Когда мы вернулись, я надеялся, что все на этом закончится, но нет. Позже поступил еще один приказ — ты должна стать ментором. Победителей никто в известность не поставил, мэр сам все решил. Я не мог понять, что происходит. А потом до меня стало доходить. Капитолий хочет от тебя избавиться.
— Но зачем? — я совершенно сбита с толку. — Что я им сделала?
— Ты выжила, вот что. Ты показала всем, что можно идти против Капитолия. Никого не волновало, что ты была на волосок от гибели и выжила не специально. Многие увидели в этом знак, знамение. Дистрикты поняли, что Капитолий можно перехитрить. Масло в огонь добавлял тот факт, что ты из Дистрикта-2 — единственного дистрикта, который в Темные времена остался лоялен Капитолию. Ты как сойка-говорун. Капитолий использовал тебя как оружие против детей из других дистриктов, а когда пришла пора умереть, ты выжила, несмотря ни на что. Некоторые бунтовщики тебя даже так и прозвали: Сойка-говорун. Поэтично, правда?
— Не очень, — говорю я. — Подожди, бунтовщики? Были бунты?
— Были, но незначительные. Капитолий их быстро подавил, но механизм запущен. Твой образ — это символ для тех, кто не боится. И поэтому Капитолию выгодно от тебя избавиться. Но сделать это в открытую — подписать смертный приговор: тогда дистрикты точно восстанут. Поэтому Капитолий делал и делает все, чтобы подловить тебя. К тебе приставили доктора, который собирает о тебе сведения …
— Каст… — тихо произношу я.
— Тебе дали должность ментора, чтобы ты всегда была на виду, чтобы и капитолийцы, и жители дистриктов тебя видели. Видели, как ты хладнокровно отдаешь трибутам приказы убивать чужих детей. Но и тут они облажались. Ведь тебе это было совершенно не интересно. Менторство. Я смотрел записи и это отчетливо видно. Капитолий вновь загнал себя в ловушку. Они хотели использовать тебя, а вышло все наоборот. История с сойками-говорунами снова повторяется. Именно в тот момент власти решили, что тебя пора убрать другими методами. Раз и навсегда.
— Когда решили?
— Перед этими Играми. Они для тебя последние.
То же самое сказал мне Брут. Выходит, он был в курсе.
— Откуда ты это знаешь? — спрашиваю я.
— Ну, не зря же я вожусь с Грейс Гламур. Ее отец очень близок к президенту и его советникам. А она настолько безмозглая, что передает мне некоторые сведения.
Я усмехаюсь.
— Странная у вас, однако, любовь.
— А это не любовь. По крайней мере, с моей стороны. Это фикция. Она мне нужна только для информации.
— Ого. Ты еще скажи, что ты с ней спишь ради спасения моей жизни.
— Как бы цинично это не звучало, но так оно почти и есть. В общем, несколько лет все было нормально. А потом как-то к Энобарии пришла посылка. Неизвестно от кого, неизвестно откуда. В небольшой коробочке лежала та самая флешка с полной записью 74-х Игр. Ее посмотрели я, Брут и Энобария. Тогда я понял, что пора заканчивать этот цирк. Мы с Энобарией здорово повздорили на эту тему, и я решил уехать. Подумал, что здесь я принесу больше пользы. Я сообщил Бруту, что эти Игры для тебя решающие. Но как они закончатся — это решать тебе.
Я киваю. Наконец-то пазл сложился. Нет, я чувствовала, что когда-нибудь мое бездействие выйдет мне боком, но чтобы за этим крылись какие-то глобальные планы…
— Значит, у меня два варианта, — я встаю с места, подхожу к окну. — Либо я правильно сделаю свою работу и доведу трибутов до победы, и тогда от меня отстанут; либо они сдохнут у меня в самом начале, и вместе с ними погибну я.
— Верно, — подтверждает Катон.
— И в первом случае меня возненавидят все дистрикты, а во втором Капитолий… Да, перспективы не ахти.
Катон встает рядом со мной.
— И все же это шанс, Мирта. Подумай о себе, спаси свою жизнь.
— Я и так думаю о себе. Черт возьми, да я и тогда думала о себе. Я не хотела становится никаким символом, не хотела идти против Капитолия. Мне нравится наш режим. Нравятся Голодные игры. Для меня честью было участвовать в них, и я бы все сделала, чтобы победить. Но… увы.
— Тогда докажи это Капитолию.
