырёх основателей школы чародейства и волшебства «Хогвартс». Она ценила в людях мудрость, ум и чувство юмора. Диадема Кандиды была украдена её собственной дочерью, Еленой, чей призрак до сих пор обитает в школе.
Хельга Пуффендуй – колдунья, являющаяся одним из четырёх основателей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. В честь неё назван один из факультетов Школы. Пенелопа Пуффендуй ценила в людях упорство, верность и честность.
Четыре мраморных гроба стояли в ряд под огромным деревом, раскинувшем свою крону. Здесь звезды и луна, словно заколдованные, выглянули из-за туч и ярко освещали могилы. Деревья вокруг напоминали воинов, готовящихся защищать древнюю магию, зарытую глубоко в землю вместе с усопшими телами.
Джеймс навострил анимагический слух и прислушался. Где-то совсем рядом раздался хруст веток, и едва Сохатый повалил друзей за высокие кусты диких ягод, как на свет вышли фигуры, облаченные в чёрные мантии и скрывающие лица капюшонами.
— Ты в порядке? — Сириус притянул к себе Лиру, не успевшую сообразить, что случилось.
Бродяга недовольно вздохнул, глядя на кровоточащую царапину на щеке. Попытавшись вытереть кровь рукавом, он только вызвал шипение Лиры. Она недовольно поморщилась, но не отодвинулась. Наоборот, крепче прижалась к Сириусу, едва сдерживаясь, чтобы не дать пинка Джиму.
— Это значит, что я прощён? — даже сей Блэк ухмыльнулся и заправил локон волос за ухо недовольно бурчащей Гриффиндорки.
— Тише, голубки! — шикнул на них Джеймс, который внимательно наблюдал за поляной.
Слизеринцы, а он был уверен, что это они, осматривали могилу, пребывая в полной уверенности, что они здесь одни.
— Нам нужен план, но мы не сможем обойтись без боя в любом случае.
— Меч явится только истинному Гриффиндорцу. Так было сказано в книге.
— Мы не можем довериться старым легендам, Ли! — сердито проговорил Сохатый. И чуть тише добавил, — Меньше всего хочется, чтобы Волан-де-Морт получил желаемое. Мы не знаем, что он замышляет, но это точно что-то плохое.
И тогда Сириусу пришла идея, показавшаяся на тот момент лучшей.
План, который они составили, больше всего подвергал опасности Мародёров. Лира же должна была подобраться как можно ближе к могилам и найти меч, пока Сохатый и Бродяга отвлекают Слизеринцев.
Отправив сестру, Джеймс взглянул на друга. Оба понимали, чем это всё может обернуться. Противники могут применить даже Непростительные Заклинания, чтобы достичь своей цели. В глубине души Сириус был рад – Лира из них троих в большей безопасности. И Джеймс, стоявший плечом к плечу с сжатой палочкой в руке, полностью разделял его чувства.
Ремус крепко сжимал ручку зеркала, готовясь в любую минуту помочь друзьям. Рядом, на соседней больничной койке, сидела Лили. Хвост с ногами забрался на постель, смотря, как секундная стрелка часов медленно тикает.
Время текло медленно. Оно замедлилось, томило в ожидании, заставляя нервничать и волноваться. Лили хотела пойти с Джеймсом, но осталась под натиском уговоров. Если понадобится, она сделает всё, чтобы помочь друзьям. Дамблдор не оставит их в таком положении и обязательно придумает выход. Эванс была готова сорваться с места, но покорно ждала знака.
Спустя полтора часа стекло зеркала запотело. Из тумана показалась растрепанная голова Джеймса. Его лоб был в грязи, а глаза стали стеклянными. Он сказал всего два слова, а Лили уже хлопнула дверью Больничного Крыла, как можно скорее стремясь к кабинету директора.
— Бродяга ранен.
Всё пошло не по плану.
Люди в капюшонах сначала повелись на отвлекающий маневр и начали сражаться. Они не заметили Лиру за своими спинами, сосредоточившись на том, чтобы вспомнить как можно больше заклинаний.
