— Дьявол! — выругалась Вэнс. — Отвернись!

Подорвавшись с постели, она стала суматошно стягивать с себя трещащую по швам обтягивающую юбку-карандаш. И как ей в голову не пришло, что большими у Лили были не только глаза!

— Прости, я не думал… — оправдывался Северус.

Вэнс его слова даже не расслышала. Она рывком дернула на себя простыню и, замотавшись в нее, окончательно разделась. За всей суматохой Эммелин даже не заметила, как закончилась трансформация. Никаких неприятных эффектов, помимо изменившихся параметров, и вправду не было. Только тело… оно ощущалось совсем иначе. И волосы непривычно щекотали плечи. Вэнс заправила непослушную длинную прядь за ухо и с интересом провела ладонью по своему торсу. Ей остро захотелось посмотреться в зеркало, но ничего подобного в комнате Снейпа не было. Тогда она привстала на цыпочки и вытянулась, чтобы разглядеть хотя бы часть силуэта в нечетком отражении оконного стекла.

Лицо Эванс ей никогда не нравилось. Слишком простое и кошмарно веснушчатое, но грудь и задница у Лили были на зависть… Ее не портил даже маленький женственный животик.

Вэнс поправила простыню так, чтобы мягкая ткань облегала фигуру на манер вечернего платья и покрутилась, стараясь рассмотреть себя со всех сторон, а затем обернулась к Северусу. Он сидел абсолютно неподвижно и смотрел на нее так, будто перед ним стояло сошедшее с небес божество. Только губы его чуть подрагивали в слабом подобии улыбки.

Вэнс вопросительно приподняла брови. Спрашивать вслух он запретил.

— Она делала точно так же, — сипло произнес он. — Так же смотрелась в отражение.

Эммелин изумленно уставилась на него. Жена Поттера была здесь? В этой дыре? Со Снейпом? Вот так да!

Или он рехнулся?

— Ее семья жила по ту сторону пустыря. Мы дружили, — пояснил он. — Это было давно.

Вэнс поджала губы.

О да, она прекрасно знала, как Лили умеет дружить с молодыми людьми. Теперь все было понятнее, и Эммелин стало очень жаль Снейпа.

Она с успехом могла весь этот проклятый час притворяться живой статуей, а затем согласно уговору уйти, оставив Северуса наедине с воспоминаниями. Но вместо этого, Вэнс подошла ближе и, плотно зажав простыню подмышками, дотронулась до его виска. Северус вздрогнул, но ничего не сделал, как будто боялся ее. И Вэнс провела кончиками пальцев линию от острых скул до подбородка, а дальше ниже до ключиц. Тут Северус не выдержал и остановил, перехватив ее запястье.

— А так она делала? — спросила Эммелин и потянула его руку к своему лицу.

Негнущиеся ледяные пальцы коснулись приоткрытых губ. Удивительно, но он сопротивлялся. Вэнс чувствовала это, равно как-то, насколько сильно ему хотелось дотронуться до нее. И она, как кошка, потерлась щекой о его ладонь, а затем, прикрыв глаза, запрокинула голову и стала медленно водить его рукой по своему лицу и шее.

В комнате стало так тихо, что Эммелин слышала, как участилось его дыхание, когда она накрыла его ладонью высокую, налитую грудь. И лишь тогда пальцы Северуса, наконец, ожили. Легким движением он через ткань задел напряженный сосок, но затем его рука сразу же соскользнула вниз. Вэнс даже ненароком подумала, что он все-таки девственник и поэтому испугался, но тут Снейп неожиданно крепко обхватил Эммелин за талию и прижался лбом к ее груди. Вэнс оторопела, так много боли заключалось в этом жесте. Она обняла его в ответ и, поддавшись порыву, поцеловала в макушку, затем в лоб, а после, не разрывая объятий, забралась коленями на кровать. И все равно, несмотря на то, что Вэнс оказалось на нем практически нагая в предельно откровенной позе, Снейп не предпринял попыток стащить с нее простыню. Пряча глаза, он уткнулся носом ей в шею и стал невесомыми, бесконечно бережными движениями гладить Эммелин по спине. Хотя стояло у него камнем. Вэнс прекрасно почувствовала, как его член уперся ей в бедро.

Ни о чем другом думать уже не выходило, и она забыла даже об оборотном.