— У меня буквально перед этими Играми было ощущение, что что-то нечисто. А я еще и поссорилась при всех с этой… с этой Гламур, потеряла спонсоров.
— Я помогу тебе, — заверяет Катон. — Найду своих. У тебя же тоже были личные спонсоры. Хотя бы тот, кто тебе кота тогда подарил. Да и трибуты у тебя в этот раз вполне ничего.
— Ну да, парень может и ничего. А вот девчонка… Слишком она резкая, она как будто проверяет меня. Мне иногда кажется, что я сорвусь и… — я провожу большим пальцем по шее. Катон улыбается.
— Я бы не удивился. Но нельзя.
— Нельзя, да.
Мы молча стоим и смотрим в окно. Где-то в центре устроили салют. Небо озаряет тысяча разноцветных огней. Вдруг Катон отчаянно и немного грубо берет меня за запястье.
— Мирта, прости меня. Прости, что не рассказал раньше. Я поступил как трус, я тогда совсем не думал о твоих чувствах. Хотя видел тебя каждый раз. Как ты проходишь мимо моего дома, в одиночестве, с этим котом. Видел, как тебе плохо…
— Не извиняйся. Может, если бы ты мне все рассказал раньше, я бы совершила какой-нибудь опрометчивый поступок.
Катон улыбается.
— Насколько я тебя знаю, ты не отличаешься безумием, как я.
— Да, но мне тогда было всего пятнадцать. Знаешь, я тебя так ненавидела. Все ждала, когда смогу высказать все тебе в лицо, все, что чувствую. Представляла, как приду к тебе домой и все выскажу. Все шесть лет думала, — я смеюсь, Катон улыбается. Я вдруг замечаю, что он все еще держит меня за руку. Я осторожно высвобождаю ее.
— Мне, наверное, пора, — говорю я. — Лесли наверняка уже отправила всех на мои поиски.
— Хорошо, только прежде чем ты уйдешь, я хочу тебе кое-что подарить.
— Надо же. У меня и правда день сюрпризов, - я чувствую неловкость.
Катон выходит из кухни и возвращается с небольшой бархатной коробочкой.
— Я в Дистрикте-1 купил цепочку и браслет. Цепочку для Энобарии, а браслет вот для тебя. Хотел подарить сразу же после Тура, но из-за обстоятельств не вышло, — он открывает коробочку. В ней лежит красивый золотой браслет с нехитрым узором. Выглядит он просто, но в то же время роскошно. У меня в жизни не было таких вещей.
— Ого, красивый… — бормочу я, пока Катон надевает мне его на руку.
— Я когда зашел в ювелирную лавку, чуть не умер от ужаса. Знаешь почему? Мне продал его Марвел. Помнишь Марвела?
— Да, — Марвел был нашим союзником на Играх. Но он погиб…
— Это его брат-близнец оказался, прикинь.
— Ничего себе. Вы не подрались там?
— Нет, он, наоборот, был мне очень благодарен. Сказал, что теперь отцовский бизнес полностью принадлежит ему.
Я киваю, рассматривая браслет.
— Очень красивый. Спасибо, — я улыбаюсь.
— Рад, что тебе нравится.
Глупая улыбка не сходит с моих губ. Такой дорогой подарок мне делают впервые в жизни. Катон тоже продолжает улыбаться. Надо же, я в первые вижу, как он искренне улыбается. Ему очень идет.
— Ну ладно, все. Мне пора.
— Вызвать такси?
— Нет, я пройду пару кварталов пешком. Коль мы продолжаем играть, значит нужно перестраховаться.
Катон провожает меня до выхода.
— Я постараюсь завтра появиться в Центре. Если что, увидимся.
— Угу. Пока.
— Пока.
Я спускаюсь вниз на улицу. Снова вдалеке раздается салют. Я иду в ту сторону, надеясь таким образом выйти к центру. Да, день у меня сегодня более чем насыщенный. По сравнению с информацией, которую я получила от Катона, утренняя ссора с Гламур кажется сущим пустяком. Все эти шесть лет наполнились смыслом. Я — оружие. В руках Капитолия, в руках бунтовщиков. Куда дернут, туда я и иду. Слепо и бездумно. Но так было раньше. Теперь же, когда все стало на свои места, я вольна выбирать. Я приму сторону Капитолия. Возьму себя в руки, закрою глаза на подколы Розали, на подставу Гламур. Доведу трибутов до финала или… или только одного из них. Да, так будет лучше.