Джеймс понял, что не все пятеро студенты лишь в тот момент, когда только один из противников был в нокауте. Трое из них сражались с помощью Тёмной Магии, которая была запрещена в Хогвартсе.
Лира старалась не считать, сколько вспышек разразило воздух. Она думала только о том, чтобы скорее найти меч и вернуться в замок. Около могилы не было ни намёка на меч, и Слинт была готова плюнуть на всё и идти защищать свою семью, как прямо на гробнице появилось свечение. Меч возник буквально из воздуха, и Гриффиндорка назвала бы его появление эпичным, если бы оно не привлекло внимание Мальсибера, чей капюшон спал с лица.
— Ты! Конец тебе, предательница крови!
Сириус повернул голову, слыша знакомые слова. Что-то внутри него рухнуло вниз, глядя, как Генри двинулся в сторону.
Он поднял свою палочку и направил на Лиру, шепча самое тёмное заклинание, которое знает. Слинт замерла, держа в руке меч. Страх парализовал, она не могла сдвинуться с места.
Секунда, и из палочки вырывается фиолетовая вспышка.
Секунда, и поляну разрезает оглушающий крик.
Секунда, и Блэк сжимает возлюбленную в объятиях, принимая удар на себя.
========== 31. Меч Годрика Гриффиндора. ==========
В случае столкновения мотивов выбор всегда совершается в сторону сильнейшего мотива.
Николай Лосский
Альбус Дамблдор не спал. Он сидел за своим дубовым столом, снова и снова перечитывая письмо старого друга. Если бы кто-нибудь увидел лицо волшебника, то поклялся бы, что в голубых глазах собираются слёзы.
Профессор смотрел на пергамент, исписанный таким привычным почерком, и буквально разрывался от сомнений. Иногда сделать выбор так сложно, а когда ты, по словам многих, величайший маг столетия – ещё сложнее.
Внутренний голос, именуемый совестью, при каждом удобном случае стремился напомнить, что за многие свои решения Альбус расплачивается до сих пор. Только вот будет ли сделанный выбор правильным или нет, увы, ответит не он. А совсем невинное дитя.
От этого волшебнику становилось ещё хуже.
— Ох, мой милый друг, почему же про этот план я узнал только после твоей смерти? Как ты мог всё прогадать? И быть настолько в ней уверенным?
От мыслей его оторвала Минерва МакГонагалл. Волосы, обычно собранные в пучок, сейчас были заплетены в косу. Очевидно, что деканша ещё совсем недавно спала и не успела переодеться из пижамы в мантию.
— Что привело Вас сюда в такой поздний час? — директор положил письмо в ящик и задвинул его.
— Профессор Дамблдор, у нас большая беда. — МакГонагалл была взволнована и даже напугана, заставляя директора напрячься. — Лили Эванс десять минут назад сообщила мне, что трое наших учеников подверглись нападению в Запретом Лесу.
— Что вы говорите, Минерва? — Альбус поднялся с места.
— И один из них тяжело ранен. Сириус Блэк получил удар Тёмной Магией.
Лира злилась.
Злилась на мадам Помфри, просто исчезнувшую за тяжёлой дверью госпиталя. На Минерву МакГонагалл, стоявшую в углу и просто молчавшую. На директора, который вызвал их с Джеймсом в свой кабинет и, словно маленьким детям, объяснял очевидные вещи.
— Профессор Дамблдор, мы уже поняли, что поступили плохо. Прошу Вас, скажите, что с Сириусом!
— Неужели Вы не думаете о себе, мисс Слинт? Мне придётся исключить Вас из школы. Всех, кто участвовал в этой глупости. — Альбус сурово взглянул на студентку, даже не дрогнувшую от этого взгляда.
— Остальные поддались на мою провокацию, вся вина лежит на мне. Не лезь, Джим! — шикнула она, вырвав свою руку из хватки Сохатого. — Я понесу ответственность за все произошедшее.
— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, отведите мистера Поттера в Башню, с него сегодня хватит приключений.
Декан Гриффиндора, поняв намёк, тронула Джеймса за плечо. Едва за ними захлопнулась дверь, как директор, сложив руки за спиной, прошёл в сторону своего стола.