Простыня медленно соскальзывала, но удерживать ее Эммелин и не собиралась. Вместо этого, она стянула с Северуса через голову черный свитер из неприятной на ощупь синтетики. Он остался в заношенной, местами здорово драной футболке, но какое это имело значение?

Расправившись с ремнем и молнией на брюках, Вэнс плавно сползла с его колен на пол. Медленными, томительными поцелуями она опускалась все ниже, но Снейп ее маневр вероятно не сразу понял. Лишь когда Эммелин прикоснулась губами к его члену, он вцепился ей в плечи и оттолкнул.

— Не надо! — надрывно произнес Северус, скривив лицо, как от отвращения к самому себе. — Я не хочу, чтобы ты это делала!

Вэнс словно ледяной водой окатило. Как это понимать, она не представляла. Она бросила короткий взгляд на его ярко выраженное «не хочу» — дьявол, стоило признать, что как минимум кое-что определенно очень красивое и привлекательное у Северуса точно было, — и снова посмотрела в карие глаза.

— Ладно, — сказала Эммелин, во второй раз нарушив запрет, и вернулась к нему на колени.

На этот раз она сразу же поцеловала Северуса в губы. Он ответил, да так жарко, что сомнений в его желаниях не осталось. Значит, дело было в чем-то другом. Вероятнее всего, он не хотел осквернять образ своей бесподобной Лили такими низменными занятиями. Это было неприятно, но Вэнс не подала виду.

Сколько времени они так целовались, и сколько им еще оставалось, Эммелин не знала — классическое оборотное зелье действовало не больше часа, и Вэнс решилась на второй заход. Не прерывая поцелуй, она просунула руку между ног и сделала все сама.

Она не испытывала неземного блаженства, хотя это было хорошо, пусть и слишком медленно. Вэнс любила быстрее, и хоть инициатива по-прежнему полностью принадлежала ей, Эммелин чувствовала, что ему нужно именно так, а не иначе.

Он будто растворялся в ней, настолько плавными и нежными были его движения. Зато его руки Эммелин осязала очень отчётливо. Раскрытыми ладонями он осторожно скользил по ее спине, от ягодиц до лопаток и обратно, будто бы не желая упустить даже самый незначительный фрагмент ее тела.

А затем снова вниз по бокам, задевая ее грудь лишь случайным касанием…

Все это сбивало с толку.

Дезориентировало.

Затем он откинулся на спину и увлек Вэнс за собой, чтобы не прерывать поцелуи.

Ничего подобного Эммелин прежде не переживала. Никто не признавался ей в любви касаниями рук. Никто и никогда. Ни очень правильный старшекурсник с Когтеврана, ни доблестный возлюбленный из аврората, ни добропорядочный коллега из соседнего отдела. Все трое объяснялись словами. Но лишь происходившие сейчас являлось актом подлинных чувств, а все, что было прежде, теперь казалось не особо удачной имитацией.

Хотя имитацией была она сама.

О том, что Северус кончил, Вэнс догадались лишь по косвенным признакам. Он так и продолжал обнимать ее, едва заметно двигая бёдрами. Эммелин тоже не хотелось слезать с него. Эту украденную у судьбы магию хотелось удержать еще хотя бы на мгновение, и она наклонилась, чтобы, возможно, в последний раз поцеловать его в губы. Думал ли Снейп, что целует ее или свою Эванс, Эммелин не знала.

Затем Вэнс осторожно перекатилась на спину. Она так и держала его за руку, даже когда пальцы стало легко покалывать. Зелье выветривалось, а значит, ещё чуть-чуть и ее кисть изменится. Снейп не мог не почувствовать этого, однако продолжал поглаживать ее ладонь большим пальцем. Вэнс тихонько, чтобы он не заметил, повернула голову. Взгляд упал на темное пятно татуировки на его предплечье.

— Ты из-за нее перешёл в орден? — негромко спросила она.

— Нет — так же тихо ответил он.

— Нет? — переспросила Эммелин.

— Не совсем, — пояснил Снейп, но вдаваться в подробности отказался. — Все сложнее.

— Дамблдор сказал, будто ты переосмыслил свои прежние поступки.

Снейп хмыкнул.

— Это не так? — Вэнс понимала, что ходит по тонкому льду, но после того, что произошло, ей необходимо было понять, что он за человек. Хотя изменить его ответ ничего уже не мог.