— Что ты имеешь в виду? — Септима вскинула брови, сделав вид, что не понимает этот неуместный вопрос.

— Как мужчина… — пояснила Аврора, так и не избавившись от своей манеры говорить неудобные вещи прямо.

— Я люблю его, — ответила Вектор после долгого молчания. — Ты сможешь помочь… с зельем?

***

— Помимо снятия баллов, проступки учащихся теперь должны караться физически. Иными словами, отныне это не только право, но и обязанность всех преподавателей Хогвартса, а также старост факультетов, — ровным, слегка надменным голосом заключил Снейп, прохаживаясь по учительской, в то время как остальные молча сидели за овальным столом. — Список допустимых заклинаний вы найдете в перечне, утвержденном Министерской комиссией. Копии закреплены на доске объявлений перед Большим залом и здесь, — резким жестом он указал на парящий перед черной грифельной доской пергамент.

Шумно вдохнув носом, Септима поднялась с места и в повисшей тишине, громко стуча каблуками, процокала к доске. Коротко глянув на приказ, она резко развернулась и впилась в Снейпа гневным взглядом.

— Круциатус? Серьезно? Вы предлагаете НАМ накладывать Круцио за несделанные уроки?

— Круциатус значится первым пунктом, как высшая мера наказания. Полный перечень включает в себя десять пунктов. Кроме того, последним пунктом значится возможность поручить нарушителей мистеру Филчу, если вы сами по каким-либо причинам не можете наложить взыскание. Впрочем, если вам, Септима, что-то не ясно, можете приводить нарушителей ко мне, — с гадкой ухмылкой ответил Снейп. — Мне не привыкать тратить свое личное время на ваши нужды.

Вектор вспыхнула, но, не найдя что ответить, вернулась на свое место. А Снейп заговорил о чем-то с Амикусом Кэрроу, который вслед за Вектор решил ознакомиться с приказом.

— Не обращай внимания, — прошептала Септиме Батшеда. — Ему доставляет удовольствие унижать тебя, так что не подавай вида!

— Я знаю, — коротко ответила Вектор, здорово смутившись.

— Раньше он себе такого, конечно, не позволял, — продолжила Батшеда.

— А что вы хотите? — Хуч подалась вперед и громко зашептала, подключаясь к разговору. — У него же хронический недотрах, а ты — молодая и красивая девушка. Еще б он к тебе не цеплялся!

Вектор поморщилась и с брезгливостью глянула в сторону Снейпа, который спорил о чем-то уже с обоими Кэрроу.

— Знаете, что делают мальчишки на матчах, когда им нравится девочка из другой команды?

— Неужели бьют ее квоффлом? — криво улыбнулась Батшеда.

— Ну, это уж только самые умственно одаренные, — ответила Хуч.

Слушать этот разговор стало для Синистры невыносимо. Пришлось уйти из-за стола и вместе с Минервой пойти глянуть приказ. Но отмахнуться от услышанного все равно не выходило. Масла в огонь подливало то, что Снейп был рядом и не смотрел на нее. А она ждала его взгляд, чтобы знать: сегодня он, наконец, придет.

Она ждала этого уже больше двух недель, но, вероятно, последнее время он был занят этим варварством…

Аврора глянула на список и ужаснулась, понимая, что вряд ли сможет проклясть даже самого беспардонного хулигана. Филч? Все знали, что он сквиб, но о разрешении пороть школьников розгами мерзкий старик мечтал еще когда Аврора доучивалась в Хогвартсе последний курс.

— Это чистейший садизм! — не таясь сказала МакГонагалл за спиной Синистры.

Аврора оглянулась. Минерва и пританцовывающий на цыпочках Флитвик стояли сзади, и оба читали приказ.

— Жечь детям руки за неправомерное применение магии и накладывать чары каменного языка за злословие? Как такое только могло прийти ему в голову?! — ахнула МакГонагалл. — Каждый раз думаешь, что ничего хуже он не сможет придумать, и каждый раз ошибаешься.

— Ну, я не вижу в этом ничего удивительного, — ответил Флитвик. — Он, еще будучи студентом, отличался изощренностью в изобретении откровенно садистских заклинаний. Одаренный был, конечно, юноша, но уж больно с нехорошими наклонностями.

— Это не он, — неожиданно произнесла Синистра.

— Что, простите? — повысила голос Минерва.

— Это не он составлял список, — Аврора указала на министерскую печать и аккуратную подпись с росчерком в виде кошки. — Это Амбридж.

— Я бы не заострял так уж внимание на том, чья это инициатива. Суть в том, что теперь мы обязаны подчиниться, и ничего не поделать, — негромко и очень осторожно проговорил Слизнорт, прятавшийся за широкой спиной Помоны.

Аврора не представляла, что именно имел в виду Флитвик под нехорошими наклонностями, но ведь она помнила Снейпа в семнадцать. Только напоминать об этом все-таки не стоило, поэтому возражать она больше не стала и отвернулась. Хуч и Батшеда тем временем продолжали перешептываться. А Снейп… — в горле неприятно защипало — снова сцепился с Септимой!

А если ему и вправду нравилась Вектор? Септима ведь была красива. Да и своим упорством, бескомпромиссностью и непробиваемым желанием сделать все правильно отдаленно напоминала Эванс.

— С вами все в порядке? — обеспокоенно обратилась к Авроре Спраут. — У вас сейчас такое лицо стало…

— Голова немного болит.

Синистра всегда использовала эту отговорку, хотя на этот раз лгать, в общем-то, не пришлось. Голова у Авроры действительно раскалывалась. Слишком уж много всего навалилось разом.

Помона тут же засуетилась и нашла в закромах грязноватой мантии нюхательный порошок из каких-то выращенных в школьных теплицах трав. От резкого запаха зачесался нос, перед глазами все поплыло, и Аврора на мгновение потеряла равновесие. Кто-то подхватил ее под локоть, а затем она ощутила приятный холодок на щеках и очнулась. Спраут лепетала, будто такая реакция вполне нормальна, если вдохнуть слишком глубоко. Слизнорт зачем-то приложил палочку к ее запястью, МакГонагалл пыталась впихнуть ей в руку стакан воды. Но главное, Снейп смотрел Синистре прямо в глаза…

«Зайди ко мне! Умоляю!» — невольно пронеслось в мыслях.

Он, естественно, никак не отреагировал, а затем зрительный контакт оборвался. С убийственным безразличием Северус отвернулся и продолжил спорить с Септимой. И пусть Синистра ни на йоту не верила, что он владел легилименцией, это стало последней каплей. Используя обморок как повод, она спешно покинула совещание и отправилась к себе.

Порошок Помоны подействовал. Голова больше не болела, мысли прояснились, накатил стыд.

Что же за глупости она воображала все это время? Вела себя, как девочка-подросток, придумывая то, чего нет. Едва не наступила на те же грабли, решив, что она нужна мужчине, которому на самом деле все равно. Ну почему, почему пренебрежение к себе она всегда принимала за проявление чувств?!

Однако долго накручивать себя в этом направлении ей не удалось. Очень скоро в дверь постучали, и все в очередной раз перевернулось…

— Что у тебя стряслось? — без лишних предисловий спросил Северус.