— Из-за пола щадить не буду, — предупредила, шипя, Любовь Серафимовна, нависая над сжавшимися в два комочка Яночку и Кару.

— Тогда я тоже! — грудным голосом возвестила с порога Ирина Арсеньевна Окунь. Кара радостно выдохнула: они были спасены!

***

Максим Сергеевич видел, как ведьма борется с деканом филфака, Мечников отеческими оплеухами приводит в чувство развалившихся на матах студентов, а девушки благоразумно отходят по стеночке. Все такие молодцы, может, обойдётся без него? Было бы просто замечательно…

— Я знал, что вы начнёте действовать перед сессией, Барсов, — раздался голос за его плечом. Обернувшись, волшебник увидел Стаса. Составитель расписания был, как всегда, противным и злобным, но сейчас ещё и опасным: чем ближе Владыка к проводнику, тем более неконтролируемым для собственного сознания становится проводник.

— «Перед сессией», Станислав Павлович, понятие растяжимое. В студенческой жизни, — усмехнулся волшебник, — есть два периода: до сессии и после сессии. Причём они часто смешиваются, казалось бы, вроде только что сдал, а вот — снова сдавать…

— Не философствуйте, вы не Геннадий, — одёрнул его Стас. — И даже не пытайтесь что-то сделать со мной! Я на эти ваши штучки не куплюсь! Я под защитой. И вообще, смотрели бы лучше за студентами…

— Вы бы помолчали… Яна, Карина, вы в порядке?

— Да, — почему-то шёпотом сказала Кара, держа за руку подругу и выбираясь в более-менее безопасный коридор напротив спортзала. — Максим Сергеевич, пожалуйста, не обижайте Станислава Павловича! Он не хотел, она его использовала!

— Посмотрим.

Максим Сергеевич даже не стал предлагать им бегство: девочки явно не оставят безумную компанию, но и задерживаться в спортзале им опасно. Что ж, терять почти нечего… Почти. Максим Сергеевич закатал рукава и парой изящных жестов обездвижил Стаса, заставив того осесть на пол. Пока составитель расписания бессильно ругался, волшебник велел:

— Девушки, у меня для вас задание — присматривайте за этим… униженным и оскорблённым и ни в коем случае не суйтесь в зал. Если расколдуется — кричите мне, но он не должен. Ваших возлюбленных мы вернём в целости и сохранности.

Студентки кивнули и сели караулить Стаса: им было, что друг другу сказать. Максим Сергеевич вздохнул и перешагнул через порог спортивного зала.

Картина неутешительная: Геннадий, Илья и Михан не могли прийти в себя от простой оплеухи, ведь удар, заставивший их лишиться сознания, был вовсе не таким простым. А от битвы Любови Серафимовны и Ирины Арсеньевны осыпалась штукатурка и летали разные предметы, так что бессознательным парням могло прийтись худо. Мечников оттащил их на самый дальний мат, соорудил из гимнастических ковриков подобие защитной стены, а сам сидел рядом и тормошил физрука, который тоже никак не хотел просыпаться.

Максим Сергеевич видел, как историк игнорирует сыпавшиеся со всех сторон предметы и обломки и, следовательно, возникающие от них синяки, и упрямо прикрывает студентов и физрука. Мрачная решимость простого человека, который просто попал не в свой мир…

— Сделай что-нибудь! — проорал Мечников, поймав его взгляд. — Какого… ты просто стоишь и… Барсов!

— Я делаю, — откликнулся Максим Сергеевич. — Ещё одну минуту…

Этого должно хватить. Раньше он просто не сможет сдвинуться с места. Волшебник ещё раз проверил, кто где находится: девушки караулят Стаса, парни и бесчувственный физрук под присмотром Мечникова, Ирина Арсеньевна дерётся из последних сил. Они договорились ещё по пути, кто выигрывает время, а кто действует по-настоящему, но Максиму Сергеевичу всё равно хотелось, чтобы никто больше не страдал. Увы, это противоречило не только плану: поменяйся они местами, и Любовь Серафимовна сразу заметила бы подвох.

Рыжие волосы ведьмы липли к лицу, дыхание сбилось, она ворожила, как могла: декана филфака атаковали простые и смешанные молнии, иллюзии, галлюцинации, подключились даже спавшие в спортзале привидения — их вовремя привлекла на свою сторону Ирина Арсеньевна. По виску Мечникова стекала кровь, и он её даже не смахивал, отбиваясь гимнастической палкой от летящих в их сторону обломков шведской стенки. Любовь Серафимовна успевала шаг за шагом, заговор за заговором ослаблять Ирину Арсеньевну и метать всё, что подвернётся под руку, в сторону беззащитных людей.

