- В своем ты уме, Настя? Параше в наш дом хода нет. С того дня, как запретил я ей приходить, так и не виделись мы. Да и не было у нас с ней ничего. Устал чувствовать, что нужен тебе, как собаке пятая нога – вот и привлекло тепло ее. Дурной поступок, но не тебе судить.

- Я и не судила Василь, - промолвила Настя, люльку покачивая – проснулся Ванечка от громкого голоса Василя. – Вижу, маешься ты. Несчастлив ты, несчастлива Параша.

- Глупа ты как утка, - покачал головой Василь. -  Что люди скажут: бросил жену с мальцом, да на другой женился? И как я в глаза им посмотрю?

- А ты не смотри в глаза им. По душе живи своей, как сам чувствуешь.

- Нельзя жить среди людей, глаз на них не подымая, Настя. Ежели ты можешь жить и не стыдиться, я не таков.

Скучала Настя по Парашке, сдружилась она с девушкой. Но Василь Парашку не только от двора отвадил, но и жене запретил с ней видеться.  А осенью Парашка замуж вышла. Звала она и Василя с Настей на свадьбу, но не пошли они. Мол, ребенок маленький, не до гулянок. Настя передала через соседку  невесте в подарок шаль кружевную. Василь же в тот день в кабаке загулял, вернулся поздно, у порога рухнул – ни поднять, ни повернуть, да так и проспал до обеда. Никогда таким его раньше Настя не видела.

Но с того дня частенько стал Василь в кабак заглядывать.  Реже теперь на их подворье  раздавался стук молота о наковальню. Ленился Василь и делами хозяйственными заниматься. Боялась с ним Настасья дитя свое оставлять. По воду идет, с собой берет, укутает в платок шерстяной, в саночки положит и везет, хорошо – зима, снег.

По пути встретилась с мачехой своей Марьяной. Редко Настасья теперь их навещала, а сама Марьяна с Миколой только на крестины Ванечки приходили.  Мачеха о здоровье расспрашивала, про свое житье-бытье рассказывала, об отце, о соседях.

К полынье с горы спускаться надобно было. Вот  Марьяна и предложила, с Ванечкой постоять, пока Настя за водой спустится. Поблагодарила мачеху Настасья и стала со склона спускаться. До середины дошла, слышит – несется что-то сзади. Обернулась, а это санки с сыночком. Рванула в сторону – да остановить не смогла, промчались санки мимо, прямо к полынье.

А Марьяна вверху стоит, хохочет, наблюдает.

=9=

Быстро бежала Настасья, но санки быстрее. Страх за Ванечку сердце обжег. Упадут санки в реку - не вытащить ей ребенка.

Но у самого края берега резвые санки остановились, будто их задержал кто-то. И только взметнулась, искрясь в морозном воздухе, поземка и через мгновение осыпалась.

Подбежала Настенька к саночкам, Ванюшку на руки схватила, прижимает к себе, целует, благодарит  Бога за чудо.

Посмотрела вверх – Марьяны и след простыл.

Покачала головой Настенька, укорила себя за доверчивость, не ждала такого она от мачехи. Подняла  Настенька ведро брошенное, набрала воды и в гору саночки потянула. Всю дорогу казалось ей, что кто-то на нее смотрит.

Вошла в дом Настенька, к двери прижалась, все прийти в себя не может – чуть Ванечку сегодня не потеряла.

А наутро Микола пришел, сказал, что Марьяны вчера не стало.  Плакала она, Дарьюшку жалела, приговаривала, что нет в жизни справедливости. Потом посмотрела пустыми глазами и ушла со двора. Пошел Микола за ней, окликал, но не оборачивалась Марьяна, спешила, будто тянуло  что-то ее вперед. К реке направилась. Еле поспевал за ней Микола. Задыхаться от быстрой ходьбы начал, поотстал еще больше. А Марьяна с горы к реке спускаться стала, упала, проехала на спине, поднялась и к полынье прямиком. Микола как раз до спуска добрался, понял, что жена удумала, стал кричать, звать ее по имени, а она обернулась, посмотрела на него испуганно. Но ноги ее не подчинялись воле Марьяны, в воду  несли.

Бабы неподалеку воду набирали, всполошились, руками замахали, побежали к ней. А она еще быстрее вперед пошла, пока не сомкнулись над ее головой воды реки.

Не нашли тело Марьяны, не всплыло оно, не отдала река свою добычу.

