Во время банкета он занудно проверил записи Клочковой, сделал пару пометок в ее списке, где данные были записаны не четко и послал ее за уточнениями. Вика злилась, что пропустит банкет, но ослушаться не решилась – почувствовала, что Андрей едва сдерживается, чтобы не уволить ее прямо сейчас. Зато прима и ее французская партнерша были довольны, Милко гордо улыбался, да и Катя после разговора с француженкой вся словно светилась. Одним словом, вечеринка удалась.
– Катюш, давай сразу спать ляжем? – предложил Андрей, когда они, наконец, добрались до его квартиры. – Я после сегодняшнего дня как выжатый лимон. Хочу лечь, обнять тебя и выспаться. Да и ты, наверное, тоже устала.
Катя согласно кивнула:
– Устала, но это приятная усталость. Было так здорово пообщаться с Доминик, она чудесная.
Засыпать Андрею было немного страшно. Вдруг снова кошмар приснится? Что он тогда Кате скажет? Но обошлось. То ли день при всей суматошности был не таким нервным, то ли тепло Катиного тела его убаюкивало, но спал Андрей в эту ночь спокойно. Сон ему все же приснился, но неприятного в нем ничего не было. Снилось ему, что уже наступило позднее лето, и он на родительской даче под Москвой. Яблоки на мельбе и мантете уже созрели, и он собирает их с деревьев в плетенку, чтобы отнести на веранду, к жене. Уже по дороге к дому подумал, что зря смешал два сорта, Кате больше нравится именно мантет. Взбежал на веранду и хотел было громко сказать Кате, что принес яблоки, но увидел, что она приложила палец к губам. Значит, Маргоша уже уснула, не зря ее Катя уже давно укачивает – у дочки режутся зубки, и засыпает она сейчас неохотно. Он наклонился к кроватке, в которой лежал ребенок, и проснулся.
Катя мирно спала рядом и улыбалась, обхватив его руку. Тянуться за часами не хотелось – сквозь шторы не пробивалось ни лучика света, а значит, сейчас глубокая ночь, можно спать дальше.
Андрей вспоминал необычный сон и удивлялся своим эмоциям в нем. На дачу он уже давно не ездил, хотя яблоки с посаженных отцом вместе с дядей Юрой деревьев когда-то очень любил. И детей он заводить не хотел в ближайшие годы, так и говорил Кире, а она поддерживала его в этом. Одна мысль о том, что им с Кирой придется становиться родителями, навевала тоску. Не панику, как у Малиновского, а глухое раздражение. А во сне все было иначе. Во сне он был уверен, что хотел рождения этого ребенка, только волновался, как Катя перенесет беременность и роды, но все прошло нормально.
«До чего же странные сны тебе снятся, Жданов!» – с этой мыслью он и уснул, на этот раз до утра.
Комментарий к Глава 11. Сложно?
Мне очень важен положительный фидбэк, поэтому я всегда с нетерпением жду ваших отзывов - именно они подталкивают меня к написанию того, что задумано. Для меня они гораздо важнее чем циферки “ждут продолжения”.
Огромное спасибо всем, кто исправляет опечатки в “публичной бете”!
========== Глава 12. Лягушка в кипятке ==========
Андрей проснулся из-за трели будильника, выключил его и с удовольствием потянулся.
– Доброе утро, – пискнула проснувшаяся Катя. Она потянулась было к тумбочке за очками, но замерла, когда Андрей обнял ее.
– Доброе, Катюш, но есть способ сделать это утро еще лучше.
Он поцеловал ее в шею, стал покрывать поцелуями ее ключицы и грудь, чувствуя, как от его нежных прикосновений твердеют ее соски.
«Грудь-то у Пушкаревой немаленькая, как раз третий размер, – удивленно отметил он машинально, – и как она умудряется это маскировать? Под одежками а-ля Шапокляк еще и не такое спрячешь, но ведь она как-то надевала и вполне миленькое платье в горошек, там-то как она ухитрилась? Может, белье неподходящее?..»
А потом все мысли куда-то выветрились, растворились в ощущениях и эмоциях. Сформулировать все для себя он смог уже только когда принимал душ: «Жданов, а ведь ты уже не просто влюбился-увлекся. Это бы как раз прошло после пары ночей вместе. Тебе с ней не только спокойнее и надежнее, тебе и спать с ней больше нравится, чем с Кирой. Причем, и в смысле «засыпать и просыпаться», и в смысле секса. Ну что за напасть?!»
На работу они все же успели вовремя. Вернее, он успел, а Катя опоздала на пять минут – уговорила его высадить ее за пару кварталов, поэтому и пришла чуть позже. Впрочем, Виктория явилась только через полчаса, и к ее приходу они оба уже вовсю работали над планом показа, присланным Юлианой.
*
Дни без Киры показались Андрею «отпуском без отрыва от работы». Она не звонила каждые пару часов, не наведывалась в его кабинет, не рассуждала о поисках квартиры и выборе ресторана для свадьбы. Все это его прежде злило, но он только сейчас почувствовал, насколько приятнее жить без всех этих раздражителей. А ведь когда-то все с Воропаевой было иначе. Желание контролировать каждый его шаг было у нее всегда, но масштабы контроля увеличились именно после того, как он сделал ей официальное предложение. Увеличивались они по нарастающей, и поэтому он даже не сразу понял, что происходит.
«Говорят, так ведет себя лягушка в кастрюле с водой, – мысленно хмыкнул Андрей. – Если воду нагревать постепенно и медленно, то лягушка не почувствует изменений и может медленно свариться заживо. Интересно, а сейчас уже поздно «выпрыгнуть»? Какая сейчас температура воды в моей кастрюле? И если выпрыгнуть, то что будет «за бортом»? Тоже кипяток? Или жидкий азот? Расстаться с Кирой – гарантированно потерять место президента компании, потому что на ближайшем же Совете Директоров она будет голосовать за СашЕньку. А как только он станет президентом, всем станет ясно, что компания в долгах и заложена НикаМоде. Кошмар. Но… А вдруг он и так уже все знает из «Вестника»? С него станется этот журнал прочитать и ничего не говорить до Совета, чтобы устроить спектакль при всех. Что же делать, Жданов, что же делать?..»
Никакого решения в голову не приходило. Было страшно решиться открыть все карты и сознаться на Совете о реальном положении дел в компании – ведь тогда у него не только отнимут место президента, но и отец окончательно разочаруется в нем. Думать об этом было неприятно, поэтому Андрей старался на эту тему и не думать. Тем более, на работе было чем занять голову – подготовка к показу шла полным ходом, к тому же появился шанс наладить контакт с одной японской компанией, и он старался этот шанс не упустить. Если повезет, будет у Зималетто контракт с японцами, а это же прорыв на азиатский рынок!
За несколько дней он неожиданно привык ехать домой вместе с Катей, ужинать с нею, а потом перебираться на диван, поближе к камину. Теперь казалось странным, что он раньше думал, будто она ничем не интересуется, кроме экономики. И как он вообще мог ничего о ней не понять во время их «свиданий»? О чем они вообще тогда говорили? Но ведь говорили же о чем-то. Оказалось, что им даже театр один и тот же нравится – «Мастерская Петра Фоменко». Только он туда ходил с родителями – Кира любила лишь балет, Ромка предпочитал зрелищные мюзиклы. А Катя – одна. Они всегда брали билеты в первые ряды, а она дежурила за студенческими бесплатными билетами, а потом ходила на задние ряды. Ее родители театр не любили, считали пустой тратой денег, которых и так не хватало, Зорькин же любил только кино.
– И вот что удивительно, – рассуждала раскрасневшаяся от эмоций Катя, – они ставят такие акценты, вытаскивают такие детали спектаклей, которые я прежде, в других постановках или при чтении, не замечала совсем. И вот так смотришь, удивляешься, а потом сверяешься с текстом – да, слово в слово сыграли. Только сыграли так, что ахаешь: «Ну как же я раньше-то этого не поняла и не увидела?!» И еще раз задумываешься, что все увиденное – очень созвучно и теперешней жизни, о чем бы они не играли – о начале прошлого века или о шестом веке до Рождества Христова.
– Забавно, я думал это только я один такой зануда, что с текстом после спектакля сверялся, – рассмеялся в ответ Андрей. – Слушать Катины рассуждения было приятно, но оставался странный осадок – пригласить ее сходить вместе в любимый театр он решиться не мог, и от этого чувствовал себя предателем.