Они не были бы беззащитными, если бы…

Тридцать секунд, двадцать, десять…

Сработало!

На стене напротив входа замерцал постепенно расширяющийся синеватый круг. Это был не совсем синий — цвет сумерек, символ переходного времени суток. Рукотворный портал на обратную сторону. Единственный шанс победить Любовь Серафимовну и спасти университет.

— Вы это сделали! — радостно вскрикнула Ирина Арсеньевна, и тут же её ноги подкосились: отвлёкшись на портал, она пропустила атаку и оказалась стреножена какими-то скользкими подземными щупальцами. Неприятно, но не смертельно, а главное — теперь она не сдвинется с места до конца мистерии, поэтому Максим Сергеевич спокойно вошёл в зал.

Любовь Серафимовна прищурилась сильнее, чем раньше, и склонила голову к левому плечу. Рога на голове декана филфака заалели и задымились.

— Что ты творишь, волшебник, — прошипела она. — Я не уйду из этого мира добровольно!

— Этого я и не жду, — улыбнулся Максим Сергеевич и положил предварительно снятый пиджак на скамейку. — Мы вместе прогуляемся, хорошо? Я и вы, и больше никого.

— Этого, — ощерилась она, — не жду уже я!

Вспыхнуло и бабахнуло, не будь Максим Сергеевич магом, его бы отбросило к стене — так же, как всех остальных несколькими минутами ранее. Любовь Серафимовна уже поняла, с кем связалась, и начала колдовать сложнее: в ход шли не штукатурка с баскетбольными мячами, а настоящие чары, чары порчи и чары призыва. Максим Сергеевич парировал с лёгкостью, делая вид, что ему это безумно тяжело даётся; главное, чтобы повелась только декан филфака, а не все остальные… Хотя чего прикидываться? Он только что своими руками распахнул двери на обратную сторону, а это не шутки!

Нужно было как можно скорее вытолкнуть рогатую женщину туда, тогда он сможет драться в полную силу. Говоря начистоту, ТОЛЬКО тогда. Максим Сергеевич убедился, что всем хватило мозгов не подходить ближе, и замахнулся левой рукой, правой прикрывая сердце — место, куда обычно целят такие твари, как Любовь Серафимовна. Легонько рассечь воздух и…

— Не так просто! — прорычала оказавшаяся Владыкой. Уже летя спиной в мерцающий портал, она выбросила руку, и из пола вырвалось очередное щупальце из преисподней. Максим Сергеевич не успел его перехватить, параллельно защищаясь от порчи с потолка, и краем глаза увидел, как щупальце схватило за ногу Геннадия Прянишникова и потащило его за собой. Мечников поймал Геннадия, но не остановил…

— Чёрт возьми!

Одарив его напоследок торжествующим взглядом, Любовь Серафимовна скрылась в портале. Забрав с собой этих двоих… Чёрт взял!

Повисла тишина.

— Максим Сергеевич!

Он обернулся. Ирина Арсеньевна наконец расправилась с щупальцами, сжёгши их дотла, и кинулась к нему, но остановилась, будто напоровшись на невидимый столб, когда посмотрела в лицо.

— Ирина Арсеньевна, — ровным голосом сказал волшебник, — я рад, что вы снова в строю. Вам под силу привести в чувство оставшихся студентов и преподавателя. Пожалуйста, займитесь этим, пока мы не вернёмся.

— Максим Сергеевич, — повторила ведьма. Губы у неё дрогнули. — Вы же понимаете…

— Удачи, Ирина.

Он шагнул в мерцающий синеватый круг, услышав за спиной только сочувственный всхлип.

***

Эта обратная сторона сильно отличалась от того, что он видел осенью. Сориентировавшись в пространстве, Мечников вскочил на ноги и первым делом отодрал от Геннадия ослабевшее зловредное щупальце. Парнишка был без сознания, и, наверное, слава богу! Он не вспомнит этого кошмара…

Жуткая бабища с рогами тоже здесь, значит, Калинин с Григорьевым в безопасности. В относительной безопасности. Что-то подсказывало Мечникову, что он мог и не рвать жопу за философа, но поступить иначе тоже было нельзя. А теперь…