Не стала рассказывать Настенька Миколе, что случилось давеча. Не сомневалась она, что это мачеха санки нарочно толкнула, да зачем отцу такое знать, любил он жену свою.

Василь в этот день выпил больше обычного – помянул дорогую тещу. Лишнего принял на грудь, язык развязался, стал болтать, что Марьяна ему рассказывала тайну страшную, что на самом деле над Настенькой, заблудившейся  в лесу, барчуки поглумились. Охотились они и на нее наткнулись, привезли к себе в поместье и какое только лихо не творили. А потом испугались кары Божьей и откупились от нее дарами богатыми. И слово взяли с нее никому о том не говорить.  Но проговорилась ей как-то Настя, похвасталась. А она, Марьяна, Василю, как сыну родному, все рассказала, чтоб знал, с кем живет.

- В который раз, Василь, попрекаешь меня тем, чего не было, -  только и сказала Настя да с ребенком играть принялась.

С этого дня странные вещи стали с Ванечкой происходить. В саночках ехал, вдруг начинал смеяться. Остановится Настя, смотрит на сына. А он головку, в платок укутанную повернет в сторону  и гулит, будто видит там кого-то.  Жутко становилось Насте, шаг ускоряла.

Как-то нашла она в саночках погремушку хрустальную, будто изо льда выточенную. Кто в деревне мог бы такой подарок ее ребенку тайком подложить?  Испугалась Настя, что чародей про сына прознал. А заберет вдруг?  А сама Настя ему не нужна, потешился и забыл. Жизни не лишил и на том спасибо.

Да и если бы не повстречала, его замерзла бы насмерть, и отец околел бы. Может и к лучшему, что так сложилось.  Все равно ее девичьим мечтам о счастье с Василем не суждено было сбыться из-за стараний Марьяны.

А после уже чувства к Василю остыли. Будто пелена с глаз спала. Оставалась только благодарность за то, что отцом ребенку стать решил. Да и та уже на нет сходила.

Все чаще пропадал Василь незнамо где, говорил слова грубые. Кузня простаивала. Хотела Настя снова кружевами заняться, полезла в ларец, чтобы жемчуг на деньги обменять и ниток купить, да вот только каменьев и жемчуга осталось на донышке.

- Не брал я ничего, - отговаривался Василь. Глазами красными от браги на Настю зыркает, за малым с кулаками не бросается. – Как могла удумать такое? Да даже если и брал, неужели для мужа жалко после всего-то?

- Не трожь больше, - отрезала Настя холодно.

- Что еще не трогать? Тебя тоже не трогать? – потянулся он к Насте, отступила она от него, споткнулась о стол и упала, о лавку головой ударилась. Ванечка от грохота проснулся, разревелся.

Василь к жене подскочил, на лавку усадил, сам в ногах сел, голову на колени ей положил, руку целует:

- Прости, - говорит. – Я исправлю все, будем жить лучше прежнего.

=10=

И правда, Василь забыл дорогу в кабак.   В горне весело запылал огонь, а молот застучал по наковальне.

В словах Василь сдерживался, к Ванюшке интерес проявлять начал, игрушек из чурочек ему настрогал, коврик ему расстелет на полу и сидят играют вдвоем, ложками деревянными стучат. Настенька смотрит на них,  улыбается. Вдруг наладится все, думает.

Ночами шептал ей Василь:

- Никому тебя не отдам, отогрею.

Теперь Настя еще больше бояться начала, что явится Морозко и разрушит жизнь ее. Василю-то не объяснить, что видела она того всего один раз. А Ванечка как назло, все на улицу просится, подползет к дверям и хнычет, пока Настя его не вынесет во двор. А там он ручкой кому-то машет, зовет кого-то, страх на Настю нагоняет.

Не ведала Настенька, что дальше страшнее будет. Как-то затеяла она тесто. Василь работал в кузне. Ванечка на полу с погремушкой хрустальной забавлялся.  Вдруг услышала Настя хохот заливистый. Повернулась к дитю, да так и застыла, улыбка с губ сошла.

Сидел Ванечка посреди игрушек своих нехитрых, ручонку протянул перед собой, а над ладошкой огромная снежинка зависла, переливается серебром. Бросилась Настенька к нему, даже руки от муки не отряхнула.  А Ванечка протянул ей снежинку, радуется, ждет, что мать его восторг разделит. Взяла Настя холодную снежинку, сама чуть не плачет. Захлопал Ванечка в ладоши – и сверху посыпались на них хлопья снега. Обхватила его Настенька, приговаривает: